Марсель Кермт - Эпоха Големов. Эпидемия Свободы

Но вернемся к действительности.

Три месяца назад удалось встретиться с одним влиятельным литератором, способным посодействовать моему желанию быть изданным пусть и не на весь Млечный Путь, но хотя бы в одной из более или менее развитых планетных систем. От мысли, что мои произведения разойдутся, полюбятся, получат хоть какую-то популярность… от этой дерзкой мысли сладко сжималось сердце.

Ровно 351 день назад (да, я с великим нетерпением отсчитывал каждые сутки, отмечая в календаре) пачка рукописей из Сухасулу, моей родины, перекочевала на Землю, в руки главы Союза Писателей. Весьма удивило странное требование присылать только работы, напечатанные на архаичных пластиковых листах… хорошо, что не на папирусе или глиняных дощечках…

Через целый год томительного ожидания совершенно неожиданно пришло электронное сообщение: «…приглашаем вас лично посетить Дом Союза Писателей по адресу Земля… Окончательный ответ будет сообщен вам при встрече с Председателем…» Какое строгое и архаичное слово. Холодное и немного пугающее. В какой-то миг мне даже представился высокий хмурый человек в мантии, видящий насквозь каждую трепещущую душонку… Он надвигается на тебя по огромному залу с колоннами, левитируя над мраморными плитами. За его плечами гаснет ламповый свет и последняя надежда быть изданным. Трепещите и падите ниц, это Председатель – властитель душ и их уничтожитель!

И вот я, как и требовало письмо, смиренно отправился на прародину человечества, похожую на иногда капризную, но прекрасную душой женщину со слегка стареющим, но еще не потерявшим своей привлекательности лицом, обидчивую, но умеющую прощать.

Сквозь иллюминатор за мной наблюдали звезды.

Я приготовился к очередному гиперпространственному прыжку, сел в кресло и пристегнул ремни.

Бортовой компьютер выдал координаты. Я подтвердил точку, где следовало вынырнуть. Максимальное расстояние, на какое только могла скакнуть эта старая блоха, – до Аполлона-13. И так еще шесть раз. Каждый прыжок отзывался во мне вспышкой какой-то щенячьей радости, ведь он все ближе переносил к желанной цели. Казалось, будто душа, выпорхнув из тела, неслась впереди корабля.

К Аполлону-13 приближаться откровенно не хотелось. Связано ли то с цифрой в названии планеты или еще какой-то чертовщиной, но доподлинно было известно – что-то там не так. То корабль пропадет на подлете, то груз не доходит, то вдруг окружают крейсеры «нагов» с призывами сдать какое-то неведомое оружие. Чаще всего рядом с Аполлоном-13 выходили из строя датчики. На каждом корабле поломки, говорят, случались разные, причем самые неожиданные. Должен признаться, все перечисленное происходило не со мной. Я у Аполлона еще не бывал. Но корабельный навигатор, самостоятельно проложивший наиболее оптимальный курс, уверенно тащил дедовский глиссер именно к планете с приставкой «13».

Звезды мелькнули и погасли. Вены на висках вздулись, запульсировали. Через секунду все прекратилось. Только перед глазами замелькали темные пятна.

«Ерунда, – подумал я, – главное, убраться отсюда. Дать деру, чтобы не дать дуба». Усмехнулся собственному каламбуру и откинулся на спинку кресла – ждать, пока зарядятся аккумуляторы.

Старенький глиссер висел над прослывшим несчастливым богом под номером тринадцать.

Индикатор заряда батарей находился на отметке 66 %, когда нормальное освещение вдруг заменилось неярким аварийным.

Истерично замигал индикатор уровня кислорода.

Я наклонился к панели приборов, чтобы в неярком неоновом освещении разглядеть информацию, выдаваемую глиссером через безмолвные световые указатели. Индикатор кислорода показывал «минимум».

Боги наши всякие! Минимум!

Сердце будто ухнуло в желудок, стало трудно дышать. Я не мог отвести глаз от указателя. Пусть мигает все, что угодно, но только не индикатор запаса кислорода… особенно на уровне 0,1 процент! Куда подевались все запасы драгоценного газа, не узнать и Шерлоку Холмсу с его методом дедукции.

Ноль один процент означал, что жить оставалось минут десять.

Ноги уже не держали тело, подкатила тошнота. Ощущение было таким, будто вот-вот случится обморок. Я вжался в биокресло и стал часто глотать воздух, голова закружилась…

«Вставай! У тебя меньше десяти минут! Шевелись!»

«Что я поделаю?!! Где взять кислород?!»

Вдруг собственная ладонь хлопнула по лбу.

«Да ты же висишь над ним! Приземляйся!»

«Не успею, черт… не успею…»

Рука легла на клавиатуру управления, пальцы забегали: перевести систему в экстремальный режим, отключить дозарядку аккумуляторов, провести штатное, но обязательное сканирование поверхности планеты, без которого искусственный интеллект глиссера не даст совершить посадку. На одном из мониторов появилась справка, из которой интересовала лишь одна деталь: попавшаяся мне на пути экзопланета Аполлон-13 относилась к космическим образованиям класса 2Т. Это означало, что я мог посадить корабль, так как планета имела сушу, не подверженную аномалиям, и дышать без скафандра – благодаря нормальной для человека атмосфере. Бортовое время показало, что шесть минут из отмеренных десяти уже прошли.

«Как же быстро летит время! Как же быстро!.».

Меня охватила паника. Скрюченные пальцы вцепились в подлокотники кресла так, что жалобно заскрипела обшивка.

Глиссер приближался к планете, казалось, целую вечность.

Наконец я сошел с орбиты и прорвал атмосферные слои.

Оставалось меньше шестидесяти секунд на то, чтобы найти место и посадить комический аппарат.

Но злоключения только начинались… Для маленького глиссера не оказалось места на огромной планете, покрытой шубой лесов. Я не мог адекватно воспринимать реальность, на мониторах мелькали только леса, леса и леса… Конечно, места для посадки обязательно имелись, но я полез вводу, не зная броду, не хватило времени даже связаться с диспетчером Аполлона-13.

Индикатор пикнул напоследок и сдох. Столь вызывающие его действия означали, что был произведен последний впрыск воздуха, и жить оставалось считанные секунды. Тогда я решился, даже нет, скорее, смирился. Разобьюсь – ну и черт со мной. Выживу… что тут говорить, значит, буду жить. Но посадить глиссер обязан прямо сейчас!

До темно-зеленых крон оставалось совсем немного.

Я вдохнул теплый воздух кабины, в котором так мало оставалось кислорода. Духота облепила все и вся, душила медленно, будто наслаждалась долгой картиной завершения жизни…

Корпус царапнули первые ветви. Подо мной затрещало дерево и заскрежетал металл. Казалось, что фюзеляж видавшего виды глиссера сейчас разорвется по швам, как корсет чрезмерной дамы.

Еще вдох… Становилось очень трудно дышать… Легкие наполняло что-то, практически не имеющее кислорода в своем составе. Странно, но в этот момент я больше боялся за обшивку глиссера, чем за себя. Еще мелькнула глупая мысль, что за такое управление дед бы точно не похвалил…