Брайан Олдисс - Перед закатом Земли (Мир-оранжерея)

Корневища ходульников-шагальников, выбираясь из-под земли, бежали по поверхности камней, петляя и напоминая собой длинных змей с могучим телом.

– До чего мне надоели эти корни! – проворчала Яттмур. – Они растут везде – то и дело спотыкаешься о них.

– Интересно то, что эти корни уходят не только в землю, но и соединяют несколько ходульников между собой, – проговорил Грин, оглядываясь оп сторонам. Он сидел у разветвления одного из корней, правая ветвь которого бежала к одному растению, а левая к другому. После места соединения корневище огибало огромный каменный валун и сквозь извилистую щель опускалось в недра земли.

– Я хочу, чтобы ты спустился в эту щель, Грин, – проговорил сморчок. – Ты сможешь пробраться туда без труда, спустишься вниз, увидишь все, что сможешь разглядеть там, и опять поднимешься наверх к свету.

Легчайший, но несомненный намек на недавнюю болезненную нервную судорогу опять пронесся через тело Грина.

Без малейшего желания он принялся спускаться в щель, опираясь руками и ногами о выступы ее стены, при всей своей неохоте ловкий и гибкий словно ящерица. Действуя со всей возможной осторожностью, он опустился на дно расселины, ступенчатым склоном уходящей еще ниже. Между ступеньками имелась щель, и, осторожно изогнувшись, он сумел протиснуться еще глубже, рискованно проникнув в таящийся там холод.

Следом за ним в расселину спустилась Яттмур, из-под ног которой на его плечи и голову посыпался поток мелких камешков.

Миновав в такой же последовательности еще пять уступов, Грин наконец добрался до самого нижнего уровня. Вслед за ним туда протиснулась и Яттмур. На нижнем уровне стало возможно двигаться горизонтально, хотя и пробираться там приходилось боком, в узкой вертикальной щели между двумя стенами. Внезапно впереди перед ними тьма начала расступаться, и они с готовностью подались в ту сторону, в то же время чувствуя, как раздвигаются на расстояние вытянутых рук стены.

– Здесь пахнет жутким холодом и тьмой, – прошептала Яттмур. – Я чую их своими ноздрями, и страх не отпускает меня. Зачем мы спустились сюда? Неужели это твой сморчок заставил тебя это сделать? Откуда он узнал, что здесь имеется проход?

– Просто он очень любопытен, – коротко ответил Грин. – И сейчас он в восторге.

Ему не хотелось признаваться, что все, что он сделал, было указано ему сморчком.

Постепенно в полумраке они стали различать окружающее. Источником света было солнце, потому что каменные уступы над их головами чуть расступились и теперь между ними могли проникать редкие отраженные и рассеянные солнечные лучи. Присмотревшись, они заметили между камнями смятые и изогнутые металлические конструкции, а впереди ровный проход. Когда-то давным-давно здесь произошел обвал, но проход сохранился почти полностью. Теперь единственной формой жизни здесь были корневища ходульников-шагальников, извивающиеся вдоль стен и углубляющиеся в землю наподобие ползучих гадов.

Повинуясь указаниям сморчка, Грин поскреб пальцами ноги почву, на которой стоял. Под ногами у него был камень, но кроме того и металл, а также и кирпичи, по большей части сохранившиеся в неприкосновенности в виде кладки. Расчистив руками грязь, он поднял с пола несколько металлических предметов, каких-то изогнутых трубок. Из щели в стене выступала длинная металлическая полоса, по длине почти с его рост. Один конец полосы был скручен; вдоль другого шли друг за другом аккуратно выбитые значки:

OWRINGHEE

– Это буквы, – взволнованно прозвенел в его голове сморчок. – Письменные или печатные знаки, при помощи которых много столетий назад люди прошлого выражали свои мысли, в которых была заключена вся их сила и власть. Сейчас мы ступили на тропу, что приведет нас в сокровищницу человеческой мудрости и силы. Эти опускающиеся вниз каменные уступы, должно быть, одно из построенных людьми зданий, точнее то, что от него осталось. Теперь, Грин, тебе нужно будет пробраться в этот темный проход, для того чтобы увидеть все, что там находится.

– Но там темно! Я ничего не увижу!

– Иди вперед. Я скажу тебе, что делать.

На полу в проходе блестели куски разбитого стекла. Чтобы проверить, что творится по сторонам от него, Грин широко расставил руки, и со стен посыпалась труха – остатки давно сгнившего дерева. По мере того, как он продвигался вперед, сверху на его голову сыпалась штукатурка. С правой стороны сразу же после прохода вниз обрывалась бездонная пропасть; осторожно перебравшись через груду щебня, Грин наконец оказался в комнате, по пути все же порезавшись о стекло.

Оставшаяся позади в темноте у прохода Яттмур предупреждающе вскрикнула. Он тихо отозвался, чтобы успокоить ее и сказать, что с ним ничего не случилось, сам при этом прижал к груди руку, чтобы умерить биение сердца. Осторожно и внимательно он оглянулся по сторонам, пытаясь различить хоть что-то в полной тьме. Вокруг ничего не двигалось. Всюду царила небывалая тишина прошедших веков, густая и оглушающая, спускающаяся слоями с потолка, живущая здесь, гораздо более могучая, чем любой звук, много более ужасающая, чем страх.

Завороженный, он стоял неподвижно до тех пор, пока сморчок не подтолкнул его вперед.

Потолок частично обрушился. Из-за торчащих в разные стороны металлических балок и груд битого кирпича в комнате царил жуткий беспорядок. С точки зрения непривычного к чему-то подобному Грина, ничего особо примечательного в комнате не было. От духа древности, царящего здесь, он едва не задыхался.

– Посмотри в углу. Вон там, высокий прямоугольный предмет. Иди вперед, – приказал ему сморчок, едва не поворачивая в нужном направлении голову Грина.

Чувствуя себя не в своей тарелке, Грин осторожно обогнул угол помещения. Что-то выскочило из-под его ноги и уползло туда, откуда он только вышел; он разглядел шесть толстых пальцев и узнал клешню, схватившую в бассейне Яттмур за ногу. Он остановился перед высоким прямоугольным шкафом, в три раза выше его ростом, на передней панели которого имелись три металлические полукруглые скобы. Протянув вверх руку, он сумел достать только нижнюю скобу, называющуюся, по словам сморчка, ручкой. Повинуясь приказу сморчка, Грин послушно потянул эту ручку на себя.

Ящик в шкафу немного выдвинулся, потом застрял.

– Тяни же, тяни сильнее! – зазвенел что есть силы сморчок.

Чувствуя, что в нем поднимается злость, Грин потянул очень сильно и ящик выдвинулся еще дальше и снова застрял. Сморчок по-прежнему приказывал ему тянуть, но ящик не выдвигался, а вместо того начал сильно раскачиваться сам шкаф, что закончилось тем, что наверху шкафа что-то задвигалось и вниз свалился продолговатый предмет, едва не задев Грина по голове. Он успел пригнуться, и продолговатый предмет упал позади него, подняв с пола облако пыли и праха.