Виктор Яиков - ХГЧ. Хорионический гонадотропин человека

Поступила команда вскрыть «неприкосновенный запас». Закупку этого комплекта некогда курировал сам Григорьев. Партия контролировалась с остаточным сроком годности – шестьдесят месяцев. С расчетом обеспечивающего объема провизии в двадцать четыре месяца – срок, через который космическое агентство способно снарядить и доставить новый челнок. Планы закупки и энергетический баланс питания составлял доктор экономических наук, академик Александр Родионович Григорьев.

Александр натаскал дров, подкинул ещё полено в печку. Прежде чем закрыть дом на защёлку, он посмотрел во двор. Кот так и не вернулся. Что ж, явится в ночь, будет сидеть под дверью до утра. Сам виноват, блохастый проказник!

– Кать, ты приляг, тебе отдыхать нужно!

Он застал дочку на кухне, готовящей на плите что-то вкусное на ужин. Екатерина слушала музыку и помешивала деревянной лопаткой шипящие на сковородке овощи.

– Надоело! – отрешенно произнесла дочь, не отрывая взгляда от пляшущих на экране артистов. – Весь день лежу. Вроде полегчало.

– Он не звонил?

Катя не ответила, подошла к холодильнику и закашляла.

– К ужину салат нарежу, хочешь?

Не нравился Александру этот кашель. Несмотря на постоянный ад в котле отопления, по дому временами пробегала прохлада. Вода в трубах незначительно остывала, стоило старику позабыть подкинуть дровишек. От перепада температур по комнатам распространялась излишняя влажность. Весьма вредно для будущей матери. Его дочка находилась на пятом месяце беременности. Сюда, в эту деревенскую глушь, она приехала для присутствия вместе хоть с одной родной душой на этой планете. Авиаперелетов до матери на другой конец Европы на серьезном сроке беременности лучше избегать. А невыносимые пытки ожидания возвращения мужа из командировки изрядно теребили нервы. Оттого, предложение будущего дедушки пожить у него, вблизи целебных Кочубеевских источников, пришлось весьма кстати.

Старик подошёл к дочке, обнял за плечи и покачался в такт напеву из телеящика.

– Присядь! Я дальше сам.

Он налил горячий чай и поставил две чашки на стол.

– С чабрецом, чтобы воспалительные процессы снять. Тебе надо беречь себя!

Катя погладила овальный живот и улыбнулась.

– Он позвонит, вот-вот позвонит, я жду. Он успеет к рождению сына.

Ее муж служил отважным летчиком, который патрулировал небо Сирии. Там последние тридцать лет не утихала междоусобица, переплетенная далекими от Азии государствами. Летчик обещал жене: это будет последняя загранкомандировка. После он попросится на преподавательскую должность куда-нибудь в летное училище – спустится с небес на землю.

– Он прилетит, и мы больше никогда не расстанемся… – огонек светодиодной лампы дрожал в отражении ее глаз.

Александр Родионович сжал губы, сдерживая печальные мысли; те слова – пустые отговорки. Разве человек, научившись летать, сможет мечтать о земле? Ее муж не бросит штурвал ради мирной жизни, окружённой десятком бойких карапузов. Небо – его страсть, столь же сильная, как и любовь к Катерине.

Дома в Москве она не захотела оставаться одна. Мать… будущая бабушка не предложила свою заботу. Катя бы и не приняла ее поддержку. Справится без нее! Приехала навестить отца, хоть ее акушер настаивал: «Это безрассудство!».

На таком сроке уезжать подальше от врачей! А если осложнения!?

«Мой папа – тоже доктор! – настаивала Катерина. – Он за мной присмотрит». Она умолчала половину правды. Ее папа был доктором экономических наук. В родах он не силен, но в селе Белово, под Кочубеевкой, где поселилось счастливое семейство в ожидании пополнения, живет хорошая знахарка. Это – то, что нужно сегодня.

От аэропорта Ставрополя до села отец повез на блестящем внедорожнике. По дороге к дому… на заброшенной разбитой дороге случилась оказия. Лопнула шина, и Александру Родионовичу пришлось чинить машину под сильным ветром ставропольских зим.

Он сильный, справился, но дочку продуло.

Григорьев сокрушался, что не настоял с переносом поездки на срок после родов. Согласно закону Мерфи, ничего не случается по плану. Академик обязан был предвидеть накладные проблемы.

Катя простыла. Поднялась температура, которая держалась три дня.

– Как ты себя чувствуешь? – отец прихлебывал чай и переключал на пульте каналы. Убрал музыкальную передачу дочери и сделал потише звук. Выбор пал на картинку новостей.

– Температура вроде бы спала.

– Я больше переживаю, как бы простуда на плод не передалась, – он указал пультом на живот и построил на лице суровую гримасу.

– Малыш в безопасности! Я звонила врачу.

– Ты знаешь, я не силен в медицине. Твоя мамка знала все хвори. Я так полагаю… кровеносная система одна. На тебя и ребенка – одна кровь. С бактериями! Малыш, выходит, подвержен опасности?

– Ох уж, учёный! – улыбнулась дочь. – У матери и ребенка разная кровеносная система, два сердца. Плацента защищает ребенка от попадания заразы.

– Так прям и защищает! Фильтрует, что ли, проходящую кровь?

– Нет, дело в особом механизме защиты плода от болезни матери. Хорионический гонадотропин человека (ХГЧ). Ребенок появляется на свет, не тронутый заразой. Даже СПИД не страшен. Единственно, где возможно подхватить, при соприкосновении с жидкостями на выходе из утробы.

– Оставь меня без подробностей! Понял. Природа сделала так, чтобы в жизнь пришел новый человек, лишенный пороков материнского организма. Полезный механизм! Как его назвала? Повтори…

Он подхватил из кармана очки.

– Хорионический гонадотропин человека .

– Ага… человека, – записал доктор.

Дочь разложила по тарелкам пахнущие заботой угощения – рыба, тушенная в кабачках с перцем. Застучали ложки по фарфору.

Семья Григорьевых допивала чай, когда в окне появился Чубайс. Рыжий кот широко раскрывал зубастый рот. Возмущенный взгляд усатой морды кричал: «Впусти!»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.