Анна Потий - Обломки цивилизации. Разрушенные

– Да брось! Когда попадешься пару раз, будешь воспринимать все с юмором спустя время. Надо относиться к жизни проще. Много переживаешь – много страдаешь. Так говорит мой дед. Думаю, он поумнее твоей мамы будет. Без обид.

– Ну, что ты, – я улыбнулась. Мне очень нравился дед Ровена. Мои дедушки с бабушками умерли, когда я была еще совсем ребенком. Я уже начинала воспринимать деда Сана как своего. Мне хотелось, чтобы он был моим дедом.

– Ладно, спасибо за урок, но мне нужно домой. Обещала помочь маме с готовкой и уборкой.

– Приходи завтра утром вместо школы.

– Подбиваешь меня на прогул? – я смотрела на Ровена, прищурившись.

– Да, – Ровен широко улыбался. – Ты же и так умная. Ничего нового там не расскажут. А всякие глупые уравнения по математике в жизни абсолютно не нужны, равно как и лживая история.

– Хорошо. Я приду, – мне удивительно легко было решиться. С Ровеном намного интереснее, чем в школе. Да и никого в школе наши прогулы особо не заботят. Разве что моих родителей. И то папа иногда сам меня берет на свалки вместо уроков. Так что, думаю, я ничего не потеряю, если один день пропущу.

На следующий день я сделала вид, что пошла в школу, но на полпути завернула назад и через чужие дома пробралась к Ровену. Мы снова пошли в лес. Целых два дня вместо школы я провела с Ровеном на нашей тренировочной полянке. Я не чувствовала вины за прогулы. Все знания, что нам дают в школе, можно получить самостоятельно из учебников, а вот стрелять в школе не научат. У меня были свои приоритеты. Зарядку я тоже начала делать. Ровен прав, мне нужны крепкие мышцы.

С каждым разом я все лучше и лучше стреляла и в четверг после тренировки Ровен сказал, что на выходных сделает мне мой личный лук. Мы также продолжали охотиться. Я начала спокойнее к этому относиться и уже успела подстрелить одну перепелку самостоятельно. Родителям я говорила, что Ровен просто дарит мне мясо. Не могла же я сказать им, что прогуливаю школу? Родители шутили, что раньше парни во время ухаживаний цветы и конфеты дарили, а сейчас добытое на охоте мясо, как первобытные люди.

– Очень романтично! – говорил папа каждый раз, когда я приносила добычу.

Я только отмахивалась от них, чувствуя себя неловко. Но ведь Ровен действительно дарил мне мясо. Я всего один раз подстрелила птицу сама. Почему он был так щедр? Ведь они с дедушкой не пировали, а мой папа достаточно зарабатывал, чтобы покупать продукты в магазине. Я что, правда, нравлюсь Ровену как девушка? Неужели родители правы в своих шуточках на счет нас? Но Ровен ведь говорил мне, что не знает, как любить и толком дружить не умеет. Он мне врал? Но он казался искренним в тот момент. Я не могла его понять. Что Ровеном движет? Простое дружелюбие или нечто большее? Но самый главный вопрос, который меня беспокоил – чего хочу я? Приятны ли мне ухаживания Ровена и хочу ли я с ним романтических отношений? Я лежала на спине на кровати, пялясь в потолок, и воображала, как будут развиваться наши отношения. Я попыталась представить, как Ровен первый раз меня целует, но не получалось. Раньше я никогда всерьез не думала о поцелуях с парнем, но мне они казались привлекательными. Сейчас, когда был парень, который мне вроде как нравился, и я размышляла о поцелуе именно с ним, то мне казалось диким касаться чьих-то губ своими губами. Неужели это приятно?

– Не спишь еще, солнышко? – папа прервал мои романтические фантазии и от стыда за них меня бросило в краску. Благо, комната освещалась слабым светом настольной лампы и папа ничего не заметил. Надо что-то делать с моими щеками. Не хочу краснеть. Нужно перестать всего смущаться.

– Нет, – я села на кровати.

– Завтра можешь не идти в школу, поедем на свалку, а потом сразу в Спрингвилл. Заедем за твоим приятелем часиков в 8 утра, пусть показывает, где его свалка.

Я рассказала отцу, что Ровен просился поехать с нами и он согласился его взять.

– А шаманки? Мы можем отвезти их в Спрингвилл тоже? – я и о них папе говорила, но он, видимо, забыл.

– Ааа, шаманки… Если они поедут с нами утром и согласны ждать до вечера, то можем взять. Я не хочу возвращаться домой после свалки, бесполезная трата бензина.

– Мы ведь все равно будем ехать мимо горы, да? – отец утвердительно кивнул на мой вопрос. – Тогда я поднимусь и позову их. А они уж как решат.

– Главное, чтобы быстро собрались. Полчаса – больше ждать не буду. Ровен тоже, надеюсь, будет утром готов.

– Да, пап, он всегда рано встает.

– Хорошо. Тогда и ты ложись спать. В 7 утра подъем.

Я пожелала папе спокойной ночи и, переодевшись в пижаму, забралась под одеяло. Мне хотелось еще немного помечтать об отношениях с Ровеном, но меня накрыло усталостью и я как-то слишком быстро провалилась в сон.

Я хорошо выспалась и успела до завтрака сделать зарядку. Я очень серьезно начала относиться к своей физической подготовке. Ближе к 8 мы уже были у Ровена, он тоже уже давно встал и был готов с нами ехать. На гору к Джулайе и ее бабушке я поднималась одна, Ровен как раз объяснял моему папе, где находится большая свалка. К счастью, наши шаманки уже не спали. Я застала их за чтением. Они с радостью приняли мое приглашение и за 15 минут собрали приготовленные зелья и отвары для продажи на рынке. Мы отвезли их в Спрингвилл, а сами поехали дальше, на нашу свалку.

В часе езды от Спрингвилла между двумя заброшенными деревнями находилась большая свалка. С дороги ее не видно, если не знаешь, что она там есть, то и не найдешь. Нам с трудом удалось проехать к ней на машине, мешали обломки старых домов и поваленные деревья. На свалке кроме нас никого не было, что определенно не могло не радовать. Конкуренция нам не нужна, равно как и проблемы.

Свалки были неплохим источником дохода для тех, кто разбирался в оружии, технике и прочих ценных предметах. Помимо старья, которое тут годами ржавело и разлагалось, на свалки регулярно вывозили ненужные вещи из правительственных городов. Там у себя они постоянно создавали что-то новое, а сломанное или нерабочее отправляли сюда. Мы же старались найти для мусора применение. Металл переплавляли или вырезали из кусков всякие вещицы, собирали какую-нибудь мебель или использовали для чего-то другого. Оружие тоже можно было переделать, либо же взять из него какой-то механизм. Попадалась и электроника, останки роботов с чипами и прочей полезной начинкой. У нас в городах хватало умельцев, которые из подобного хлама могли сотворить нечто полезное – какое-нибудь интересное устройство, например. Некоторые даже умудрялись создавать роботов из отходов со свалки. Старик Крез, владелец самого популярного бара в Сентинеле, «Изумрудная фея», увлекался созданием роботов и всяких роботизированных штуковин. У него в баре стоял один такой робот, созданный им лично еще лет 20 назад, и развлекал посетителей. Звали робота Грейди О'Финн или просто Грейди. Он умел проигрывать 10 песен за монетку, которые в него загрузил старик Крез, говорить некоторые фразочки, как приветственные, так и просто всякую информацию или анекдоты, а также отвечать на несколько запрограммированных вопросов. Только нужно было говорить четко, так как «уши» у робота были слабые. Грейди всегда мог рассказать о текущей погоде и дате, а также сообщал фирменное блюдо и напиток дня. Обычно на каждый день недели было свое особое блюдо и напиток, а обновлялось меню, как и программа робота, раз в сезон или же к каким-то праздникам. Я иногда бывала днем в баре вместе с отцом, но одной туда мне нельзя было ходить. По правилам детей до 16 лет без сопровождения взрослых (даже если этому «взрослому» лет 16-18) в бар не положено было пускать. По факту же там часто сидели мальчишки лет 14-15, реже девчонки. Многие владельцы закрывали глаза на правила, лишь бы выручка была. Старик Крез тоже пускал детей, но без разрешения родителей или опекунов не наливал алкоголя. Он, конечно, не знал, сколько лет всем детям в округе и некоторые из тех, кто выглядел старше своих лет, пользовались этим. Документов ведь у нас не было. Но если знал ребенка или видел, что ему врут, то выгонял таких хитрых детишек из бара. Старик Крез любил детей и считал дурным делом их спаивать. Не все владельцы баров были такими добросовестными, как он.