Пьер Вагонский - Русский Киберпанк 2078

На утренней пробежке в парке – патрули конной полиции. На привычном шопинге выходного дня – бесконечно суетящиеся охранники в торговом центре, которых, кажется, в эти дни стало больше, чем покупателей. Даже в баре, в который она ходила примерно раз в месяц, обстановка была какая-то напряжённая: если смех и был слышен, то только пьяный, скорее похожий на рык, остальные тихонько переговаривались между собой. И подкатывали к Валерии вдвое меньше, чем в обычные визиты.

Что характерно, оба подкативших были «понаехами». Одного Валерия разоблачила по родному уральскому говору, другой вроде и был прилично одет, но в одежду позапрошлой коллекции. Секондхенд? Тогда мимо! «Что со мной не так? Почему они ко мне клеятся? Что, по мне видно, что я такая же колхозница? Потерялись в шумном городе и ищут мамочку?», – внутренне негодовала Лера, но внешне была невозмутимо холодна.

Вечер воскресенья был посвящён любимым сериалам. Одна серия, другая, сезон. Но сон не шёл. Так и не поняв, удалось ли за ночь поспать или нет, утром наша столичная штучка услышала телефонный звонок. Как всегда за 20 минут до звонка будильника звонила секретарша Анна.

– Лерочка, привет! Приезжай сегодня в офис, Артур Арамович хочет с тобой поговорить, – донеслось из трубки.

«Ок, надо ехать», – пронеслось в голове у Валерии. И хотя формулировка «хочет поговорить» далеко не всегда означает что-то хорошее, наша героиня, как и все, воспитанные на книгах о мотивации и сообществах об успехе, рассчитывала, что разговор будет о повышении в должности или заработной плате.

И вот она, ухоженная, элегантно одетая 25-летняя блондинка с холодными серыми глазами, уже сидит в кабинете напротив шефа, изо всех сил симулируя милую улыбку.

– Валерия, я принял решение прекратить сотрудничество с вами, – сказал Артур Арамович и испытующе посмотрел на подчинённую.

Улыбка мгновенно сползла с лица героини.

– С сегодняшнего дня вы уволены, прошу передать документацию и дела моему секретарю, – добил Валерию начальник.

Она открыла было рот, из него стали исходить какие-то звуки, но они никак не желали складываться в слова.

– Валерия, ничего личного. Просто компания более не нуждается в ваших услугах. Уверен, специалист вашей квалификации найдет себе место не хуже, да и работа у нас стала для вас отличной школой.

– Вы меня сокращаете? Но почему? А как же выходное пособие, двухнедельная отработка? – наконец выдавила из себя Лера.

Загорелое лицо теперь уже бывшего босса растянулось в омерзительной ухмылке, и он заговорил:

– Валерия, золотце, вы ведь неофициально устроены у нас. И при оформлении вы согласились на это, ведь это давало вам 50% прибавку к премии. Потому, да, не будет пособий, но и отрабатывать лишнего вам не придётся. Вы свободны как ветер в поле. Насчёт зарплаты не переживайте, вы получите её на карту в 100% размере за всё отработанное время, включая минувшую неделю.

Валерия вскочила из кресла. Сделала злобное лицо, хотела что-то сказать, но вспомнила, что ей очень нужны заработанные деньги, и просто пошла из кабинета прочь. Открыв дверь, она увидела как ни в чем не бывало улыбающихся Прасковью, Агафью и Глафиру. Они простодушно поприветствовали Леру и как дети стали спорить между собой, кто из них первой пойдет в кабинет к боссу.

В голове у Валерии начал складываться пазл… Когда она проходила мимо своего рабочего места, за её столом уже сидела та самая москвичка, в начале прошлой недели пришедшая на собеседование. Она так увлечённо набирала что-то одним пальцем на клавиатуре, что не обратила на исполненный гнева взгляд Леры никакого внимания. По дороге к лифту наша новоиспечённая безработная заметила, что столы, где сидели три другие провинциалки, просто демонтированы, их рабочих мест больше нет.

«А эти дуры, наверное, подумали, что их на другое место переводят. В джакузи к шефу в спа-центр на верхушке небоскреба», – злорадно подумала Валерия, но тут же одёрнула себя. Какое тут может быть злорадство?

Двери лифта открылись на первом этаже, и Валерия пошла к выходу. И то ли её накрыло паранойей, то ли… Южанин-бариста действительно провожал её с улыбкой и взглядом, как бы говорящим: «ну что, уволили? Это тебе за то, что не оставляла на чай! Маме своей в родном колхозе привет от меня передай!»

Валерия нашла в себе силы выйти из офиса, дойти до парка, где совсем недавно проводила время за работой, добралась до самой дальней и уединённой скамейки и только там разрыдалась из-за столь внезапного крушения своих карьерных иллюзий.

Валерию учили быть сильной и целеустремлённой девочкой. Если выпнули в дверь – пытайся влезть в окно.

С самого первого дня после увольнения она начала рассылку своего резюме. Откликалась в день на 10—20 вакансий, на которые вроде бы подходила по требованиям, но вот парадокс: прошла неделя, ей никто не ответил. Она подумала, что дело в ней. Сделала красивую причёску, надела самую дорогую блузку и сделала новое фото для резюме на свой «Йотафон» последней модели.

Никакого результата и за следующую неделю.

Лера начала терять терпение. После выходных она стала лично ходить (прямо как в 20 веке) по кадровым отделам компаний и предлагать свои услуги. Где-то она просто заполняла многостраничные анкеты с абсолютно поехавшими вопросами вроде отношения к религии, есть ли родственники заграницей или гомосексуалы среды родни. В нескольких местах у неё даже состоялось интервью.

Но как только речь доходила до образования, полученного не в Москве, взгляд у кадровиков тускнел. А уж когда они понимали, что у Валерии в столице временная регистрация, они прямо на глазах теряли всякий интерес и задавали «для маскировки» ещё пару повросов, после чего говорили дежурное «мы вам перезвоним» и прощались.

С каждым днём градус отчаяния Валерии повышался. Ведь на продление регистрации можно было рассчитывать только трудоустроенным «понаехам». Она дошла до того, что стала пытаться устроиться туда, где корочки не нужны, и даже прикидываться москвичкой, но тут для неё вскрылась неприятная правда, о которой ей когда-то давно рассказывал отец:

«Доча, ты знаешь, как во время Великой Войны против фашизма опознавали лазутчиков и диверсантов? На самом деле это очень просто. А вот притворяться – сложно. Немецкие разведчики, несмотря на педантизм и старания их преподавателей в разведшколах, „горели“ очень часто, даже несмотря на блестящее знание нашего языка. Американцы раскусывали диверсантов из-за непонимания солдатского слэнга, в России больше сотни „рыцарей плаща и кинжала“ сгубили простые скрепки в паспорте. У советских граждан скрепка была железной и ржавой, а у диверсантов – из нержавейки. Вот так документ, над которым работали лучшие немецкие криминалисты становился „пропуском к стенке“ для диверсантов и шпионов, на подготовку которых уходили ресурсы, силы, время и деньги».