Пьер Вагонский - Русский Киберпанк 2078

– Я понимаю, что вам, возможно, непросто будет в это поверить, но я затем, чтобы помочь, – сказала чекистка и продолжила, – девушка с высшим образованием, из хорошей семьи, ранее нигде никогда не привлекались и не числились, я прекрасно понимаю, что вы оказались на площади по какому-то нелепому стечению обстоятельств.

– Вас прислал мой папа, вы меня отпустите? – вдруг загорелись глаза у Валерии, которая знала, что её папа когда-то служил в армии и почему-то была твёрдо убеждена, что связи у него должны быть абсолютно везде.

– Не всё так просто, Валерия. Сначала ответьте честно на вопрос, почему вы покинули Нижний Тагил? – поинтересовалась НФСБшница.

Не увидев в этом отвлечённом вопросе какой-либо подоплёки, Валерия честно ответила:

– В 2078 этот город признали худшим для жизни в стране. Зашкаливающий уровень преступности, и больше чем где-либо людей, живущих за чертой бедности, чем где-либо ещё…

– Всё так, Валерия, – перебила её чекистка, – с этим не поспоришь. Скажите, ведь вы бы не хотели, чтобы Москва стала вторым Тагилом? – спросила агент Смирнова, испытующе глядя на Валерию.

– Разумеется, нет!!! – выпалила Лера.

– Но ведь на площади вы в толпе экстремистов занимались именно этим – портили муниципальную и государственную собственность, оскорбляли и били стражей правопорядка, пытались свергнуть легитимное правительство… – перечисляла чекистка. – Вы, наверное, будете удивлены, но примерно половина материального ущерба, нанесённого в этот малоприятный для всех нас день, лежит на ваших, Валерия, хрупких девичьих плечах.

Лера насупилась, понимая, что вот сейчас-то, после того как она «выбила страйк» техноказаками, ей лучше помолчать. Любимую шарманку о «праве на звонок» она не стала заводить, понимая, что агент сказала ещё не всё, зачем пришла.

– Но, Валерия, я не виню вас, – после этих слов наша героиня чуть не подпрыгнула на стуле, слишком уж они контрастировали с ранее сказанным. – Вам просто не повезло оказаться не в то время, не в том месте. Потому я от лица нашего Комитета хотела бы предложить вам возможность исправиться.

Глаза Валерии начали вылезать из орбит от удивления. Чем чуть подмосквиченная провинциальная девчонка может быть полезна всесильной государственной машине?

Поняв, что продолжение разговора с чекисткой будет проходить в ином ключе, чем его первая половина, Валерия немного расслабилась, а её собеседница, тем временем, продолжила:

– Ваш родной Нижний Тагил стал одной из первых жертв нарастающего кризиса, отдельные проявления которого, к сожалению, докатились и до Москвы. «Потому теперь вы не сможете игнорировать его, как привыкли делать», – мысленно продолжила Валерия речь агента Смирновой, но внешне оставалась самой внимательностью.

– И искать источник проблем мы считаем разумным именно там. Градообразующее предприятие Уральский виртуалостроительный завод подмяло под себя и Нижний Тагил, и значительную часть региона.

После того как лобби этого предприятия протолкнуло в Думе решение о том, чтобы признать город закрытым из-за того, что там ведётся в том числе оборонное производство, работа наших агентов там максимально затруднена. Официально предприятие рапортует об успешной борьбе с безработицей, улучшении экологической ситуации, развитии социальной сферы, но какова ситуация на самом деле? – проговорила агент Смирнова.

– Там… – начала было Валерия, но её тут же оборвала чекистка. Видимо, вопрос был риторическим.

– А на самом деле из города нескончаемым потоком бегут люди, которые в один голос говорят о том, что представляемая корпорацией картинка очень далека от реальности. Потому нам нужен человек в канцелярии компании, у которого будет доступ к информационной базе за всё время существования в Нижнем Тагиле интернета. Чтобы не только обладать подлинной информацией о положении дел в этом стратегически важном для страны городе, но и понимать, как эта ситуация сложилась и как не допустить её повторения в других российских городах.

Теперь Валерия начала понимать, чего от неё хотят. Места в заводоуправлении на Уральском виртуалостроительном заводе передаются из поколения в поколение. Людей с улицы туда не берут. Только там можно получать доход, который можно было бы назвать доходом среднего класса. Родители Леры как раз работали в канцелярии и без проблем могли бы устроить её туда, но… Прощаться со своей мечтой о покорении Москвы ради спасения какого-то там Нижнего Тагила, играть в глупые шпионские игры, что за ребячество?

Видя сомнения в глазах Валеры и понимая, что она, наверное, забыла, как менее суток назад своим лёгким движением руки уничтожила взвод техноказаков, агент Смирнова решила зайти с другого фланга.

– Вы можете вернуться в Нижний Тагил, поступить на службу в корпорацию Уральский виртуалостроительный завод, добывать там информацию и выполнять поручения при содействии наших местных помощников с помощью этого замечательного гаджета, – агент Смирнова достала скрытый до этого момента за её планшетом новенький «Йотафон» последней модели…

Глаза Валерии загорелись, она потянула к нему свои тонкие, нежные пальцы…

– Или, – чекистка резким движением убрала «Йотафон» подальше от Валерии, – предстать завтра перед судом, быть осуждённой, высланной за 1001 километр, и на том же самом заводе пожизненно отрабатывать нанесённый при падении техноказаков ущерб, – на экране «Йотафона» поплыли кадры, снятые с помощью аэростата или квадракоптера, где было отчётливо видно, как Валерия роняет механических «защитников стабильности» и последствия их падения. Из расколотого черепа одного из них была видна плата с надписью «сделано в Сколково».

Конечно, Валерия предпочла первый вариант. В конце концов, ради новенького «Йотафона» последней модели большинство её ровесниц были готовы на куда большее, чем «копать» под какой-то там «родной завод». Впереди её ждало возвращение в «Русский Детройт» – Нижний Тагил.

Дальнейшие должностные инструкции свежезавербованный агент Валерия Демидова слушала в пол уха. Какие-то там отчёты, цель – собрать досье, какое это всё имеет значение, когда у тебя в руках новенький, блестящий, ещё пахнущий трудолюбивыми руками фабричных роботов «Йотафон»?