Пьер Вагонский - Русский Киберпанк 2078

Конечно, Лера и мечтать не могла, что новый гаджет, взамен трагически утраченного при невольном участии в массовых беспорядках ей достанется так быстро и без каких-либо усилий. По крайней мере, пока, а мыслить категориями более широкими, чем «сегодняшний день» в её среде было не принято. Лишь чуть-чуть наша героиня сконцентрировала внимание на нанимательнице, когда та заговорила о том, что ей будет начисляться ежемесячное жалование. Хотя оно оставляло примерно половину от того, что она зарабатывала на работе, с которой её уволили, в Тагиле цены совсем другие. И на заводе, под который она будет «копать», ей тоже будут платить зарплату. Наверное, поэтому возвращение в родные пенаты уже не виделось провинциалке исключительно в мрачных тонах.

Валерия быстро решила проблему с арендуемой в Москве квартирой. На её счастье, арендодатели – пожилая еврейская пара, в своих путешествиях не следили за новостной повесткой, не знали о массовом изгнании «понаехов» из столицы и не предполагали, что поиск нового жильца может затянуться, потому без лишних формальностей, убедившись через видеосвязь, что с жильем всё в порядке, отпустили квартирантку и вернули залог.

И вот, несостоявшаяся москвичка уже уведомила родителей о скором возвращении и сидела в вагоне скоростного поезда в ожидании отправления на родной Урал.

Родители Леры, работники заводской канцелярии в третьем поколении и завода в пятом, разумеется, и предположить не могли о подлинных причинах возвращения дочери. Узнай они, что несколько дней назад их дочурка – свет в окошке – разбивала вдребезги гордость российских правоохранительных органов – техноказаков, их, наверное, обоих хватил бы инфаркт. А так они купились на безотказный аргумент о «соскучилась по Вам», ну и шумный мегаполис, якобы, надоел. Не без этого.

Сидя в вагоне, Валерия почему-то подумала о том, как классно было бы мчаться домой на мотоцикле. Вся такая в кожаных шмотках, ветер в лицо, а под рогатым шлемом «глаз холодных лёд». Представив эту картину, Лера не удержалась от смешка, заметив который ехавшие рядом китайцы переглянулись.

Хорошо это или плохо, но пора как автомобильных, так и мотоциклетных путешествий осталась в прошлом. Федеральные трассы России, так никогда и не достроенные в сеть, подобную американским хайвеям, к 2078 году окончательно пришли в упадок. Кто-то говорит, что из-за геологических процессов, кто-то – из-за климата, кто-то – из-за нарушений при проектировке и строительстве, но официально власти настаивали на том, что дороги и мосты разрушаются из-за активности мутировавших бобров, строящих дамбы на неисчислимых российских ручьях и речках и целенаправленно затопляющих и размывающих автострады.

Потому основные варианты для поездок – железная дорога и авиасообщение. Но на самолёте значительно дороже стоит и перелёт, и перевоз багажа, а Лера, как и все модницы-красавицы, тащила за собой неисчислимое количество скарба, занимавшего несколько чемоданов и сумок поменьше. Кроме того, аэропорт, в отличие от железнодорожного вокзала, принимающего скоростные поезда, в её городе так и не появился.

От этого воспоминания Валерии стало грустно. Не только потому, что ей бы очень хотелось иногда летать на выходные в Сочи, Питер или Москву. Был у Валерии одноклассник… Антон Персунов.

Когда они учились в школе, по правде говоря, она и подумать не могла, что спустя годы именно его будет считать первой любовью.

А тогда он был просто «подающим надежды» ботаником из класса, которому Валерия иногда позволяла подержать себя за руку взамен на помощь при реализации проектов.

Непростые дети непростых родителей в непростой школе… Пока их ровесники в МБОУ СОШ занимались в основном отъёмом денег у младших, окунанием головой в унитаз слабых и оплёвыванием из ручек-харкалок неавторитетных учителей, Валерию и Антона в Гимназии учили мыслить, планировать, творить…

Особенно сблизил Леру и Антона совместный проект в 8 классе. Конечно, всю работу тогда сделал Антон, как и все задроты, помешанный на истории.

Он рассказывал Лере с горящими глазами о каком-то мэре Носове, при котором Тагил якобы процветал, но, слушая помощника, наша героиня в основном просто кивала, пропуская его слова мимо ушей. Слишком сильно эти рассказы о «годах благоденствия» контрастировали с городским пейзажем, стоило им покинуть благополучный «заводской район». Единственное, что она запомнила, это то, что после Тагила того мэра направили на Колыму, но не в лагерь (как было принято в те времена), а руководить регионом. Там при его участии был реализован проект тоннеля под Беринговым проливом, Чукотка и Колыма были объявлены свободной экономической зоной, и уже в бытность Леры и Антона школьниками эта некогда депрессивная окраина страны была скорее Аляской, чем, собственно, Сибирью.

Антону же и другим тагильчанам оставались только фантазии в духе «Как могло бы быть…», и он мечтал в меру сил и возможностей.

Работая с Лерой над тем школьным проектом, по чертежам из начала 21 века он создал аэровокзал с такой точностью и скрупулёзностью, что Валерия, гуляя в очках виртуальной реальности по его просторным, блестяще с дизайнерской точки зрения оформленным залам, абсолютно искренне охала от удивления. Родители Антона, впрочем, охи приняли за стоны, и потом у него состоялся малоприятный разговор о контрацепции. Об этом Лера узнала через пару лет и, вспоминая сейчас, улыбнулась. Улыбку, впрочем, быстро смыла вновь накатившая волна грусти. Кто бы мог знать тогда, как закончатся эти отношения…

После перекладной в Екатеринбурге, Лера на поезде добралась до Нижнего Тагила. На перроне её ждали родители. После обязательных обнимашек и вопросов о делах, они при помощи роботов-носильщиков не без труда утрамбовали все Лерины чемоданы в родительский минивэн.

Они поехали в Лерин родной район… Если в том уголке центра города, где располагался вокзал, ещё теплилась жизнь, даже работал один этаж гостиницы, а на площади перед ней суетились извозчики на горных байках и внедорожниках, то городской пейзаж между центром и заводским районом вызывал удручающее впечатление – брошенные мастерские и цеха, офисные здания, от которых остались только стены, вездесущие стихийные свалки.

Самое сильное впечатление на Валерию произвела упавшая огромная заводская труба, перегородившая часть дороги. Она хорошо помнила её. В детстве Лера была первой, кто заметил крен этой трубы. Малышку-Лерочку тогда показали в новостях, о наклонной тагильской трубе не сделали сюжет только самые ленивые СМИ. Она стала одним из символов города, наряду с башней на Лисьей горе и Драматическим театром, а также одним из символов российской деиндустриализации в целом. С трубой печатались постеры, её фотографию ставили на рабочий стол, около неё проводились фестивали…