Сергей Зайцев - Салех

«Тот, кто подстрелил Тукка, сделал это либо из тонкого расчёта, либо случайно, – подумал Рэнфри, вежливо указав Нима на дверной проем, ведущий к лестнице. Туда, где они обнаружили разорённую стоянку и трупы. – Связав наши руки раненым товарищем, которого мы не добьём, и выведя из строя единственного медика в команде. То, что я могу вытащить пулю и заштопать рану – счастливая случайность. Об этой стороне своего опыта я никому не рассказывал, кроме Дэла. И это одновременно сужает и расширяет круг подозреваемых. Если случайно попали, значит, стечение обстоятельств. А вот если намерено вывели из строя, то должны были знать, что Дэл у нас штатный врачеватель. В принципе, информация не секретная, но так быстро подготовиться и уже ждать нас в Салехе… Что же до трупов в той комнате, то есть у меня одна мыслишка…»

– Пойдёмте, – произнес он, чувствуя себя уставшим и немного больным. Давление окружающего застывшего времени достало и его, ощущаясь словно нависший над головой свод из тяжёлого камня.

Нима шла медленно и неохотно, преодолевая желание развернуться и сбежать обратно. Еще раз смотреть на своё обезображенное временем тело она не хотела. Чувство, преследовавшее её всегда, когда её звал на разговор в свой кабинет Дядюшка Гувер, отсутствовало, но Рэнфри был ей неприятен по иным причинам. Она рассматривала его, пока он шёл впереди. Говард был среднего роста, чуть ниже Нимы, седеющим и короткостриженым. Некогда тёмные каштановые волосы теперь припорошила седина, с которой Рэнфри выглядел старше своих лет. Или это его черты лица, наоборот, делали его моложе?

Ничего примечательного в наёмнике не было. Ни породистых тонких черт, ни высокомерно узкого подбородка, ни даже запоминающихся жестов. У Тукка, вот, Нима отметила неестественно синие, темно-синие глаза, казавшиеся печальными и жестокими одновременно. Джейми выглядел, как побитая жизнью рыжая собака, про желтолицего Тэна можно было и не говорить, а отвратительный в своей истеричности Сиг запоминался навсегда с первого взгляда. Рэнфри на их фоне просто должен был потеряться. Плотное телосложение, явно ещё не расползающееся по швам исключительно от активного и опасного образа жизни, быстро превратило бы наёмника в располневшего упитанного бюргера, осядь он где-то на постоянной основе. Широкие плечи, пружинистая походка, вечно скользящий по всем взгляд, не задерживавшийся ни на чем и ни на ком, но безошибочно выцепляющий среди проблем их корень. Неприятный такой взгляд, словно решающий, достоин ты ещё дышать или уже можно в тебя выстрелить. Рэнфри постоянно оценивал. Ситуацию, себя, людей вокруг. И пока эта оценочная масса не набирала свой критический предел, он предпочитал не вмешиваться и ничего не предпринимать.

Сейчас Нима ощущала, что предел массы достигнут. И он ловко вынудил её пойти за ним без охраны, чтобы остаться наедине.

«Будет задавать вопросы или приставит дуло пистолета к виску? – думала она. – Вряд ли предпримет попытку силового воздействия, вокруг люди, и у меня ещё осталась последняя охранница. Наверное, сделал ставку на психологическое давление. Чёртов расчётливый ублюдок! – скривилась Нима. – Это сработало ещё до того, как он начал что-то спрашивать. У меня уже ощущение, что меня заживо хоронят в фамильной усыпальнице».

Рэнфри не просто так вынудил Нима пойти с ним сюда, в казавшуюся мрачным склепом комнату. Потеря или выход из строя троих наёмников и одной амазонки обессилили их группу почти наполовину. Как бы не уверял их многоуважаемый наниматель в том, что достаточно даже одного человека для того, чтобы вынести искомый предмет из места его хранения, сам Говард в это не верил. Даже если их всех взяли сюда только с целью подставить под ловушки и выстлать телами дорогу к центру города, все же оставался момент недосказанности. Амулеты, лежащие снаружи барьера, добавляли ситуации остроты и огонька.

У наёмников возникли вопросы к нанимателю. И вопросы очень серьёзные. Пока Рэнфри удалось, поговорив с каждым из своих бойцов, сгладить желание задать их немедленно, и тем перевести эту обязанность на себя.

Он шагнул в комнату первым, и направился прямо к скелету с чёрной тряпкой на шее. Присев над лежащим костяком на корточки, он осторожно пошевелил их чехлом ножа, рассматривая.

– Потери достигли тех пределов, после которых многие подразделения теряют дух, и выходят из боя, – сказал Рэнфри, вглядываясь в кости. Нима держался в стороне от трупов, словно опасаясь к ним прикасаться. – Мои солдаты могут выдержать и большее, если обретут хоть какую-то уверенность. Пока что мы только теряли – её, людей, инициативу. Есть ли что-то, что может изменить ситуацию, уважаемый наниматель? Вы ведь не в первый раз в Салехе, не так ли?

– Почему вы так решили, уважаемый? – спросила Нима, чтобы потянуть время. она не предполагала, что он решится сразу перейти к делу, не дав ей собраться с мыслями.

«Хороший ход, – признала она уныло, – выбить из равновесия и, пока ракушка уверенности не захлопнулась, вытащить как можно больше нежного мясца из ответов и информации».

Свой вопрос она задала на одном из диалектов города, распространённом среди власть имущих и знатных горожан. Рэнфри это ничуть не смутило. Он пожал плечами, продолжая вглядываться в кости на полу и что-то внимательно высматривать в них.

– Очевидно потому, что у вас слишком много информации о Салехе. В отличие от меня и моих людей. Карты с пометками, приборы для ориентирования в аномальной зоне, амулеты и снаряжение, – он выразительно посмотрел на её таймер, висящий на поясе. Нима инстинктивно положила ладонь в перчатке на рукоять пистолета со сверхтекучей плазмой. Рэнфри оскалился, показывая один клык. Он у него был белее остальных зубов и, кажется, был выполнен из какого-то особого материала. Видимо, для наёмника это что-то значило, если он демонстрировал этот зуб только в исключительно паршивых ситуациях.

– Некоторые вещи были сделаны по записям предыдущих групп, – не стала лгать Нима. – Тот же Ральф, упокой господь его душу, вынес достаточно информации. Не вся она попала к учёным города, часть её и вовсе никто не видел.

– Кроме вас и ваших учёных, я полагаю?

– Да, – снова сказала Нима.

– И это никак не объясняет такую прозорливость в самом Салехе, уважаемый наниматель. Все эти знания о местах стоянок, где можно отлить и отдохнуть. О, простите великодушно! – изобразил он стыдливый вид. – Справить нужду и выспаться, разумеется.

От Рэнфри не ускользнуло пренебрежительное выражение в глазах Нимы, когда она услышала грубые слова. Рэнфри, взявший след, как гончий пёс, отреагировал на изменение настроения Нимы, но пока, видимо, не понял, почему так сделал. Просто почуял перемены и осознал, что на верном пути.