Кирилл Якимец - Отряд Омега

— А какой язык у вас? Русский?

— У многих. Но в большей степени распространен английский.

— Какой?..

Ольга нахмурилась. Хозяин катера расслабился, но оставался мрачным.

— Судя по вашей реакции, вы не из этой Вселенной. К тому же, в нашей Вселенной на Земле не водятся сатиры.

— Так они и у нас не водятся, — пожала плечами Ольга, — разве что, прилетают с Приапа.

— Приап — название планеты?

— Ну да…

Хозяин зацокал языком и принялся теребить рукава своей сорочки — почти, как Мвари. Василий успокоился. Это не Блидинг. Какой-то мир, не понятно, какой. Кажется, они не открыли Приап. Не видали сатиров ни разу. Что ж, потеря не большая. Главное, что это — не Блидинг… Стоп!

— А что, позвольте узнать, вы называете Блидингом?

— Компьютерную программу. Точнее — вирус. Вам знаком этот термин? Программа, которая сама себя переписывает…

— Да, да. Мы это называем заразой.

— Почти совпало. Так вот, Блидинг — это зараза.

— Верно, зараза та еще, — согласился Мин-хан.

— В данном случае «зараза» чисто компьютерная. Но с грозной перспективой. Такую «заразу» мог разработать только восемнадцатилетний юнец, которого очень разозлили всякие идиоты.

— И вы можете нас отвести к этому юнцу?

Василий почувствовал, что не просто так попал сюда, на катер к странному человеку в коротких штанишках. Хозяин развел руками, потом опять хлопнул себя по коленкам.

— Могу, конечно. Ведь что означает «Блидинг»? Аббревиатура: "Борис Леонидович Идин — Гений". А Борис Леонидович Идин — это я и есть. Будем знакомы!

Борю Идина не любили в Казани. И он не любил Казань, но ничего не мог с этим поделать. Его отец, преподаватель Казанского Авиационного института, настоял, чтобы сын пошел по семейным стопам, и запретил пытать счастья в Москве или хотя бы в Казанском университете.

Борины сокурсники увлекались тремя вещами: чинили старые мотоциклы, били друг другу морды и на еженедельных собраниях рассуждали об ответственности, лежащей на "будущих руководителях производства". Преподаватели только рассуждали — их не хватало даже на мотоциклы. Иногда Боря с тоской проходил мимо «сковородки», полукруглой площадки перед главным зданием университета, где на деревянных скамейках, манерно развалясь, сидели длинноволосые снобы — университетские студенты и презрительно поглядывали на "представителей низших вузов". Самое гадкое, они были правы! Боря искренне чувствовал себя неполноценным существом, обреченным пойти по стопам папы-маразматика.

По вечерам папа радостно докладывал семье об интригах на кафедре и о новинках науки и техники. Больше всего папа гордился персональными компьютерами. Их в авиационном институте было целых три. Мало того, они еще были объединены в локальную сеть!

Боря и сам видел эти компьютеры. Как-то раз его вызвали в вычислительный центр — не для работы, разумеется, а для беседы с председателем комсомольского бюро факультета. Председатель, лысоватый толстый аспирант, бодро набивал на компьютерной клавиатуре какую-то чушь, а сам в это время выговаривал Боре за неопрятную прическу и антиобщественное поведение. "Антиобщественное поведение" выражалось в том, что Боря отказался поехать на выходные в поход со своей учебной группой, объяснив это тем, что уродцев из своей группы он видит и без того слишком часто, чтобы еще с ними пить в свободное время. Сказал он это одной симпатичной девушке с соседнего факультета. Девушка оказалась не в меру болтливой.

Пока аспирант, суетясь пальцами по клавиатуре, говорил о студенческом товариществе и об ответственности "будущего руководителя производства", Боря представил себе страшную картину. Огромная сеть, в которую повязаны компьютеры, его отец, кретины-сокурсники, авиационные заводы, болтливая девушка, этот аспирант, снобы на «сковородке» — все! Нет, они не запутались в этой сети: они сами — ее ячейки. Сеть жива! И единственный, кого ловит эта живая сеть — он, Боря Идин.

И Боря решил сражаться. Стоять и выслушивать косноязычный треп аспиранта было оскорбительно, но, по большому счету, треп ничего не значил. Аспирант казался придатком своего компьютера. Или даже на самом деле был им. Вот на кого Боря решил направить первый удар — на компьютер.

Вечером того же дня Боря попросил отца принести какие-нибудь книжки по программированию. И обрадованный отец приволок целую стопку. Большинство книжек было написано по-английски, но Боря знал английский. Не знал он только, в каком направлении будет развиваться его месть.

Здесь тоже помог отец. Как-то за ужином он рассказал последнюю московскую байку. По словам отца, на факультет вычислительной математики и кибернетики Московского университета привезли новый компьютер, «трешку». На самом деле, конечно, старый, списанный из какого-то американского учреждения. Компьютер подключили к локальной сети. И вот недавно один студент выполнял на этом компьютере пустяковую учебную работу. В процессе работы требовалось вводить в память компьютера шестнадцатизначные имена — наборы букв и цифр. После того, как студент ввел очередное имя, внутри компьютера что-то натужно заскрежетало, по экрану поползли непонятные предупреждения в красных рамочках. Запахло горелой изоляцией.

Но самое интересное — такие же предупреждения замелькали на экранах соседних машин. Студент, чуя страшное, вырубил электричество в классе. Его чуть не убили, ведь работа всех, кто занимался в классе, полетела к черту. Но студент объяснил, в чем дело.

Студенты, лаборанты и преподаватели с опаской приблизились к застывшему компьютеру, от которого все еще пахло горелым. Отключили его от общей сети. И принялись изучать. Выяснилось, что раньше этот компьютер принадлежал Генеральному Штабу Военно-морских сил США. И в него была вшита плата с программой, реагировавшей как раз на то самое имя из шестнадцати знаков, которое случайно ввел студент. Программа была призвана уничтожить сеть, причем уничтожить физически: читающая головка превращалась в молоток и разбивала жесткий диск на мелкие кусочки!

Главное, что порадовало бориного отца в этой истории — очень малая вероятность подобного совпадения.

— Представляете! — причитал он, — набрать шестнадцать случайных знаков и попасть в точку! Вероятность всего в десять раз больше, чем вероятность спонтанной ядерной реакции. То есть, стул под любым из нас может сам собой превратиться в атомную бомбу! Если студент смог случайно угадать шестнадцатизначное имя, значит, и стул может взорваться! Бух!

Борю в истории отца заинтересовали, конечно, не вопросы вероятности. Плата с программой! Ее обязательно следовало добыть. И на зимние каникулы Боря отправился в Москву. Он чувствовал, что его цель важнее, чем страх перед отцом, чем жалость к матери, которая, пуская слезы по жирным щекам, названивает в морги казанских больниц — ведь Боря уехал, никого не предупредив.