Павел Амнуэль - Капли звёздного света. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 2

Боря принес газету, и я прочитал статью. Возможно, я прочитал ее дважды. Возможно, не дочитал до конца. Сейчас я этого не помню. В статье мое имя не упоминалось, но из текста было понятно, о каком рассказе и каком авторе идет речь. Это было ужасно.

На дворе был 1959 год, оттепель, пик хрущевской эпохи. Два года прошло после выхода в свет «Туманности Андромеды», впервые опубликованной в том же журнале «Техника-молодежи». Помню, как я ждал каждого номера и первым делом перелистывал страницы в поисках знакомого рисунка-заставки: звездолет «Тантра» на поверхности черной планеты в системе железной звезды.

«Туманность Андромеды», как принято говорить, «открыла новую эпоху в советской фантастике». Тогда же и западная появилась – в той же «Технике-молодежи» годом раньше опубликована была повесть Эдмона Гамильтона «Сокровища Громовой Луны», и как же после чахлых книг Немцова, Охотникова и Сапарина удивительно было читать о приключениях на далеких планетах и в системах других, совершенно непонятных звезд. Наверно, примерно те же ощущения испытывали американские читатели, когда в 1929 году вышел из печати «Звездный жаворонок» всеми ныне забытого автора Эдварда (Дока) Смита – первый в истории научной фантастики роман о полете к звездам. Не к Луне (к Луне уже и герои Жюля Верна летали), не к Марсу или Венере (там побывали герои Эдгара Берроуза) и даже не к Юпитеру или Нептуну (о Плутоне и вовсе еще никто не знал) – но к звездам!..

Как из клетки – на свободу.

А потом «Техника-молодежи» и «Знание-сила» начали публиковать рассказы молодых, тогда никому еще не известных авторов. И сколько же их было – новых имен, новых рассказов, новых идей! Валентина Журавлева, Дмитрий Биленкин, Анатолий Днепров, Владимир Савченко. И, конечно, Генрих Альтов.

До сих пор помню впечатление, которое произвел на меня рассказ Журавлевой «Звездный камень». По нынешним меркам – незамысловатый рассказ, и идея его, как я сейчас понимаю, была уже отработана к тому времени в западной фантастике. Но для советской – это было открытие, луч света в темном царстве, осветивший по-новому всю огромную страну научно-фантастической литературы.

Чуть позже я прочитал «Подводное озеро» Генриха Альтова и понял, что есть фантастика еще более высокого уровня. Захотелось писать самому. Нормальное, видимо, желание для романтически настроенного ученика советской школы, ощущающего какие-то подспудные силы, но не представляющего, что с ними делать. Воображение искало выход, фантазия хотела игры, и пример был перед глазами.

Опубликованный тогда же в «Знание – сила» небольшой рассказ Генриха Альтова «Икар и Дедал» я выучил почти наизусть. Во всяком случае, мне так кажется. Романтический, возвышенный стиль, непривычные обороты речи. Удивительная идея полета сквозь Солнце. Такого в фантастике еще не было.

Мои собственные рассказы были, естественно, настолько подражательны, что вполне можно говорить о плагиате. Не текстовом, к счастью – тексты я сочинял сам и записывал в школьную тетрадку. Но идеи были однозначно сдернуты с популярных в то время образцов. И хорошо, что у Альтова я не украл ни одной идеи – могу себе представить, что он написал бы обо мне в этом случае.

«Икария Альфа» была слепком с очень мне понравившегося рассказа Георгия Гуревича «Инфра Дракона». Отличие, по сути, было одно – у Гуревича наши астронавты летели к инфракрасной звезде, расположенной неподалеку от Солнечной системы, а в моем рассказе речь шла о том, что жители холодной звезды-инфры прилетели к нам, в Солнечную систему. Весь набор штампов тогдашней фантастики в рассказе, разумеется, присутствовал, включая самый распространенный – убеждение в том, что лучшие ученые Запада мечтают переехать в Страну Советов, чтобы здесь заниматься самой передовой в мире наукой и служить прогрессу на благо человечества.

Ясно, что не качеством текста привлек мой рассказ редактора фантастики в журнале «Техника-молодежи» Владимира Келера. И не идеей – уж Келер-то наверняка помнил рассказ Гуревича, хотя опубликован он был в конкурирующем издании – журнале «Знание-сила». Полагаю, – как, кстати, полагал и Альтов, – что единственным поводом для публикации стало то обстоятельство, что рассказ был написан учеником девятого класса. По мнению Альтова, это не давало автору никаких преимуществ. Литература – это литература, а не детский сад. Взялся писать – пиши без скидок на младенческий возраст. А взялся публиковать – тем более, не делай на возраст автора никаких скидок. Скидки никогда не ведут к прогрессу в чем бы то ни было. Литература не исключение. Фантастика – тем более.

Так – или примерно так – писал в своей статье известный писатель-фантаст Генрих Альтов.

Несколько дней спустя после пресловутой публикации в «Литературке» Борчака подвалил ко мне на перемене и спросил:

– Хочешь, я тебя с Альтовым познакомлю? С тем, кто про тебя статью написал.

Сам Борька познакомился с известным фантастом, как я понимаю, всего неделей раньше, и обстоятельства этого знакомства для меня навсегда остались неизвестными. Скорее всего, Борька узнал у кого-то адрес Альтова, явился к нему домой и сказал, что надо бы обсудить кое-какие вопросы. У Бори никогда не возникало проблем с тем, чтобы с кем-то познакомиться, что-то у кого-то спросить – общался он легко, в том числе и на темы, в которых ничего не смыслил.

– С Альтовым? – испуганно переспросил я. – А он согласен?

Можно было подумать, что Борька его об этом спрашивал!

То ли в тот же вечер, а может, несколько дней спустя мы отправились на Апшеронскую улицу. Это был старый бакинский район неподалеку от колхозного рынка «Кеманчи мейдан», где дома были по преимуществу одноэтажными, белеными, а улицы – горбатыми, с побитыми тротуарами и давно не чиненым асфальтом. Мы поднялись по улице Джабарлы – это был еще вполне цивилизованный район, где располагался райисполком, – и свернули на Апшеронскую, отчего мне стало не по себе: я не мог допустить даже в мыслях, что автор замечательных рассказов о морских и межзвездных капитанах живет в неказистом, будто даже кривом, одноэтажном домишке, куда мы попали через типичный бакинский дворик, где на веревках сушилось белье, а соседские дети орали, будто пресловутые ракопауки с планеты Пандора, в то время еще не описанные братьями Стругацкими.

– Вот, – сказал Боря, когда нас впустили в светлую прихожую, тоже типично бакинскую – это была застекленная веранда, где хозяева хранили все, что не помещалось в комнатах, и где зимой было холодно, как в Арктике, а летом жарко, как на экваторе. – Это про него вы писали в «Литературке».

Известный писатель Генрих Альтов оказался человеком невысокого роста, чуть сутулым. Не думаю, что он был доволен поступком Бори – привел, понимаешь, графомана, и что с ним теперь делать?