Елена Хмура - Элвис Пресли. Возвращение

– Какой именно? – он обернулся.

– Вы говорили, что вся группа, включая техников, ждет в Нэшвилле. Это человек… сколько приблизительно?

Вадим задумался.

– Вместе с обслуживающим персоналом комплекса… Человек сто, я думаю. А что?

– Да то, что если не объявлять обо мне раньше времени так важно, как вы их всех заставили молчать? Вот это я не понимаю.

Вадим улыбнулся.

– Так они и не знали. Их только собрали заранее. А с кем они будут работать – объявят сегодня. И раз уж мы с вами заговорили об этом… Мы еще не обсуждали нашу программу. Хотите, я вам расскажу? Лететь нам долго.

– Да, но, – Элвис с сомнением посмотрел на кипу бумаг, – давайте не прямо сейчас, ладно? Я так рано вряд ли способен что-то воспринимать.

– Ради бога. Но если будет желание, можете сами пока посмотреть материал.

Элвис согласно кивнул, и Вадим передал ему пухлую бумажную пачку. Бегло просмотрев все, Элвис вытащил из середины ноты и углубился в них.

– Есть еще демонстрационная запись. Дать вам?

– О, есть? Конечно.

Вадим покопался в кейсе и, достав плеер, объяснил, как им пользоваться.

Элвис отложил на стол бумаги и надел наушники.

…Альнов проснулся оттого, что устал от неудобной позы. Посмотрел на наручные часы. По Москве был полдень. Марченко читал журнал. Помешивая ложечкой кофе, Вадим листал что-то в компьютере. Элвис все еще слушал демозапись будущего альбома. Откинув голову на подушку, он неподвижно смотрел в потолок. Пальцы, подрагивая, лежали у кнопки возврата. Когда Вадим перестал размешивать сахар и потянулся за чашкой, Дмитрий, перехватив его взгляд, вопросительно указал на Элвиса. Тот, подтверждая, опустил ресницы. Альнов всем своим лицом изобразил изумление, еще раз скосился на кресло в углу, перевернулся на бок и опять уснул.

К сюрпризу для Марченко летели без обычной для трансконтинентальных рейсов посадки в Шенноне. Вадим объяснил, что дозаправка будет уже в Нью-Йорке, до этого дотянут. Зато в аэропорту Джона Кеннеди простояли битых два часа. При этом Вадим не слезал с мобильного телефона, каждый раз выходя из салона, и очевидно нервничал. Когда шасси побежали по бетону под ярким солнцем Теннесси, все вздохнули с нескрываемым облегчением.

Музыкальную столицу Америки Элвис не увидел – стекла поданного лимузина были не просто тонированы, а наглухо задернуты занавесками. Но ему и так было не до видов Нэшвилла. За все время полета, хотя Марченко, Вадим и Альнов не раз предлагали прилечь, он упорно отказывался. И теперь чувствовал себя совершенно разбитым.

Едва машина после долгих петляний и поворотов остановилась, видимо, окончательно, Вадим раздвинул шторы и заглянул в щель.

– Ну, вот мы и дома, – и не дожидаясь, пока дверь откроют, сам потянул ручку.

Элвис следом ступил на зеленую лужайку и в первое мгновение с неудовольствием отметил, как голова слегка закружилась от дневного света. За ним, не спеша, тоже с усилием наружу выбрались Марченко и Альнов. Вокруг было тихо. Их лимузин и машины с охраной стояли посреди просторного двора, обнесенного очень высоким сплошным забором. Вся площадка – с дорожками, травой и аккуратно постриженными кустарниками – выглядела тщательно ухоженной. Неподалеку друг от друга располагались несколько небольших зданий, и, должно быть, в глубине были еще. Корпус прямо перед ними поднимался на три этажа и имел пристройки, разной ширины и совсем не симметричные. У входа, шагах в двадцати, их уже встречали. Двое служащих направились сразу к машинам. А к разминающей ноги четверке со ступеней сбежал молодой человек в потертых джинсах, знававших лучшие дни, и простой льняной рубашке. Вадим приветственно двинулся в его сторону. Когда они поравнялись, по-приятельски обнял и похлопал по спине.

– Том!

– Наконец-то. Мы уже ждем, – радушно улыбаясь, молодой человек повернулся к остальным. – Здравствуйте, мистер Пресли. Мистер Альнов…

С Марченко они обменялись кивками старых знакомых.

– Это наш режиссер-постановщик. И главный хозяин здесь, – Вадим представил его Элвису и Дмитрию.

– А с вами мы давно не виделись, – он обратился к Марченко.

– Да, Том, года три.

– Как у вас тут дела? – спросил Вадим, не ожидая негативного ответа.

– Ничего, пока справляемся… Но что же мы? Пойдемте!

Позади защелкали багажники. Все зашагали к дому.

– Как долетели? – он распахнул дверь, пропуская их в холл, по-домашнему выстланный коврами.

– Нормально. Правда, чуть живые.

– Сейчас отдохнете. Для вас все готово. Только, – он спросил у Элвиса, – если вы не против, поздороваетесь сначала с группой? Они ждут. Два часа почти. Мы думали, вы будете раньше.

Элвис с готовностью положил руки на бедра.

– Конечно. Куда?

По коридорам тот отвел их в просторную комнату, полную людей. Они сидели в креслах, на диванах, стояли и переговаривались.

– Леди и джентльмены! Пожалуйста, минуту вашего внимания. – Том вышел на середину и громко объявил, отступая немного в сторону: – Мистер Элвис Пресли.

Вокруг сразу образовался кружок, и Том, отрекомендовав «наш менеджер, Дмитрий Альнов, мистер Марченко», начал представлять Элвису присутствующих, каждого по очереди. Здесь собрались те, с кем предстояло непосредственно работать: его музыканты, звукорежиссеры, члены видеогруппы, стилисты, администраторы. Люди реагировали по-разному. Одни смущались, другие поглядывали с откровенным любопытством. Кто-то был подчеркнуто серьезен, иные, напротив, пытались вести себя раскованно. Но в общем, все были настроены доброжелательно и старались это показать. Некоторых Элвис узнавал. Честель, совсем не похожая на буклетные снимки в своем сером английском костюме, с водопадом золотистых кудрей на плечах, мягко задержала ладонь в его руке. Рукопожатие Вельцева было, наоборот, крепким и товарищеским, он смотрел открыто и прямо. Потом к Вельцеву подошли Марченко и Альнов, приветствуя, как близкие друзья, без церемоний. Фотографии Томилиной Элвис видел в досье, но теперь догадался бы и так: она оказалась высокой женщиной средних лет со спокойной русской красотой, материнскими синими глазами и пшеничной косой в руку, уложенной кольцом на голове.

Знакомство растянулось на добрых четверть часа. Элвис в ответ был как только мог любезен, вежливо улыбался, говорил каждому по несколько слов, внимательно слушал, запоминал. Затем Том извинился за него перед всеми, объяснив, что «мистеру Пресли необходимо отдохнуть после перелета, он присоединится к нам позже». И ему дали провожатого, который показал комнату на втором этаже.

Только здесь, оставшись один, Элвис позволил себе сбросить бодрую маску непринужденности. Он буквально валился с ног от усталости. Широкая кровать выглядела спасением. Он лег на нее как был, не раздеваясь, думая переждать сколько-то минут.