Рафаэль Май - Мироздание

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил друга Питер.

– Я не силен во французском. Давай дальше, – посоветовал Уолт.

Питер стал быстро нажимать на кнопки в поисках канала на знакомом им языке, но вместо изображения лишь появлялся серый экран, и шипели динамики, как будто что-то случилось с антенной. Половина телеканалов словно прекратила вещание. Он снова попал на франкоговорящего диктора и продолжил щелкать пультом. На везде мелькали одни и те же кадры, но понять в чем дело, братья так и не могли.

– Странно, – Уолт нарушил молчание. – Везде одно и то же.

– Чертова антенна! – выругался Питер. – Каждый месяц платим бешеные деньги за то, чтобы из сотни каналов смотреть от силы пять и то на китайском и французском языке.

Наконец они наткнулись на местный канал. Из того, что друзья услышали в выпуске новостей, они поняли мало, но даже это немногое действительно напугало.

Дождь становился все сильнее и сильнее. В небе сверкали молнии. От грома гудело в ушах. Но ей не было страшно. Своей судьбы она боялась куда больше, чем стихии.

Вокруг не было ничего. Только она. Она и дождь. Ничто не могло ей помешать сделать то, что она давно задумала. Но она продолжала сомневаться. Прыгнуть или нет?.. Она не подозревала, что шагнуть будет настолько сложно.

Где-то вдалеке небо растворялось в розовых бликах осеннего заката. Она вспоминала, как она любила осень и проливные дожди. В непогоду ее жизнь переставала казаться такой унылой, какой была на самом деле. Осенью все умирало. И каждый раз угасала и она, становясь по-настоящему счастливой.

– Может, ради того, чтобы еще не раз увидеть закат и стоит жить. Если никто не забирает у меня право дышать, значит, еще не произошло что-то важное и я не сделала все, что должна, – думала она. – Найти бы смысл…

Она пыталась найти смысл в жизни, которую считала бессмысленной. Вспоминала, как прошли двадцать шесть лет…

– Эй, Уолт! – крикнул Питер.

– Ну что?

– Я уже десять минут с тобой разговариваю, а ты меня не слушаешь.

– Извини… Ушел в себя, – Уолт тряхнул головой. – Так о чем ты говорил?

– О новостях. Тебе не кажется это странным?

– Что именно?

– Как может быть такое, что все часы показывают разное время?

– Хм, – абсолютно равнодушно произнес Уолт, его мысли были сейчас где-то очень далеко.

– Уолт! – Питер не выдержал.

– Давай обсудим это позже. Извини, но, кажется, у меня появились кое-какие мысли. Так что я пойду.

– Ты о чем?

– О Кэтрин.

– Прости…

– Ко мне пришла муза. Проснулось вдохновение. Называй как хочешь. Я пошел к себе.

– Ты оставляешь меня одного?

– Нет, как я могу так с тобой поступить, – Уолт переключил канал, где Бетти, так звали на вид пятьдесят пять килограмм силикона, уже перешла к рекламе гелей против целлюлита. – Вот она и составит тебе компанию!

– Ты смеешься? – не дожидаясь ответа, Питер вздохнул и добавил. – Не хотел, но, видимо, так придется пойти сегодня в клуб и обаять какую-нибудь милашку.

– Я уверен, что это вынужденная необходимость…

– Конечно, я ведь так боюсь темноты, – подхватил Питер. – А еще больше ночного одиночества!

Друзья залились смехом. Кто смеялся громче – понять было сложно. Наконец они оба устали и, пожав друг другу руки, попрощались. Уолт направился в кабинет, а Питер – прямиком к ночным приключениям.

Когда они увидятся снова – было не известно. Перед последней их встречей Питер отсутствовал дома почти четыре недели. Но Уолт никогда не спрашивал друга, почему тот не появлялся так долго, где он жил и чем занимался все это время. Ему было мало известно обо всех приключениях Питера, но он совершенно точно знал, что у него их было не мало. Но об этом, как и обо всем остальном, он никогда не спрашивал, но с удовольствием слушал, если Питер сам рассказывал сумасшедшие истории своей жизни.

Уолт был рад тому, что теперь тишины и спокойствия, которое ему было так нужно. Впервые за последнее время в его голове закрутилось столько мыслей, что понадобилось бы немало времени и усилий, чтобы собрать их воедино.

Когда он зашел в кабинет, было около пяти часов ночи. Самое время для творческих свершений. Кабинет был небольшой, но уютный. Мебель из красного дерева, запах старых книг – все это способствовало рабочему настрою Уолта. Он сел за стол, устроился поудобнее, зажег настольную лампу, свет от которой бил в глаза и приступил к работе. Он защелкал клавиатурой с такой скоростью, что в тексте то и дело мелькали одна за другой опечатки. Но это нисколько ему не мешало: исправлял он ошибки так же быстро, как и допускал их.

Кэтрин пыталась найти смысл жизни, которую считала бессмысленной. Она вспоминала, как каждый вечер возвращалась домой после работы, которую ненавидела ничуть не меньше, чем саму себя. Она никогда не торопилась. Дома ее никто не ждал. Лишь серые стены, в которых она жила уже девять лет. Вспоминала, как шла по безлюдным улицам. Как заглядывала в окна и подсматривала за незнакомыми людьми. Вспоминала, как каждый вечер осознавала, что мир меняется, а вместе с ним меняются и люди. Не менялась лишь она, неизменной оставалась и ее жизнь. Так каждый вечер она открывала дверь своей небольшой квартирки. Проходила в гостиную. Садилась в кресло. Закрывала глаза. И слушала тишину. У нее всегда было тихо. Тихо настолько, что иногда становилось страшно. И тишину эту нарушало лишь тиканье часов – единственное напоминание о том, что у дома есть хозяйка.

Она вспоминала, как наступало утро, и она снова не спеша шла на работу. Как наблюдала за прохожими и фантазировала… О том, что в этой толпе мимо нее, уже сотни раз проходит незнакомец, совершенно чужой человек, который мог стать для нее самым близким. Она представляла, как он наверняка не раз идет ей навстречу, но почему-то они проходят мимо друг друга. Словно сама судьба отказывается их сводить. Кэтрин мечтала о том, что этот самый незнакомец ищет ее и не может найти. И каждый раз, когда они сталкиваются с ним, он думает о том же, что и она. И с ужасом ей приходилось осознавать, что, возможно, они никогда так и не узнают друг друга.

А потом она возвращалась и вспоминала, как всего полчаса назад видела десятки людей в метро, совершенно разных, непохожих друг на друга. Смотрела на них и понимала, что у каждого своя судьба. Кто-то через несколько лет подарит жизнь гению. Кто-то эту жизнь отнимет. Кто-то выиграет. А кто-то проиграет победителю. Она понимала, что все эти люди незнакомы друг с другом, но жизни их взаимозависимы. И, возможно, те, кто стоят в двух шагах друг от друга, совсем не подозревают о том, что скоро судьбы их еще не раз пересекутся.

Она сравнивала себя с другими. Вот кто-то спешит домой к любимой семье, а кто-то, как и она сама, вернется туда, где никто его не ждет…