Петр Ингвин - Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором

– Не держат, если им выгодно его не держать, – успокоила Тома, только непонятно кого: охрану или себя. Она протянула мне меч и раздвинула бойников руками. – Пустите. Грозне выгодней моя дружба, а не смерть, сейчас ее слову можно верить.

Тома вышла наружу. Одновременно из лесной чащи появилась неуловимая разбойница. Высокая и поджарая, она на голову превышала Тому ростом и в полтора раза – шириной плеч. Привычное одеяние рыкцаря Грозна не сменила, несмотря на рыскавшие вокруг отряды царберов. И людей не бросила. Честь для нее имела не последнее значение. Тома приняла верное решение, такими людьми разбрасываться нельзя.

– Здравствуй, знаменитая Грозна Святая, приятно познакомиться лично. Жаль, что встречаемся в таких условиях, когда я на стороне победителей, а ты наоборот. Совсем недавно было иначе.

– Приветствую не менее знаменитую цариссу Тому, о которой ходят легенды. Мои подвиги ничто по сравнению с твоими, если верить слухам. Результат подвигов свидетельствует о том, кто более достоин похвал и народных восторгов. Ты на вершине, я в опале. Выходит, твои поступки для высших сил оказались нужнее.

Водянистые глаза и прямой нос, походивший на клюв, сурово уставились на юную хозяйку окрестностей. Лицо – в шрамах, светлые волосы забраны в хвост, спускавшийся на отороченный волчьим мехом ворот. Такой воротник выполнял роль бармицы и, частично, наспинника, ведь шлемов разбойники не признавали. Видавшие виды штаны заправлены в мягкие сапоги, кожаная сбруя облегала рубаху. Несколько бронзовых блях, тоже несущих защитную функцию, соединяли ремни на небольшой высокой груди. С левого бедра свисал узкий меч в красивых ножнах, правое украшал кривой нож, за плечами торчал гнук в совмещенном с колчаном налучье.

В памяти всплыла история Грозны, из разных рассказов сложившаяся в общую картину. Грозна встала на путь разбоя из-за любви. Путь разбоя? Громко сказано. К разбою она пришла позже. Началось с подросткового отрицания догм, которые вдалбливают с детства без обсуждения. Взрослый мир категорически не нравился, и маленькая Грозна, носившая тогда другое, вполне аристократическое имя, сопротивлялась как могла. Характер способствовал. Девчонкой она умудрилась влюбиться в сестрата. Или в то время молодой человек еще не был сестратом? Хороший вопрос. Царисса Степания, ее мать, насильно выдала своенравную девицу за трех своих войников. После смерти Степании той же крепкой рукой правила Есения, старшая сестра Грозны. Для Грозны ничего не изменилось – навязанная стандартная семья не устраивала, а в ответ на побег любимый человек был устранен. Грозна ушла в сестричество, но не нашла утешения. Вернее, утешение храмов еще больше настроило ее против насилия, что именуется устоявшимся порядком.

– Причина твоего отказа – четыре человека, за чьи судьбы ты несешь ответственность. Эта причина – единственная, или есть и другие?

– Твое предложение слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой. И оно опасно для нас обеих. – Держа дистанцию, Грозна говорила с Томой не как с противником или жертвой, а как с равной. Уже хорошо. Такими темпами и до почтения рукой подать. – Моя репутация не вызовет восторгов и любви у тех, кого я раньше грабила или чьих родичей убила.

– Кого волнуют чьи-то восторги? Если врагов не мирить, войны не прекратятся. – Тома храбро глядела в глаза бывалой разбойнице. – Умелая воительница, ты принесешь больше пользы на страже порядка, чем продолжая грабить и убивать. Если кто-то не согласится с таким раскладом, он сам преступник.

– А как быть с законом «Я жесток и беспощаден с преступниками, ибо преступивший закон сознательно поставил себя вне общества – общество обязано ответить тем же»?

Серьезный довод.

– Сказано: «Победа – сплав опыта, ума, смекалки, воли и подготовки. Недобор в любой из составляющих – смерть». – Тома улыбнулась. – Проявив смекалку, я заставила ум принять нужное решение, и у меня хватит воли, чтобы принять на службу твои опыт и подготовку и отстоять свое решение перед любым, кто посмеет спорить. У меня на службе ты станешь частью семьи. Семейное право гласит: «Не восставай на жизнь ближней своей». А также «Не мсти и не имей злобы на ближних своих». Ты станешь для всех такой ближней. Да постигнет кара разрушителей и да возрадуются созидатели. И да воздастся справедливым. Алле хвала!

– Алле хвала! – механически откликнулась Грозна давно забытой формулой.

Вздрогнув, она передернула плечами и посуровела:

– Все слишком красиво. Так не будет, потому что так не бывает. Тебе известна моя история?

– В общих чертах.

– Я боролась за право жить по собственным законам. Перейдя к тебе, мне вновь придется признать верховенство правил, которые я годами втаптывала в грязь.

Тома быстро оглянулась на нас и продолжила:

– Предлагаю сделку.

Она шагнула вперед. Дальнейшие переговоры велись шепотом, до нас не долетало ни одного разборчивого слова, мы видели только сам факт разговора. В какой-то момент Грозна кивнула, поднятая рука заставила четырех бойцов опустить гнуки и подойти к разговаривавшим. Бойники вокруг меня заволновались, я успокоил:

– Опасности нет. Наоборот, теперь царисса станет намного сильнее. И все мы тоже.

Совмещенный отряд двигался по видимым лишь Добрику ориентирам. Грозна со своими людьми держалась позади, прикрывая тыл. Наша свита надеялась, что разбойники потихоньку сбегут, но те и не думали. Тома гордо восседала на коне, лицо цвело улыбкой. Я полюбопытствовал, о чем же они с Грозной договорились.

– Я сказала: «Ты присягнешь на верность и пойдешь служить войницей Тамариной. Я, в свою очередь, спасу тебя от казни – это раз, и разрешу жить по своим правилам, например, иметь одного мужа, и не буду возражать или вмешиваться. Это два. Главное, чтобы внешне все выглядело благопристойно». В общем, как у нас тобой.

– Ее такое устроило? – ответно прошептал я.

– О лучших условиях она мечтать не могла. И… у нее не было выбора.

– А ее люди? Как ты решила вопрос с четырьмя, если амнистий – три?

Я также собрался негодовать по поводу зря использованных возможностей, которые могли пригодиться в будущем, но улыбка Томы стала еще довольней, по ширине соревнуясь с чудным при тихой погоде гоголевским Днепром:

– Я предложила Грозне, чтобы троих она взяла мужьями. Разумеется, фиктивно. Поскольку она по титулу – войница, брак с ней автоматически даст им достоинство войников и спасет жизни. Они продолжат служить мне, но в ее отряде. По амнистии я взяла только четвертого.

Красиво, черт ее дери.

– Поздравляю.

Сказано было чуть не с завистью. Тома оценила.

– Спасибо. Новая войница задала единственный вопрос: можно ли оставить имя Грозна? Я ответила, что не возражаю, но не знаю, нормально ли это с точки зрения правил и законов. Грозна пояснила, что сейчас решаю я, а затем, если понадобится, вопрос будет вынесен на усмотрение Верховной царицы.