Дмитрий Янковский - Теория струн. Цикл R.E.L.I.C.T.

– Что за явление? – у Ганни загорелись глаза от нового приступа любопытства.

– Аномалия. В прямом смысле слова. Вы смотрели кинофильм «Мартица» братьев Вачовски?

– Конечно, – интерес в глазах Ганнибала угас так же стремительно, как при упоминании произведения Лукаса.

– Представьте, как бы выглядел сбой в системе?

– Так это же было в фильме! – включился в разговор Хант. – Черная кошка два раза прошла. Стены замуровались. А еще, напрямую переписывая компьютерный код, эти чуваки себе могли сделать любое оружие…

– Все верно, – остановил его Хокудо. – Но это мелочи.

– Мелочи? – поразился Мэтью. – Что же тогда для вас весомо?

– Полное нарушение физических законов, например, – спокойно ответил японец. – Нарушение гравитации, твердости материи, хода времени.

– Вы хотите сказать, что это возможно?

– Да. И у меня этому есть доказательство. Точнее оно у меня было. Но при транспортировке одного из добытых предметов, носивших на себе следы воздействия аномалии, как раз и произошел тот случай с моими курьерами, о котором я вам рассказал.

– Стоп-стоп! – Ганни подался вперед. – Вы хотите сказать, что аномальный предмет, прямо во время перевозки, оказал воздействие на ваших везунчиков и отнял у них энергию?

– Может, отнял, может, перенаправил, – мистер Хокудо развел руками. – У меня мало данных для выводов.

– Чистая теория, – пожал плечами Уолтер. – Основанная на домыслах.

– Я бы не стал отнимать у вас время, если бы это было так, – ответил господин Хокудо, чуть поджав нижнюю губу. – И свое бы тратить не стал.

– То есть, у вас есть доказательства? – осторожно спросил Ганни.

– Были, да сплыли, – Хант не стал скрывать иронию. – Пропали вместе с курьерами-везунчиками.

Но Ганни иронизировать не стал. Он вдруг понял, что своими репликами Хант сам себя насаживает на воображаемый кукан, а мистер Хокудо терпеливо ждет, когда тот насадится поглубже. Интуиция покерного мастера подсказывала Ганнибалу, что у японца есть козырь на руках, да и не просто козырь, а полная комбинация «флэш рояль».

– Вернемся к вам. – Таидо перебил Ханта. – Я начал объяснять, почему выбрал именно вас. Тут есть два аспекта. Во-первых, благодаря совершенно слепой удаче вы добыли важную для меня вещь, которую никто из моих людей добыть не смог. Во-вторых, эта вещь связана с аномалией, и, при этом, она вашу удачу не ослабила. И в-третьих, вы, по сути, сплели две шелковых нити в один шнур. Вы сегодня свели в одной точке мои изыскания в области удачливости, и мои изыскания в области аномального явления. Это и решило выбор в пользу ваших кандидатур.

– Что это значит? – Хант сощурился.

– Это значит, что китайцы так же завладели одним из предметов, оставшихся на месте бушевавшей аномалии. – ответил Таидо. – Я его безупешно пытался добыть. А вы добыли, не приложив к этому никаких усилий.

– Что это за предмет? – Ганни привстал.

– Я вам его покажу. По случаю заключения сегодняшнего соглашения.

Мистер Хокудо достал магнитный ключ и открыл замок контейнера. Друзья в нетерпении замерли, ожидая, когда он поднимет крышку. Но когда он ее открыл, они оба крякнули от неожиданности. Внутри, в зажиме из никеля, покоилась самая обыкновенная столовая ложка. Да еще и гнутая, словно по ней целый день гоняли груженные трейлеры.

Хант чуть не выкрикнул, мол, вы смеетесь. Но сдержался. Ганни отреагировал спокойно, но видно было, что он тоже ждет объяснений.

– Эта ложка была в доме, когда на него обрушилась аномалия. Еще в этом доме находился отец семейства, его жена и две дочери. Младшей двенадцать лет. Там мало что осталось. Практически ничего. Я сам не был на месте, но читал отчет представителя китайской спецслужбы.

– Это самая обычная гнутая ложка, – уверенно заявил Хант, не скрывая разочарования.

Вместо ответа мистер Хокудо отпустил зажим, вынул из него ложку и показал ее друзьям с тем же видом, с каким фокусник показывает на сцене свой реквизит, чтобы убедить зрителей в его тривиальности. Потом он разжал пальцы и убрал руку, а ложка осталась висеть в воздухе. Без опоры. Неподвижно. Сама по себе.

У Ганни и Уолтера отвисли челюсти. Чего угодно они ожидали, но только не столь поразительных свойств от столь обычного, на вид предмета.

– Можно потрогать? – спросил Ганнибал.

– Окажите любезность! – Японец сделал приглашающий жест.

Мэтью встал, взял ложку прямо из воздуха, повертел перед носом, отпустил, и та снова неподвижно зависла, словно приклеилась к координате в трехмерном пространстве.

– Этого быть не может, – уверенно заявил Хант. – Вы нам как-то ввели галлюциноген.

– Нет, конечно. – Мистер Хокадо улыбнулся. – Зато вы теперь в полной мере понимаете, почему я, в качестве примера, привел именно фильм «Матрица». А в «Матрице» положены чудеса. Вы ведь повздорили с неким Максом, насколько я знаю?

– Ну, было дело, – признался Хант.

– Да, было, – с улыбкой заметил Таидо. – Можете про него забыть.

Ганнибал и Уолтер покинули кабинет главы «ХОКУДО» под впечатлением от увиденного. За дверями их ждал новый напарник по имени Ичин. Это был лысый японец, огромный, как борец сумо, но, в отличие от представителей этого боевого искусства, в нем не было ни капли жира. Казалось, он состоит из одних только костей, мускулов и сухожилий, что не мог скрыть даже строгий черный костюм-двойка, надетый поверх белоснежной сорочки. По прикидкам Ханта росту в нем было полных шесть с половиной футов, что до крайности не характерно для азиатов вообще, и для японцев в частности. Весу же в нем было фунтов триста, или примерно сто пятьдесят килограммов на европейский манер. Узкие глаза Ичин прятал за абсолютно круглыми черными очками, а вместо пуговиц на рукавах сорочки у него поблескивали классические запонки, возможно с бриллиантами. А вот галстуком он пренебрегал, держа сорочку расстегнутой на две пуговицы. Уолтер предположил, что просто не нашлось галстука, способного хоть один раз обернуть шею такой толщины. Ну, не вешать же вместо галстука буксировочный трос, в самом деле, или стропу от грузового парашюта!

Для своих габаритов вел Ичин себя удивительно добродушно – улыбался во весь рот, демонстрируя полный набор золотых зубов, инкрустированных крошечными алмазами.

– Я Ичин, – сообщил здоровяк американцам, едва они оказались у лифта за пределами кабинета главы корпорации.

– Это мы уже знаем, – сообщил Ганни. – Меня зовут мистер Мэтью, а моего друга мистер Хант.

– Очень рад!

Акцент у Ичина был не столько ужасный, сколько забавный, так в фильмах говорят штампованные Голливудом япошки. Но с английским он был явно в ладах, все понимал и в значении слов не путался.