Дмитрий Янковский - Теория струн. Цикл R.E.L.I.C.T.

– Приехали, – только и сказал Хант, едва увидел верзил. – На хер мы взяли этот контейнер?

Ганни на корточках сидел в углу. Вид у него был виноватым до крайности, как у школьника, которого учительница застала в туалете за мастурбацией.

Один из конвоиров позади Ханта достал мобильник, набрал номер и громко заговорил по-японски. На слух Уолтера это звучало как собачий лай, или как то, что япошка только и делал что кого-то приветствовал громким выкриком «Хай». Более образованный, в плане лингвистики, Ганни понимал, что это «да» по-японски.

Через минуту конвоир закончил разговор и сунул мобильник в карман.

– Едем к мистеру Таидо. – сообщил он своим, но по-английски. – Этих с собой.

– Машину в гараж загнать можно? – поинтересовался Ганнибал.

Самый здоровый из японцев, по всей видимости главный, изобразил на лице усиленную работу мыслительного аппарата, после чего коротко кивнул. Затем что-то приказал двим подчиненным по-японски. Те направились следом за Ганни.

Дергаться было бессмысленно, так что Мэтью не помышлял о побеге. Да и не мог бы он бежать, бросив Уолтера на произвол судьбы. Для него было важным просто загнать машину в гараж. Тачка приметная, тюнингованная, кому-нибудь могло прийти в голову ее угнать. Вместе с деньгами.

Покончив с этим под надзором двух конвоиров, Ганни присоединился к Уолтеру, которого вывели из дома.

– Баба у тебя, просто класс! – с сарказмом пробурчал Хант. – Интересно, господин Таидо, это, случайно, не Таидо Хокудо?

– Ну, ты загнул! – фыркнул Ганни. – Это уж было бы слишком.

К забору подкатило два полноприводных универсала «Субару» черного цвета. В один усадили Ханта, в другой Мэтью.

«По маячку вычислили, – подумал Уолтер перед тем, как машина тронулась. – Надо было сразу вскрыть контейнер, и посмотреть, что в нем. Судьба идиотов не любит. Как и жадин».

Когда Хант увидел, куда их привезли, он без затей присвистнул. И было с чего. Корпорация «ХОКУДО» входила в сотню самых мощных международных корпораций на Земле. Пленников попросили не дергаться, чтобы не вызывать ненужные эмоции у персонала. Но вообще дергаться в когтях Таидо Хокуда – надо быть конченным идиотом. В сопровождении четырех хмурых японцев друзья пересекли огромный вестибюль, и на лифте поднялись до одного из самых верхних этажей небоскреба.

Кабинет господина Хокудо был обставлен без излишеств, но стильно, как водится у японцев. Он был выполнен в черных и серых тонах, и имел огромные окна с жидкокристаллическими затворами, вместо штор. Когда пленников ввели в кабинет, затворы поглощали процентов тридцать проходящего через окна света, создавая мягкий полумрак.

Господин Хокудо сидел в массивном кожаном кресле за рабочим столом, большую часть которого занимали три внушительных монитора. Лицо его было худым, остро очерченным, как у самурая на японских гравюрах. Но одет он был по-европейски, в дорогой, но не броский, костюм.

Подняв глаза на вошедших, мистер Хокудо жестом велел конвоирам поставить контейнер на стол, и удалиться.

– Признаться, я удивлен, – произнес господин Хокудо вместо приветствия и знакомства. – Два идиота-америкашки умудрились добыть то, за чем мои шпионы гоняются уже третий месяц. Без всякого результата.

– Скорее, тут дело в удаче, чем в отсутствии умений у ваших шпионов, – подал голос Ганни.

«Уж помолчал бы… – подумал Хант с замиранием сердца. – А то опять огребем. С меня, по крайней мере, на сегодня достаточно».

– В удаче? – Хокудо широко улыбнулся, продемонстрировав безупречные, наверняка искусственные, зубы. – Вы так считаете?

– Думаю, да, – ответил Мэтью уже более серьезным тоном.

– Интересно. – Глава «ХОКУДО» смерил Мэтью заинтересованным взглядом. – Не хотите побеседовать на данную тему?

– Мы бы предпочли раскланяться, если можно, – честно ответил Уолтер за друга. – Мы на вас не нападали, контейнер отдали, никого не убили, не покалечили. Что-то не так?

– Я все же настою. – Голос Таидо остался спокойным, но сделался звонким, как сталь самурайского меча, когда его извлекают из ножен. – Присядьте, пожалуйста.

Он указал на подковообразный кожаный диван, расположенный точно напротив стола, у огромной фрамуги окна. Вид из него открывался завораживающий. Японец поднялся, и остановился у окна, за которым полыхало разноцветными огнями покрывало ночного Нью-Йорка.

– Сочное, аппетитное яблоко… – произнес Таидо. – Жаль, что насквозь червивое.

«Башка у тебя червивая, обезьяна ты узкоглазая, – со злостью подумал Хант. – Мало мы скинули на вас атомных бомб».

– Кстати, вы знаете, что символ компании «Эпл», надкусанное яблоко, одновременно является символом грехопадения? – Таидо вернулся за стол, а приятели предпочли занять место на указанном диване, чтобы не гневить раздражительного японца. – Господин Джобс, по молодости, увлекался сатанизмом, как я выяснил. К примеру, его первые компьютеры продавались по цене ровно шестьсот шестьдесят шесть долларов. Без учета налогов. Я пользуюсь продукцией исключительно «Ай-Би-Эм». Принципиально.

– К нам это имеет какое-то отношение? – настороженно поинтересовался Мэтью.

– Игра – это грех, – без особых эмоций заявил Таидо и уселся в кресло. – А вы игроки. Так ведь? Бои, стритрейсинг…

В глазах Таидо сверкнул огонек страсти, словно это не глаза были, а активный элемент импульсного лазера.

– Что еще? – Японец не отводил взгляд.

– Классический покер, безусловно, – с некоторой гордостью добавил Ганни.

– Вот это уже теплее, – Таидо позволил себе улыбнуться. – Ближе к теме.

– К какой?

– К теме греха, мы же с этого начали нашу… эээ… философскую беседу. Знаете, я открою вам карты. Понимаете, когда мой человек позвонил мне и сообщил, что вы завладели контейнером китайцев, это меня озадачило. Мне захотелось выяснить, как вам, двум, извините, посредственностям, мнящим себя великими аферистами, удалось сделать то, что не по силам даже… Ну, скажем, моему сыну. Он руководил операцией по добыче контейнера, если вам интересно. И я пришел к выводу, что ни одно из ваших реальных умений не могло привести к подобному результату. Из вас грабители, простите, как из собачьего дерьма катана.

Заметно было, что он ожидал какой-то реакции на свою шутку. Но Ганни уже врубил на полную мощность то, что называл «покерным режимом», а на деле это был полный и безупречный контроль собственных состояний. И хотя многим этого было не понять, но именно через контроль собственных состояний он умудрялся контролировать чужие. Удалось это ему и сейчас. Погасив собственные эмоции, он вызвал эмоцию у мистера Хокудо. В виде легкого, едва заметного огорчения.