Дмитрий Янковский - Теория струн. Цикл R.E.L.I.C.T.

Все поверхности бокса были гладкими, и держать его было не за что. Пришлось Ганни сунуть его под мышку. Уолтер собрал за ремни три автоматических винтовки, которые можно было без проблем продать через знакомого дилера, после чего они с Мэтью поспешили вернуться в машину и дать деру.

– Как думаешь, что в нем? – спросил Хант, когда они устроились на сиденьях.

– В контейнере? А есть разница? – Ганни рванул машину с места, и вырулил в сторону моста.

– Может, и есть. Я-то ожидал найти в броневике кучу денег.

– Это я понял, – усмехнувшись, ответил Мэтью.

– Ну. А тут хрен знает что. Может эта хрень вообще ценности не представляет. Точнее представляет ценность для какого-нибудь толстосума. Может это трусы его любимой бабушки.

– Тогда уж панталоны! – Ганни заржал. – Что ты предлагаешь?

– Выкинуть его на хер, – серьезно заявил Хант. – Прикинь, что с нами будет, если какой-то хрен при бабосах узнает, что мы сперли панталоны его любимой бабушки? Он нам глаза на жопу натянет.

– Ну… Логика есть. А вдруг там камни? Такие, со слоновье яйцо размером. Нет?

– Ты – аферист, – хмуро ответил Хант. – Гребанный. Ты собираешься нас втравить в авантюру. Нет? А мне, может, нужна медицинская помощь

– Ой, да ладно! К утру пройдет. Первый раз, что ли, резинкой из гандономета прилетело?

– Гандономет гандономету рознь. Тут, мать его, десятый калибр.

– Ни хрена с тобой не станет! Мы еще не выкарабкались из твоего крутого замеса! От молодчиков оторвались, но Макс вряд ли забудет твое сегодняшнее выступление. Так что если кто и аферист, так это ты.

– Иди в жопу. Стремная тема. Были в фургоне бабки, или слитки с золотом, было бы чики-пуки. А так… Смотри, мы и так при бабках теперь, если от Макса успеем слинять.

– Ну, а когда кончатся эти бабки? Опять бои без правил, гонки, покер? Мне надоело надеяться на удачу, дружище. В контейнере, наверняка, что-то ценное. Даже если панталоны любимой бабушки! Раз они дороги богатому внуку, тот выложит не слабый выкуп, чтобы мы их вернули. Другие вещи в броневиках с такой охраной не возят.

– Ну… Да. Но тоже надо будет повертеться, как вшам на гребешке.

– А то мы когда-то иначе жили. Куда ехать?

– Ко мне домой! – уверенно заявил Хант.

– Херовая идея. Ребята Макса нас уже там ждут, наверняка.

– Нет, – уверенно заявил Уолтер. – Макс сам не дурак, и меня дураком не считает. Он уверен, что мы с тобой уже на полпути в Мексику или Канаду. К тебе соваться нельзя, там же, как обычно, бильдяжек полон дом.

– Не полон, а две всего. Блондинки.

– Это палево. И соседей у тебя до фига.

– Не, погоди, – Ганни задумался, продолжая вести машину. – Надо валить из города. На хер тебе домой? Смокинги твои забрать? Нет, слишком опасно. У меня есть баба знакомая в Бранчберге. Она наркоша конченная, за бабки сделает что угодно, и палить нас не будет. Будем там как у себя дома, пока поймем куда двигать, пока билеты купим.

– Наркоша? Не доверяю я таким. Есть опыт.

– Ой, знаю я про твой опыт.

– Откуда?

– Ну, рассказывали общие знакомые, – уклончиво ответил Ганни. – Слушай, что ты паришься? Мне вообще по фигу, что до нашего знакомства ты варил наркоту.

– Не просто варил, а создавал новые, уникальные, препараты!

– Да я тебя умоляю, – Ганни рассмеялся. – Сейчас не время одиночек. Сейчас корпорации придумывают новые препараты, и продают их в Нидерландах.

– Поэтому и пришлось завязать, – пробурчал Уолтер.

– И хорошо. Наркота – грязный бизнес. Калечит судьбы, и все такое. Я сам это говно не жрал, и никому не советую.

– Твоя подруга не очень к твоим советам прислушивается. Ну, ладно, хрен с тобой. Годится. Поехали к твоей наркоше. Хоть узнаю, чисто из научного любопытства, чем сейчас народ двигается.

– Продукцией голландских кофе-баров, могу сразу сказать.

– Скучно, – прокомментировал Хант. – Преступный мир уже явно не тот.

Мэтью усмехнулся, перестроился в правый ряд, вывернул на нужную улицу и поддал газу.

Через час, перекусив по дороге, они были на месте. «Знакомая баба» жила в двухэтажном домике, обнесенном невысоким забором. Судя по запущенности газона, в самом доме тоже порядком, скорее всего, не пахло. Окна были темными, без малейшего намека на признаки жизни внутри.

– А у нее хахаля никакого нет? – усомнился Хант, не спеша вылезать из машины. – Или, может, у нее притон на дому. У меня рука, так что боец из меня сегодня никакой.

– Ладно, я понял. – Ганнибал открыл дверцу. – Пойду, проверю.

Он направился к дому, а Уолтер, размяв пальцы, привел в боеспособное состояние штурмовую винтовку, чтобы прикрыть друга, если что. Прошла пара минут. Ни звука. Забеспокоившись, Хант набрал номер Мэтью. В трубке послышались длинные гудки, но никто не ответил. Уолтер убрал телефон от уха и прислушался. Из дома отчетливо слышался знакомый рингтон.

– Херово… – вслух произнес Хант.

Конечно, можно было сесть за руль, и дать деру. Почему нет? Деньги в машине, контейнер в машине. Оружия до фига. Да и рука уже полит не так сильно.

Контейнер, теперь уже ясное дело, лучше слить в ближайший кювет. Но Уолтер давно усвоил одно правило – жизнь с тобой обращается, обычно, точно так же, как ты обращаешься с другими. И если он сейчас бросит Ганни, своего лучшего друга, то ему это даром не пройдет. Как азартный игрок, Хант был склонен к суевериям, приметам и к вере в некую высшую справедливость, которая всем воздает по делам его. Он вздохнул, сунул завернутые в куртку деньги под сиденье, взял винтовку, запер машину и направился к дому. Контейнер он тоже прихватил, подозревая, что тот станет главным козырем в предстоящих переговорах.

Перешагнув порог, Хант оказался в темном холле, и тут же услышал недвусмысленный щелчок у левого виска. Так может щелкать только взводимый курок пистолета.

– Винтовку мне! – приказал мужской голос с очень заметным японским акцентом.

Сопротивляться в такой ситуации было бы не очень умно. Хант выполнил требование.

– Контейнер! – донесся менее басовитый голос с другой стороны.

Со вздохом Уолтер отдал и его.

«Хорошо, хоть деньги не взял», – подумал он.

– Вперед! – приказали слева. – Осторожно, лестница.

– Э, погодите! – Хант решил, что самое время начать переговоры. – Пушка у вас, хабар у вас. Что еще надо? Мы на броневик ваш не нападали, это ребята Макса в него впилились. А после аварии мы просто забрали эту хреновину. Теперь вернули. Какие еще базары? Разбежались, и все дела!

– Вперед, – повторили слева таким тоном, словно Хант не вносил никаких дельных предложений.

Пришлось подчиниться.

Наверху было светлее – через окна пробивался свет уличных фонарей. Взору Ханта предстала небольшая комната, скорее всего спальня, обставленная только шкафом-купе, широкой кроватью, двумя тумбочками и трюмо для нанесения макияжа, у которого стоял пуфик. На кровати восседали два хмурых японца. Ничего общего с девицей, о которой рассказывал Ганни, эти хмыри не имели. Зато в руках они сжимали пистолеты-пулеметы «Ингрэм».