Рэй Брэдбери - 451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы

– Нет, нет, постойте! – вскричал он. – Какой это город?

Она смерила его взглядом.

– Что вы хотите этим сказать: какой город? Как это можно быть в городе и не знать его названия?

У капитана было такое лицо, словно ему больше всего хотелось пойти и сесть под тенистой яблоней.

– Мы не здешние. Нам надо знать, как здесь очутился этот город и как вы сюда попали.

– Вы из бюро переписи населения?

– Нет.

– Каждому известно, – продолжала она, – что город построен в тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году. Постойте, может быть, вы меня разыгрываете?

– Что вы, ничего подобного! – поспешно воскликнул капитан. – Мы с Земли.

– Вы хотите сказать, из-под земли? – удивилась она.

– Да нет же, мы вылетели с третьей планеты, Земли, на космическом корабле. И прилетели сюда, на четвертую планету, на Марс…

– Вы находитесь, – объяснила женщина тоном, каким говорят с ребенком, – в Грин-Блаффе, штат Иллинойс, на материке, который называется Америка и омывается двумя океанами – Атлантическим и Тихим, в мире, именуемом также Землей. Теперь ступайте. До свидания.

И она засеменила по коридору, на ходу раздвигая бисерную портьеру.

Три товарища переглянулись.

– Высадим дверь, – предложил Люстиг.

– Нельзя. Частная собственность. О господи!

Они спустились с крыльца и сели на нижней ступеньке.

– Вам не приходило в голову, Хинкстон, что мы каким-то образом сбились с пути и просто-напросто прилетели обратно, вернулись на Землю?

– Это как же так?

– Не знаю, не знаю. Господи, дайте собраться с мыслями.

– Ведь мы контролировали каждую милю пути, – продолжал Хинкстон. – Наши хронометры точно отсчитывали, сколько пройдено. Мы миновали Луну, вышли в Большой космос и прилетели сюда. У меня нет ни малейшего сомнения, что мы на Марсе.

Вмешался Люстиг:

– А может быть, что-то случилось с пространством, с временем? Представьте себе, что мы заблудились в четырех измерениях и вернулись на Землю лет тридцать или сорок тому назад?

– Да бросьте вы, Люстиг!

Люстиг подошел к двери, дернул звонок и крикнул в сумрачную прохладу комнат:

– Какой сейчас год?

– Тысяча девятьсот двадцать шестой, какой же еще, – ответила женщина, сидя в качалке и потягивая свой лимонад.

– Ну, слышали? – Люстиг круто обернулся. – Тысяча девятьсот двадцать шестой! Мы улетели в прошлое! Это Земля!

Люстиг сел. Они уже не сопротивлялись ужасной, ошеломляющей мысли, которая пронизала их. Лежащие на коленях руки судорожно дергались.

– Разве я за этим летел? – заговорил капитан. – Мне страшно, понимаете, страшно! Неужели такое возможно в действительности? Эйнштейна сюда бы сейчас…

– Кто в этом городе поверит нам? – отозвался Хинкстон. – Ох, в опасную игру мы ввязались!.. Это же время, четвертое измерение. Не лучше ли нам вернуться на ракету и лететь домой, а?

– Нет. Сначала заглянем хотя бы еще в один дом.

Они миновали три дома и остановились перед маленьким белым коттеджем, который приютился под могучим дубом.

– Я привык во всем добираться до смысла, – сказал командир. – А пока что, сдается мне, мы еще не раскусили орешек. Допустим, Хинкстон, верно ваше предположение, что космические путешествия начались давным-давно. И через много лет прилетевшие сюда земляне стали тосковать по Земле. Сперва эта тоска не выходила за рамки легкого невроза, потом развился настоящий психоз, который грозил перейти в безумие. Что вы как психиатр предложили бы в таком случае?

Хинкстон задумался.

– Что ж, наверно, я бы стал понемногу перестраивать марсианскую цивилизацию так, чтобы она с каждым днем все больше напоминала земную. Если бы существовал способ воссоздать земные растения, дороги, озера, даже океан, я бы это сделал. Затем средствами массового гипноза я внушил бы всему населению вот такого городка, будто здесь и в самом деле Земля , а никакой не Марс.

– Отлично, Хинкстон. Мне кажется, мы напали на верный след. Женщина, которую мы видели в том доме, просто думает, что живет на Земле, вот и все. Это сохраняет ей рассудок. Она и все прочие жители этого города – объекты величайшего миграционного и гипнотического эксперимента, какой вам когда-либо придется наблюдать.

– В самую точку, капитан! – воскликнул Люстиг.

– Без промаха! – добавил Хинкстон.

– Добро. – Капитан вздохнул. – Дело как будто прояснилось, и на душе легче. Хоть какая-то логика появилась. А то от всей этой болтовни о путешествиях взад и вперед во времени меня только мутит. Если же мое предположение правильно … – Он улыбнулся. – Что же, тогда нас, похоже, ожидает немалая популярность среди местных жителей!

– Вы уверены? – сказал Люстиг. – Как-никак, эти люди своего рода пилигримы, они намеренно покинули Землю. Может, они вовсе не будут нам рады. Может, даже попытаются изгнать нас, а то и убить.

– Наше оружие получше. Ну пошли, зайдем в следующий дом.

Но не успели они пересечь газон, как Люстиг вдруг замер на месте, устремив взгляд в дальний конец тихой дремлющей улицы.

– Капитан, – произнес он.

– В чем дело, Люстиг?

– Капитан … Нет, вы только… Что я вижу!

По щекам Люстига катились слезы. Растопыренные пальцы поднятых рук дрожали, лицо выражало удивление, радость, сомнение. Казалось, еще немного, и он потеряет разум от счастья. Продолжая глядеть в ту же точку, он вдруг сорвался с места и побежал, споткнулся, упал, поднялся на ноги и опять побежал, крича:

– Эй, послушайте!

– Остановите его! – Капитан пустился вдогонку.

Люстиг бежал изо всех сил, крича на бегу. Достигнув середины тенистой улицы, он свернул во двор и одним прыжком очутился на террасе большого зеленого дома, крышу которого венчал железный петух. Когда Хинкстон и капитан догнали Люстига, он барабанил в дверь, продолжая громко кричать. Все трое дышали тяжело, со свистом, обессиленные бешеной гонкой в разреженной марсианской атмосфере.

– Бабушка, дедушка! – звал Люстиг.

Двое стариков появились на пороге.

– Дэвид! – ахнули старческие голоса. И они бросились к нему и засуетились вокруг него, обнимая, хлопая по спине. – Дэвид, о Дэвид, сколько лет прошло!.. Как же ты вырос, мальчуган, какой большой стал! Дэвид, мальчик, как ты поживаешь?

– Бабушка, дедушка! – всхлипывал Дэвид Люстиг. – Вы чудесно, чудесно выглядите!

Он разглядывал своих стариков, отодвинув от себя, вертел их кругом, целовал, обнимал, плакал и снова разглядывал, смахивая слезы с глаз. Солнце сияло в небе, дул ветерок, зеленела трава, дверь была отворена настежь.

– Входи же, входи, мальчуган. Тебя ждет чай со льдом, свежий, пей вволю!

– Я с друзьями. – Люстиг обернулся и, смеясь, нетерпеливым жестом подозвал капитана и Хинкстона. – Капитан, идите же.