Александр Лютиков - Млечные истории I

На боевой разбег отряды не переходили, а вот как сошлись, так сходу начали рубиться.

Они реально начали друг друга убивать.

«Ужас какой! Надо сматываться! И желательно скрытно».

Шокированный увиденным, попятился назад. Снова в траву, по-пластунски, задним ходом.

Доносились крики, удары мечей, стоны.

«Как я сюда попал? И как выбраться?»

Передвигаясь всё тем же способом, миновав место прежней своей лежанки, немного повезло. Задом наперёд сполз в какую-то низину. Оглянулся по сторонам, понял, что меня и в полный рост не будет видно, вскочил на ноги, развернулся и рванул со всех ног.

Пробежав, как мне показалось, достаточное расстояние, чтобы почувствовать себя хоть в какой-то относительной безопасности, перешёл на шаг. Но много не прошагал. Взглянул вперёд и остановился.

Передо мной начинались горы. Пологий склон, поросший всё той же странной травой. Местами есть кустарники и кое-где одинокие деревья. Прямо напротив меня каменная гряда делит склон пополам. Но особого внимания заслуживало то, что на склоне присутствовали люди. И я даже вглядываться не хочу – какого они там среднего роста.

На той стороне от каменной гряды, что напротив войска, где вероятный генерал в дорогих доспехах, народа больше собралось. За сотню наверное. Малыми группами расположились по склону.

«За своих пришли поболеть», – вскользь подумалось.

По другую сторону от гряды, ближе к войску из которого полководец со странным лицом вышел, людей гораздо меньше. Всего-то три человека. Лишь молодая парочка, стоят, взявшись за руки, да ещё выше в гору пастух с отарой овец.

Само собой, решил бежать на сторону где людей меньше. Подальше от очевидных опасностей, да окинуть взглядом равнину. Ещё одним положительным моментом было то, что тень от каменной гряды узкой полосой падала именно на выбранную сторону.

Бежалось на удивление легко, притом что в гору. Приходилось и взбираться, но в основном всё же взбегал. Когда поравнялся с молодой парочкой, решил, что хватит. Выпрямился, чуть протяжный выдох и повернул голову в их сторону.

Парень оказался, правильнее будет сказать, молодым человеком. Может какой-то малости ему не хватает до тридцатилетия. Стройный, гармонично сложен и кроме причудливой одежды, никаких других бросающихся в глаза особенностей во внешнем облике не имел. Девушка рядом совсем молодая – что-то около семнадцати лет. Очень красивая. Одета тоже своеобразно, но при этом как-то по-походному что ли.

Ростом они… да что тут говорить – это уже как само собой разумеющееся. Она, конечно, ниже его, но всё равно выше меня.

На что ещё обратилось внимание так это на то, что парень больше смотрел на левое войско, а девушка на правое. А ещё, они на меня так ни разу и не посмотрели.

Я наконец-то развернулся лицом к равнине.

«Уф! Ну дела!.. Впечатляющая картина!»

Есть нечто крайне удивительное, но если по порядку то…

Те два отряда в центре поля закончили биться. Отряд из правого войска погиб весь. Человек-гора своей секирой добивал, вероятно, тех, кто ещё подавал признаки жизни. Собственно, полностью невредимым он один и остался. Ещё один боец из его отряда не погиб, но, насколько можно разглядеть, был серьёзно ранен. Человек-гора закинул его себе на плечо, взял секиру в свободную руку и направился к своим.

Левая сторона равнины взревела ликованием.

Правая по прежнему пребывает в молчании. Теперь только получается, молчание это стало угрюмым.

Правое войско численно превосходит противника примерно на треть, оно более стройно и организованно. Даже можно сказать, более изящно выглядит. Доспехи единообразны, пики одной длины, щиты на подбор. Ровные когорты в шахматном порядке, каждая со своим знаменем. Прямоугольные отряды лучников в промежутках между когортами. По бокам, так же ровно выстроены кавалерия и боевые колесницы. В тылу, виден холм с шатрами, там, надо полагать, расположена ставка командования.

Левое войско стоящим ровно можно назвать лишь с некоторой натяжкой. На переднем крае общая фаланга на ширину фронта. В фаланге имеется несколько прощелин. Воины выстроены в семь шеренг, доспехи не везде одинаковы: правый фланг отличается экипировкой от тех, кто в центре, а левый фланг вообще разномастен. Перед фалангой выставлены распряжённые повозки, оглоблями в сторону неприятеля. За фалангой, вглубь войска, через небольшой промежуток стоят лучники, а за ними расставлены некие метательные орудия – с два десятка их наберётся. Ещё вглубь вторая половина войска, тоже растянулась на всю ширину, но шеренги и ряды не просматриваются. Похоже на то, что там собрано ополчение (как и на левом краю передней фаланги). Доспехи – у кого как; оружие – у кого что. Именно эта, малоорганизованная и толпящаяся часть войска больше всего сейчас и шумит. Радуются победе своего отряда, да, очевидно, шлют во вражью сторону проклятия и пожелания скорейшей смерти.

Конницы тоже имеются, и тоже по бокам, а вот колесниц нет совсем. Дальше в тыл, как и подобает, холм с шатрами. Шатры заметно проще по конструкции и менее нарядны.

И вот теперь о том крайне удивительном.

На правом фланге, за конницей, и как бы отодвинутыми в резерв, стоят два боевых мамонта с погонщиками на спинах. Не слоны, а именно, чёрт возьми, мамонты.

«Вот этот уже основательно выходит за рамки!»

Не успел я даже хоть что-нибудь предположить насчёт мамонтов, как вдруг, ни с того ни с сего произошло такое, после чего те рамки удивительного оказались ерундой.

В левом войске, торжествуя, многие обратили свои взоры к небесам и заметили первыми. По всему войску прокатилась волна, сменившая гул ликования на этакое общее «Ух!»

Почти тут же «ухнуло» и правое войско.

В небе, меж облаками, пока ещё на приличной высоте, отчётливо виднелся спускаемый космический аппарат. Три больших оранжевых купола парашютов и подвешенный к ним на стропах чёрный модуль конусообразной формы.

Не вызывало сомнений, что сближаться с поверхностью земли спускаемый аппарат будет где-то в этом районе.

Я стоял и смотрел, разинув рот, в полнейшем изумлении. Сознание уже отказывалось пытаться переварить происходящее перед глазами.

Как раз в этот момент, в добавление ко всему несносному, появилось явственное ощущение, что ко мне кто-то идёт. И по мере этого невидимого приближения, всё больше и больше начинала охватывать неестественная тревога.

Тревога не по причине происходящего вокруг, а именно кто-то приближающийся на меня её нагнетал.

В противовес к тревоге, почему-то ещё появилась, и тоже стала нарастать, некая необъяснимая приятность по телу.

Огляделся. Вокруг никого, кроме той парочки и пастуха с овцами. Все они теперь смотрели вверх. Пастух даже на землю сел.