Игорь Григорьян - Иллюзия вторая. Перелом

– Ну если темнота исчезнет не сама собой, а с чьей-то помощью?

– Я думаю что в этом случае мы с вами покинем мир действий и вернёмся в более привычную людям вселенную – в мир предметов – в мир, где предметы пытаются главенствовать над поступками. И, конечно же, – Артак немного подумал, – конечно же, сознание вернётся к своему хозяину. Однако, оно вернется вместе с болью и непониманием, которые всегда сопровождают тела на их предметном, физическом уровне.

– Вы предлагаете…

– Я предлагаю просто наблюдать. И что бы ни произошло – именно это действие будет верным и правильным.

– А я предлагаю нечто иное.

– Что же? – в мыслях Артака звучала заинтересованность.

– Я предлагаю действовать! И раз мы в мире действий, то давайте этим воспользуемся! Давайте разведём огонь. Я, например, смогла бы достать дрова и спички. И мы вместе смогли бы развести большой и яркий костёр. Ведь это действие вполне в наших силах… Возможно, это поможет… Костёр смог бы дать свет, столь необходимый ему чтобы проснуться.

Дракон, одновременно удивлённо, и с изрядной долей восхищения повернулся к Агафье Тихоновне и прошептал уже не мысленно, но вслух:

– В наших. Вполне. Конечно, поможет. Действительно, как я сам не подумал… Да если и просто наблюдать… При свете-то виднее…

– Ну конечно! При свете от костра мы наконец-то сможем увидеть всё то, что нас окружает.

– Вы правы, – только и произнес дракон, – но ведь самого костра здесь не будет. Будет лишь горение. Процесс. Будет лишь действие, дающее нам свет и тепло.

– Ах не все ли равно, – возразила акула, одновременно кивнув головой, – будет костёр или нет, лишь бы был свет, который он даёт.

– Вы правы. Если возникла необходимость в свете, то костёр – лишь инструмент, которым эта необходимость пользуется, да и мы с вами – тоже. Всегда надо учитывать то, в какой из реальностей ты находишься, – Артак усмехнулся, – и если необходимость возникла, то не нам с вами с нею спорить. Тем более, что нас-то тут и нет. Здесь существуют только лишь наши действия и поступки.

Агафья Тихоновна, не мешкая более ни мгновения, как всегда, используя свою способность доставать всё что угодно прямиком из ниоткуда, начала с того что достала из-за спины мощный электрический фонарь. Она крепко держала его в плавниках и направленным лучом освещала пространство вокруг себя. Судя по всему, акула искала место для костра. Правда, было непонятно – могло ли быть в этом мире какое-либо место, ведь само место – это предмет, а даже если не предмет, то уж никак и не действие.

В какой-то момент луч фонаря выхватил из темноты драконью голову, повернутую в направлении светового луча.

Артак с интересом наблюдал за действиями Агафьи Тихоновны, однако не вмешивался и сохранял полное молчание. Не только словесное, но и мысленное. А его морда время от времени принимала насмешливое, но совсем не злое выражение. Да, да, выражение морды было, и оно было ироничным, может быть даже немного ехидным, а вот самого выражающего – того, кто выражал эту насмешку и иронию – нет. Не было его, да и не могло быть. Никак не могло. Такова была физика данного мира.

– Смотрите, – акула поднесла к глазам какой-то осколок, валяющийся в ногах, и случайно попавший в луч фонаря, – смотрите, – она протянула его дракону, – зеркало.

– Да, зеркало, – дракон внимательно рассмотрел осколок и вдруг улыбнулся, как-то широко и по-доброму, – а вы знаете, – он замешкался, словно споткнулся о какую-то мысль, – знаете, это ведь очень хорошо.

– Хорошо, что зеркало?

– Хорошо, что есть хоть что-то.

– ???

– Если бы не было совсем ничего, боюсь, это бы означало, что мы его потеряли.

– Да? Тогда, конечно, хорошо! Хорошо, что есть хотя бы зеркало, – Агафья Тихоновна шумно и с облегчением вздохнула, однако, так до конца и не осознав сказанное.

– Зеркала нет, – Артак задумчиво всматривался в остроугольный кусок покрашенного стекла, от которого отскакивал электрический свет фонаря, – но есть его способность отражать. И знаете, этого вполне достаточно.

– Ах, да, я и забыла, – акула повторила про себя, как хорошо заученный урок, – зеркало существует только в наших умах, привыкших к объектам. Здесь же существует только его способность – и эта способность – отражать свет, – она повторила, словно заучивая и покрутила в плавнике ещё один зеркальный кусок. Таких кусков и кусочков здесь было разбросано огромное количество. – Но откуда здесь эти осколки?

– Это может означать только одно, – Артак отстраненно рассматривал битое стекло, – только одно. Одно и ничего кроме этого.

– Что же?

– Кроме нас с вами где-то здесь должно существовать и его потерянное сознание, не так ли?

– Да, – Агафья Тихоновна все ещё не понимала куда клонит дракон, – но сознание, как объект, здесь существовать не может, не так ли?

– Как объект – нет, но шутка в том, что все эти действия и процессы, которые вполне и с комфортом могут здесь разместиться, – Артак обвел взглядом темное пространство, – должны существовать именно где-то, понимаете? И сознание, как ничто другое, идеально подходит на роль большого и доброго дома для всех этих процессов. Дома для всех этих процессов и действий, которые реально существуют здесь, – он немного помолчал и неуверенно добавил:

– Здесь, в сознании. И похоже на то, что мы нашли это здесь. Похоже на то, что мы нашли его сознание. Правда немного разбитым, – Артак запнулся.

– То есть…

– То есть, его сознание и этот дом, выстроенный из зеркальных, а сейчас – разрушенных стен – суть одно и то же.

– Зеркало? – Агафья Тихоновна запнулась на полуслове и вдруг с удивленным вскриком прикрыла пасть передними плавниками, – я поняла! Я поняла! Дом с зеркальными стенами!

Дракон усмехнулся и немного грустно продолжил:

– Я думаю, именно так оно и есть. И этот мир, являющийся всего лишь нашим домом, и человеческое сознание, и эти разбитые зеркальные стены – всё одно и тоже. Это дом для мыслей и слов. И сейчас этот дом, в котором мы с вами и живем, внезапно, и по независящим от нас причинам, был некоторым образом разрушен, – Артак продолжал крутить в лапах зеркальный осколок, – а если дом разрушен, то от дома остаются развалины, не так ли? А что здесь? Здесь осколки зеркала. Насколько я могу понять никаких других развалин тут нет. Значит, именно эти осколки и были нашим общим домом.

– Дом-то разрушен, – задумчиво проговорила Агафья Тихоновна, – но мир-то остался.

Артак посмотрел на неё многозначительно.

– Остался, – кивок не замедлил себя ждать, – остался, – повторил он и усмехнулся, – и это лишний раз доказывает некоторую несущественность одного дома на застроенной улице. Или даже в застроенном домами городе. Или на планете. Мир продолжает существовать в любом случае.