Марина Наумова - Безумие

— Я могу предоставить вам свой личный флаер.

— Благодарю, у меня есть свой… Но вы подумали, что значит прочесать всю открытую зону? Несколькими часами тут не обойтись. Так это еще без учета того, что были доклады о нарушении барьеров. Я уже молчу о том, что мы тут далеко не в безопасности… Как там обстоят дела с охраной космодрома?

— Военные окружили координационный центр, когда монстры старались уйти через окна. После сражения в живых осталось двое. Оба в тяжелом состоянии: масса ожогов — как простых, так и кислотных. Может, был жив и еще кто-то, но когда начали взрываться корабли, накрыло всех, — развел короткими ручками Администратор. — Больше я ничего не знаю. Начальник космодрома тоже погиб.

— Прекрасно. Мы все в одной ловушке… Я даже не могу наладить эвакуацию больных, пока не узнаю, как обстоят дела с барьерами и зонами. Послушайте, неужели в вашем введении нет ни одного автономно работающего межпланетного передатчика? Пусть даже орбитального уровня, — может, нас услышат на близлежащих грузовых трассах… Постарайтесь вспомнить.

— Увы… Зона развлечений обходится нам слишком дорого, и мы экономили буквально на всем. Централизованная система связи…

— Намного дешевле, знаю, — доктор нервно потер свой лоб, убирая седоватые жесткие кудряшки. — И все-таки должен же быть хоть какой-то выход!

— Ну катер-то один у нас есть… — Администратору подумалось, что было бы весьма благоразумно смыться на нем самому, а не дожидаться, пока в начавшейся кругом свалке отыщут Главу Компании. До выслуживания ли перед начальством, если начинается светопреставление? Тут надо спасаться — кто как может!

— Катер — для босса, — отрезал Главный Врач. — Именно он создал и содержит нашу планету.

— Да нет у нас планеты! — не выдержал вдруг толстячок. — Неужели же вы не: видите? Эти монстры всех нас сожрут — вспомните передачу! Они уничтожили уже ту колонию, уничтожили Фиорину — или как там она называлась… Да, может, Лейнарди уже и в живых нет!

— Я раздал его портреты добровольцам из санитаров — на всякий случай, — сообщил Главный Врач. — Надеюсь, худшего не произошло. Вот только скажите мне: как это могло оказаться, что у катера нет системы связи, а? Мне что-то не верится, что…

— Она есть! — поспешил возразить Администратор, — только может работать лишь в открытом космосе!

— Так тоже было дешевле?

— Неважно… Вот что. Может, я сам сейчас поднимусь на нем вместе с кем-то из связистов и мы передадим SOS? Что вы скажете на это?

— Лейнарди может найтись с секунды на секунду… Подождите, а уж не захотели ли вы просто удрать, воспользовавшись случаем? — подозрительно прищурился Врач.

— А уж не задумали ли вы удрать отсюда вместе с Лейнарди, загребя себе всю славу? — надулся толстячок.

Так они разговаривали уже час, и не было похоже, что их беседа когда-либо закончится…

— Милая Синтия, — услышала девушка вкрадчивый голос Эдварда.

Ресторан почти опустел — в его центре они остались вдвоем.

— Может, ты скажешь мне правду? Что ты тут делала?

— Я что, не имела права побывать на свадьбе матери? — горько переспросила она.

— Ты не могла знать об этом, — покачал головой Варковски. — Да и вообще в начале речь шла только о помолвке. Так что ты тут делала?

— Гуляла, — Синтия опустила глаза. — Это допрос? Может, вы и меня убьете, как ту девушку?

— Эх, Синтия! — Варковски усмехнулся и покачал головой. — Не принимай все так близко к сердцу. Ее действительно убили. Убил сообщник, прекрасно знавший, что из медикаментов и как может быть использовано. Поверь — я вовсе не жаждал ее смерти.

— Вы все — убийцы, — без всякого выражения в голосе возразила Синтия.

— Пусть так, — Варковски с любопытством посмотрел на нее и пододвинул кресло поближе. — А ты думаешь, твой приятель намного лучше нас? Да, иногда нам приходится убивать — но ради того, чтобы поддерживать порядок, а такие, как Торнтон…

— Замолчите — вы его не знаете! — резко повернулась Синтия.

— Знаем. Он искренне верит, что убивает ради доброго дела — но считает таковым полный беспорядок. То, чем занимается он, может вести только к хаосу… Понимаешь, то, что делает Компания, может, и не идеально — но все же она нечто создает, строит.

— Например, оружие! — фыркнула Синтия, стараясь отогнать набежавшие на глаза слезы. Почему-то ей казался неискренним собственный протест. После того как взорвалась неведомая ей станция, взорвалась по ее вине, оставшийся в душе осадок не позволял верить в свою правоту. Но разве могла она сойти с того пути, на который ступила, если была уже повязана чужой кровью?

— Оружие нужно, чтобы защищать то, что создается, — не колеблясь, возразил Варковски. — А что предлагает взамен твой Торнтон? Могу поспорить: он знает, против чего борется, но не знает, за что. Я уже имел дело с такими, как он, — их можно только пожалеть.

— Все лучше — чем такая жизнь… — Синтия болезненно сморщилась. — Зачем вы вообще завели этот разговор? Что вам от меня нужно? Чтобы я стала такой, как вы, или еще хуже?

— Чтобы ты хоть раз посмотрела на мир и увидела его таким, какой он есть, — пусть страшным, жестоким, даже циничным. Тебе ведь все равно придется выбирать. Скорее всего, выбирать между несколькими подлостями.

Эдвард и сам не понимал, зачем заговорил об этом, и тем более — с ней. Может, ему просто вспомнилось, как разговаривал с этой девушкой ее отец? Его она послушала… Но, что было гораздо вероятней, хотя признаваться в этом Эдварду не хотелось, Синтия после того случая все еще казалась ему товарищем по несчастью. Во всяком случае — сейчас, когда рядом было безумие и когда контроль над обстановкой был утрачен.

— Прекрасно. Считайте, что я выбрала. Но не вашу подлость…

«А ведь на самом деле мне все это безразлично… Мне все равно», — грустно думала Синтия.

— Знаешь, а я хотел бы поговорить с этим твоим… Диком. Хотя и не уверен, что это что-то даст… Так вот, Синтия, чтобы жить честно, надо быть сумасшедшим. Только отказавшись от реальности, можно приблизиться к идеалу… Ну, ладно, — Эдвард неожиданно встал. — Я и так что-то слишком задержался с тобой, а у меня есть дела.

Варковски ушел из зала так быстро, что можно было подумать, что он сбежал. Сбежал от себя…

Синтия посмотрела ему вслед и потрясла головой — ей показалось вдруг, что этого разговора не было или она сама его придумала.

Но — зачем?

Он оглянулся в сторону своих братьев: их было много, но кого-то не хватало. Он хорошо помнил, как они умирали, — даже огромное расстояние не смогло задержать проникавшие в его мозг страх и боль. Только это, да еще голод он и умел распознавать среди своих неловко копошащихся где-то в спине и голове чувств.