Эмбер Валарис - 43 дня до конца

– Ты предположил, что нас предали. Откуда ты знал, что именно там случилось? Мы пока не говорили о том, что произошло в Ордо… – я задумчиво наклонил голову, буравя его глазами.

– Предположил, – Зак оттолкнулся от стены и, подойдя ближе, опёрся о края стола, глядя в упор на меня. – Эрик, я был офицером первой фракции более семи лет. Если бы я хотел вас предать, нашёл бы уже тысячу более простых способов…

Он замолчал и осёкся, кинув незаметный взгляд на Сеймура и Джона. Я кивнул, понимая его намёк, и задумчиво постучал костяшками пальцев по столу, размышляя о сказанных словах.

– Джон, – я посмотрел на менее побитого из двух, – ожидай возвращения остальной части группы.

– Принял, – кивнул парень в ответ и без лишних разговоров покинул штаб.

– Сеймур. Обработай раны и присоединяйся к нему. Сразу, как они вернутся, жду вас всех здесь.

Через несколько секунд после того, как двери за товарищами закрылись, я вновь обратил свой выжидающий взгляд на Зака.

– Это не были простые заглушки, Эрик, – начал он уже более тихо, хоть плотные стены штаба и не пропускали ни единого звука. – Шум доносился урывками раз в несколько минут. Дай мне свою гарнитуру.

Он указал рукой на аппарат около меня, и я толкнул его по столу в сторону товарища. Зак словил его и начал разбирать, продолжая объяснение:

– Обычные заглушки фракций не справятся с этим. Либо они усовершенствовали защиту, но плохо. Либо… – он развернул в мою сторону гарнитуру, демонстрируя перерезанный внутри провод. – Кто-то намеренно испортил всё заранее. При этом перерезав лишь провод, отвечающий за дальние частоты.

– Поэтому я слышал вторую группу достаточно отчётливо, – я задумчиво посмотрел на Зака, а он лишь кивнул в ответ. – Твои предположения?

– Не знаю. Я здесь не так долго, как остальные, – пожал он плечами.

Я вновь постучал костяшками пальцев по металлическому столу. Из всех возможных сценариев сработал самый отвратительный – крыса была в моих рядах.

По соглашению с лидерами двух других лагерей мы должны были осуществлять свой план постепенно и реализовывать его в течении двух-трёх ближайших месяцев. Но теперь у меня не было столько времени.

– Это не единственная проблема, – я указал взглядом на дверь, и Зак мгновенно подошёл к ней, запирая на ключ. Рывком я стянул бинт с запястья, обнажая алые цифры. – Есть идеи, как избавиться от этого? Были ли подобные случаи в первой фракции?

Зак тяжело вздохнул, задумчиво шевеля челюстью, и подошёл ближе, будто желая рассмотреть внимательнее.

– Поцелуй истинной любви не вариант, да? – усмехнулся он, а я бросил на него предостерегающий взгляд. – Я видел это лишь пару раз. У тех, кто забывал или не успевал вкалывать Апфер. Им вводили двойную дозу лекарства, чтобы избавиться от таймера.

– Помогало? – я вопросительно приподнял бровь, ожидая ответа.

– Даже я не знаю последствий. Но живыми больше не видел, – он задумчиво смотрел на цифры, а лицо стало более сосредоточенным. – Я мог бы попробовать исследовать вашу кровь и протестировать на ней образцы нашего лекарства. Кто она?

Я отвёл взгляд, сжимая челюсти и размышляя о том, готов ли я полностью доверять Заку. По сути, в нашей фракции было лишь пять человек, в которых я был полностью уверен и которые могли сберечь информацию. Включая Зака Клаффина. Да даже если он и был той самой крысой, нужные знания и навыки для решения этой ситуации были только у него. К тому же, была доля логики в его словах. Если бы хотел предать, сделал бы это уже давно.

– Нея Росс, – произнёс я, запуская пальцы в волосы.

– Твою ж мать, – простонал Зак, поднимая голову к потолку. – Из всех возможных вариантов – именно она… Повезло, спору нет. Что думаешь делать?

– Нам нужна её кровь? – Зак кивнул в ответ, и я быстрым отрезвляющим жестом провёл ладонью по лицу. – Значит, достанем.

Я тряслась от страха. Сердце выпрыгивало из груди, оглушая своими ударами разум.

– Нея, послушай, – глаза ошалело взглянули на отца, который сидел на корточках передо мной и сжимал в тёплых руках мои заледеневшие ладошки. – Нея, что бы ни случилось. Ни при каких обстоятельствах не вылезай оттуда, – прошептал он, пытаясь передать хоть каплю спокойствия.

– А как же… – прошептала я, вспоминая о сестре.

– Она прячется в своей комнате, нам… – он не договорил, резко обернувшись на противный скрежет двери.

Отец стремительно затолкнул меня вглубь тёмной ниши, прикрывая её книжным стеллажом, а я забилась в самый угол, стараясь даже не дышать.

Раньше мы с сестрой называли это Нарнией и любили скрываться здесь, играя в прятки. Пока не смекнули, что отныне это слишком очевидное место для укрытия, и бегали по огромной квартире в поисках других тайных ниш.

Я замерла и подтянула колени к груди, уловив звук отворившейся двери. Вглубь прошли несколько людей, лиц которых мне не было видно. В повисшей тишине их шаги казались слишком громкими. Я зажала ладошкой рот, так отчётливо слыша стук своего сердца и боясь, что именно он выдаст меня. В тонкой щёлочке между стеллажами были видны две пары ног в потёртых белых кроссовках.

– Что вам нужно? – раздался уверенный голос папы.

– Мы знаем, что у тебя две дочери. Отдай деньги и девчонок, и мы пощадим тебя, – я узнала этот бас, даже не видя лица бандита. Это был наш сосед, с которым мы постоянно здоровались на лестничной площадке.

– Они с матерью давно покинули город. Берите деньги и проваливайте отсюда, – выплюнул слова отец.

– Что же, жаль… За органы этих малых мы могли бы получить намного больше, чем можешь дать нам ты.

Вновь повисла угнетающая тишина, но через миг послышались звуки борьбы, и я сильнее сжала губы, чтобы не закричать. Зажмурилась и прижала руки к ушам, лишь бы не слышать ничего. Но вдруг ощутила, как что-то тяжёлое упало на пол, и вздрогнула всем телом, приоткрыв один глаз. Тошнотворный ком подбежал к горлу, и я еле успела подавить вопль ужаса, сжимая зубами собственную руку.

Тело папы лежало на полу, а вокруг медленно расползалось алое пятно крови. Его оливковые глаза блестели от набежавших слёз. Я так хотела взглянуть в них, но он принципиально не смотрел на меня, дабы даже таким образом не выдать моего присутствия.

От вида багровой лужи по спине побежали ледяные колючие мурашки. Я внутренне сжалась, ощущая подступающую волну ужаса и страха. Глаза отца застыли, и больше я не слышала тяжёлого прерывистого дыхания.

Я так хотела выбежать, прижаться к нему, зажать рану. Но лишь сильнее прикусила руку, ощущая острую боль. По щекам бежали горячие потоки слёз, а тело сотрясалось от беззвучных рыданий.