Юрий Хор - Луч знаний

Вряд ли животным может двигать желание пошевелить усами на воздухе. Просто вожатый видел нашу привычку задирать голову вверх, едва на небе зажигались звезды. Случались редкие ночи, когда можно было видеть звезды невооруженным глазом. В основном небо было серым и непроницаемым. Мы не упускали такой возможности. Мы бежали в обсерваторию, а наш вожатый сердился, он хотел, чтобы мы ночью спали, он считал, что режим и физические упражнения это важные составляющие одного процесса. В нас бурлила кровь, нам хотелось перспективы, хотелось смотреть в будущее, какими бы уставшими мы ни были. Мы просто садились на пол под прозрачным куполом обсерватории и смотрели на звезды. В космосе у каждого из нас был свой любимый уголок, который мы считали своим домом. Мы много мечтали и рассказывали разные истории. Нам нравилась история про мореплавателей давних времен, когда корабли строили из дерева, а двигались они под парусами, используя силу ветра. Они находились в море месяцами. Моряки, утомленные затянувшимся путешествием, качкой, непогодой, однообразной едой, испепеляющим солнцем под конец хотели одного, увидеть долгожданный берег. Для этого выделялся специальный человек, он сидел в бочке на высокой мачте и просто смотрел вдаль, чтобы первым увидеть сушу. Мы могли понять чувства этих людей, возвращающихся домой. Мы представляли себе их потемневшие от загара лица, сухие морщины, спутавшиеся волосы, заскорузлую от соли одежду. Когда мы возвращались вожатый, если он не спал, спрашивал: «Где были кроты? Кроты рыли тоннели? – так он шутил над нами, он называл нас кротами. – Нет! Они выползали на поверхность из своей кротовины, чтобы попить воды? …Нет! …Пошевелить усами? Нет! Кроты смотрели на звезды!» Он хохотал, потому что кроты ничего не видели. Жили эти зверьки под землей и были слепы от рождения. Они рыли длинные тоннели, а лишний грунт выбрасывали на поверхность. Они создавали запасы на зиму. Они все время рыли и ели. «Жизнь надо принимать такой, какая она есть! – Поучал нас вожатый. – Важно усердие, вот усердие крота в том, что он заложник своего аппетита и среды обитания, он продолжает рыть и продолжает есть. Крот не способен видеть звезды, он никогда не узнает о том, что над его слепой усатой мордой раскинул свои необъятные просторы его величество космос».

В шестнадцать лет окрепшие мы переселились на следующий этаж. Нас стало меньше, в течение года некоторые студенты отсеивались, их переводили в другие учебные заведения, где программа обучения проще. Вся беда в том, что объем знаний неуклонно возрастал, и не все могли их усвоить. Наш новый вожатый был полковником в отставке и по совместительству преподавал ОБЖ в университете. Жил он с нами, как все предыдущие вожатые, но часто отлучался на пары, отчего мы были предоставлены сами себе. Он был повернут на скафандрах. Целый год он занимался тем, что читал нам лекции по устройству скафандра. Мы одевали и снимали скафандр на время по нескольку раз в день, моделировали всевозможные аварийные и внештатные ситуации и к концу года знали наизусть все четырнадцать слоев оболочки, каждый клапан, каждый проводок системы жизнеобеспечения в специальном рюкзаке за спиной. Знали, как устроен шлем и забрало с солнцезащитными фильтрами. Умели пользоваться перчатками, модулем управления, камерой, клапаном продувки и даже системой реактивного движения. Астронавты, как правило, соединяются со станцией тросом. Однако трос может отсоединиться, тогда небольшой реактивный двигатель позволит космонавту вернуться на корабль. «Главное, это знать свой ресурс!» – любил повторять полковник. Скафандр был тяжел, и наша физподготовка на прошлом курсе оказалась кстати. Еще мы лучше узнали, как устроен университет. Наше здание напоминало собой гигантский конус. Этажи были круглыми как блины и каждый следующий ярус был в диаметре меньше предыдущего. На последнем этаже находилась библиотека, а над библиотекой купол обсерватории. Между этажами в прозрачных шахтах сновали бесшумные лифты. Вожатый научил нас подключать кислород, для этого мы надевали скафандры и выходили на козырек своего яруса. Находиться снаружи без скафандра было запрещено. Баллон с кислородом подключался снаружи в специально оборудованном металлическом ящике, ключ от которого был только у вожатого. Нужно было перекрыть вентиль, открутить гайку штуцера, вынуть и откатить пустой баллон, затем в обратной последовательности установить заправленный баллон, проверить показания манометра и включить таймер. Пустые баллоны мы грузили на тележку и оставляли возле лифта. Воздух в университете фильтровался, излишки углекислоты удалялись наружу, а кислород добавлялся до нужной концентрации, потому он расходовался экономно.

Еще нам сказали, что корпус в котором мы живем не единственный, есть другие университеты. После того как мы освоили скафандры, нас стали привлекать на работу. Девочки работали в теплицах, мальчики выращивали сверчков на ферме. В теплицы и на ферму нас возил университетский автобус. Работали мы по четыре часа в день, не снимая скафандры. Однажды вожатый преподнес нам урок. Он отвел нас в сторону от дороги на пыльную обочину. Мы сошли с обочины вниз в низину, где клубился плотный туман. На поверхности скафандра появились мелкие капли конденсата. Вожатый поднял камень и прислонил его к влажной поверхности скафандра. Поверхность камня зашипела мелкими пузырьками, пошел сизый дымок. «Это для тех, кто захочет подышать воздухом! – услышали мы голос вожатого в шлемовых микрофонах. – Никогда и ни при каких условиях не вздумайте снимать шлем или поднимать забрало!» Он это сделал из лучших побуждений, чтобы предостеречь нас. В принципе у нас не было мысли подвергать свою жизнь опасности. Кругом дороги, на сколько хватало видимости, был один и тот же пейзаж, камни и серая пыль, кое-где торчали сиротливые черные кусты. На обратном пути в автобусе с одним студентом случилась истерика. Он метался по автобусу и бился шлемом о поручни. Он кричал, что Земля погибнет. Он имел ввиду жизнь на нашей планете. Хорошо, что с нами ехал Татарин. Нам пришлось схватить его и держать за руки и ноги до конца поездки. Сначала мы не могли понять кто это, потому что стекло скафандра у него запотело. Оказавшись в университете и сняв шлем, мы увидели, что это Мишка Градов, добряк и весельчак. «Земля погибнет!» – крикнул он и пошел к окну. Окна в университете состоят из сплошного и очень толстого стекла, которое невозможно открыть или разбить. Он начал биться головой в стекло и рассек себе лоб. Его снова скрутили и отправили в медпункт. Больше мы его не видели. Вожатый сказал, что его перевели на следующий этаж. С нами провели беседу и несколько внеплановых семинаров. Да, положение было катастрофическое. Мы узнали, что животный мир на планете давно исчез, растительность тоже практически полностью погибла, но современные технологии способны воссоздать все заново и над решением этой проблемы работает целая группа лучших ученых. Еще нам приоткрыли карты, сказали, что наш университет единственный в стране, дающий путевку в жизнь в виде космоса. А те, кто не в состоянии освоить программу уходят в другие университеты, где с мечтой о космосе можно попрощаться.

Читать дальше