Грант Аллен - Башня Волверден

И все, кто строил и на ком строили в этом священном месте всех поколений все они здесь, со мною. Ты же последняя, кому суждено стать одной из нас.

Мейзи заговорила; по спине ее пробежала холодная дрожь, но мужество не подвело ее. Девушка смутно припоминала, что те, кто предлагают себя на заклание, делают это по своей охоте и по зову сердца; ибо богам потребна добровольная жертва; даже животное нельзя убить, ежели оно не кивнет в знак согласия; и нельзя сделать духом-хранителем того, кто не примет на себя эту миссию по собственному желанию. Девушка робко обернулась к Гедде.

- Кто ты? спросила она, трепеща.

- Я Гедда, отвечала темноволосая красавица тем же нежным, мелодичным, завораживающим голосом, как и прежде. Гедда, дочь Горма, предводителя скандинавов, обосновавшихся в Восточной Англии. Я поклонялась Тору и Одину. Мой отец, Горм, дал бой Альфреду, королю Уэссекса, и меня захватили в плен. В ту пору Вульфхере Кентский строил первую церковь и башню Волверден. Меня окрестили и исповедали, и я по доброй воле согласилась лечь под фундаментный камень. Там и по сей день покоится мое тело; я дух-хранитель, оберегающий башню от землетрясения и разрушения.

- А кто ты? спросила Мейзи, оборачиваясь к Иоланте.

- Я - Иолакта Фиц-Эйльвин, отвечала та, я тоже дева королевского рода, во мне течет кровь Генриха Плантагенета. Когда Роланд Фиц-Стивен перестраивал алтарь и хоры церкви Вульфхере, я пожелала быть замурованной в стене, во имя любви к Церкви и всем святым; там и по сей день покоится мое тело; я оберегаю башню от бури и битвы.

Мейзи крепко сжала руку подруги. Голос ее почти не дрожал.

- А я? переспросила она. Что за участь ждет меня? Ответьте!

- Твоя миссия неизмеримо легче, мягко отозвалась Иоланта. Ибо тебе предстоит хранить новую башню от грома и молнии. Хранители, оберегающие от землетрясения и битвы, заживо погребены под фундаментным камнем или в стене; они умирают медленной смертью, от голода и недостатка воздуха. Но те, что оберегают от грома и молнии, по доброй воле бросаются вниз с парапета башни и умирают в воздухе, еще не достигнув земли; среди тех, кто избирает служение роду человеческому, их судьба наиболее легка и отрадна; и с этого мгновения и впредь они живут среди нас, в нашем подземном дворце.

Мейзи еще крепче стиснула ее руку.

- Я должна? умоляюще спросила она.

- О долге речь не идет, - отозвалась Иоланта так же ласково, однако с отрешенным спокойствием той, для кого земные желания и земные страсти угасли навсегда. Ты решаешь сама. Только добровольная жертва может стать духом-хранителем. Столь великая честь выпадает на долю лишь чистейших и достойнейших. Однако можно ли просить о лучшей участи для души, нежели сделаться нашей сестрой в вечности и жить здесь, среди нас, в покое и мире, и хранить вверенную башню от разрушительной силы молнии и грозы?

Мейзи порывисто обняла подругу.

- Но... я боюсь, прошептала она.

Гостья сама не знала, с какой стати ее так тянет согласиться, однако непостижимая, умиротворенная безмятежность, что читалась в нездешнем взгляде этих загадочных девушек, каким-то непостижимым образом передавалась и ей, и сердце ее переполняла любовь к Иоланте и Гедде, и к обещанной ими участи. Они походили на звезды, свершающие от века обозначенный путь.

- Но как я прыгну с башни? воскликнула Мейзи. Где взять мне смелости в одиночестве подняться по лестнице и броситься вниз с парапета?

Иоланта с ласковой снисходительностью высвободилась из ее объятий и снова принялась уговаривать словно имела дело с упрямым ребенком.

- Ты будешь не одна, мягко убеждала она. Мы все пойдем с тобой. Мы поможем тебе, мы поддержим тебя. Мы станем петь тебе наши нежные песни о жизни-в-смерти. Почему ты отстраняешься? За десять тысяч лет все мы прошли через это, и мы повторим тебе в один голос: бояться нечего.

Бояться следует жизни жизни с ее опасностями, и тяготами, и горькими разочарованиями. Здесь царит вечный мир. Иди же, иди к нам!

Иоланта протянула руки ей навстречу. Всхлипывая, Мейзи бросилась ей на грудь.

- Да, я приду, воскликнула она в исступленном экстазе. То объятия Смерти я принимаю их. То губы Смерти я их целую. Иоланта, Иоланта, я сделаю все, что ты просишь!

Высокая, темноволосая красавица в мерцающих белых одеждах наклонилась и дважды поцеловала ее в лоб. Затем оглянулась на Верховного Жреца.

- Мы готовы, проговорила она тихо и торжественно. Жертва согласилась. Дева умрет. Веди нас к башне. Мы готовы! Мы готовы!

IV

Из ниш храма, если это и впрямь был храм, из глубинных склепов одетой во мрак пещеры зазвучала неземная музыка, из ниоткуда рождались незатейливые модуляции диковинных барабанов и свирелей. Мелодия разливалась по нефам словно порыв ветра тронул Эолову арфу; она то стонала голосом страдающей женщины; то гремела подобно торжествующему органному аккорду; то затихала, переходя в задумчивую и меланхолическую симфонию флейты. Она то нарастала, то гасла; то набирала силу, то понижалась до еле слышного шепота; но никто не видел, откуда доносится музыка и каков ее источник. Колдовское эхо отзывалось в расщелинах и отдушинах невидимых стен; вздыхало в призрачных просветах между колоннами; звенело и рьщало под необозримым нависающим купотом.

Постепенно, странным образом видоизменяясь, песнь обрела размеренный ритм торжественного шествия. При этих звуках Верховный Жрец неспешно поднялся с массивного кромлеха, заменявшего емутрон. Тени в леопардовых шкурах выстроились бесплотными рядами по обе стороны; призраки, украшенные ожерельями из клыков саблезубых львов, подобно служкам, следовали по стопам своего иерарха.

Гедда и Иоланта заняли свои места. Мейзи встала между ними, волосы ее рассыпались по плечам; она казалась послушницей, готовой принять постриг, в то время как старшие сестры сопровождают и ободряют ее.

Призрачная процессия двинулась вперед. Незримая музыка сопровождала шествие, переливы мелодии отрывисто пульсировали в воздухе. Они прошли по главному коридору, между одетыми во мрак дорическими или ионическими колоннами, что мало-помалу терялись в полумгле за спиною, по мере того, как идущие медленно приближались к порталу, преграждающему путь в наземный мир.

Оказавшись у врат. Верховный Жрец толкнул створки рукой. Врата отворились наружу, Жрец шагнул в лунный свет. Свита устремилась за ним. И как только один из фантомов переступал порог, взору Мейзи открывалось то же странное зрелище, что и раньше. На миг призрачная фигура освещалась изнутри нездешним, фосфоресцирующим светом; и в каждой, в момент прохождения через портал, на краткий миг обозначались смутные очертания скелета. В следующее мгновение фигура словно бы одевалась смертной плотью.