Дмитрий Колосов - Воин

Тем временем жрец подошел к одной из стен, сплошь увешанной оружием. Посередине стены висел черного цвета доспех, представлявший собой сплошной литой панцирь, без единого шва соединенный с шлемом. Доспех был сделан из какого-то диковинного, неизвестного в гиборийском мире материала. Когда Кхар Уба снял его со стены и передал киммерийцу, тот смог воочию убедиться в этом. Броня была почти невесома и очень тонка. Конан презрительно поморщился. Жрец ожидал подобной реакции. Он велел Конану поставить доспех на пол, снял со стены массивный бронзовый меч и размахнувшись обрушил его вниз. Клинок с жалобным звоном отлетел от матовой поверхности, не оставив на ней даже царапины. Зато на лезвии меча появилась здоровенная зазубрина. Конан присвистнул. Кхар Уба удовлетворенно улыбнулся, наблюдая как презрительное выражение на лице короля уступает место восхищению.

— Я пока еще не смог найти оружие, подобное оставить хотя бы вмятину на этом панцире. Но подобное оружие наверняка существовало. Если присмотреться, на груди и спине можно заметить множество мелких трещинок. Это следы от ударов, почти уничтоженные временем.

— А почему царица не носит этот великолепный доспех? — прикидываясь незнающим спросил Конан.

Кхар Уба замялся и в конце концов решил соврать.

— Она находит неприличным для смертной женщины облачаться в доспехи бога.

— Я полагал, что царица не простая смертная. Впрочем, если она стесняется, я могу примерить доспех на себя.

— Ты забываешься, варвар! — воскликнул Кхар Уба. — Хотя, можешь попробовать. Но бьюсь о заклад, тебе не разгадать тайну этой брони, которая известна лишь всемогущим богам и их жрецам.

Конан ничего не ответил. Он повертел доспех в руках, но не нашел ни единой защелки, которая должна была разделить латы на две половины и отстегнуть шлем. Повозившись еще немного, он с озадаченным видом вернул доспех торжествующему жрецу.

Кхар Уба был очень доволен его неудачей. Повесив доспех на место он подал Конану меч. Но как ни напрягал киммериец свои могучие мускулы, он не смог вытащить клинок из окрашенных в оранжевый цвет ножен.

Улыбаясь жрец принял от Конана меч Ульмвана и повесил его на стену рядом с доспехами.

— Здесь немало сокровищ, варвар. — Кхар Уба обвел вокруг себя рукой. Но ни одно из них не может сравниться с волшебным оружием бога Ульмвана. Тот, кто раскроет его тайну, станет непобедимым воином.

Киммериец усмехнулся. Уж не ему ли, одержавшему верх в тысячах схваток и поединков, знать, что не оружие, а доблесть, сила и оттачиваемое годами умение способны сделать бойца непобедимым. Но Конан не снизошел до ответа, а лишь повинуясь старой воровской привычке незаметно сунул за пояс огромный сверкающий сапфир, равного которому не было в его королевской сокровищнице. Сопровождаемый разглагольствующим жрецом он направился к выходу. Но не успели они сделать и двух шагов как дверь распахнулась и на пороге появилась взволнованная Опонта.

— В чем дело?! — воскликнул Конан, заметив, что девушка держит в руке окровавленный меч.

— Боги! — крикнула амазонка. — Царица родила сына!

— И что же? — ничего не понимая спросил киммериец.

— А то, мой дорогой король, — пропел из-за его спины голосок жреца, — что согласно законам Амазонии мужчина, от которого царица родила сына, должен быть немедленно умерщвлен. Вместе со своим отпрыском. Прощай, варвар из Киммерии!

И тогда Конан громко расхохотался. Отшвырнув в сторону изумленного столь неожиданной реакцией жреца, он сорвал со стены доспех Ульмвана. Тоненько щелкнул не потерявший за многие столетия силу потайной запор и в руках короля оказался покатый с матовым забралом шлем. Уверенно, словно провел в нем всю свою жизнь, Конан надел шлем на голову. Еще два щелчка и мощный торс короля был облачен в доспех. Оправившийся от растерянности жрец кинулся было к волшебному мечу, но Конан ударом кулака бросил его на плиты пола. Он взял в руки меч, подставил его свету и яркие всполохи заиграли на освобожденном от оболочки металле. В довершение всего король поднял стоявший у стены щит с бронзовым леопардом посередине.

Таким он и предстал перед ворвавшимися в сокровищницу амазонками. То были кларины, посланные схватить Конана. Увидев, что он облачен в доспехи Ульмвана, они поняли, что не смогут взять короля живым и вскинули луки. Но Конан действовал куда быстрее их. Гигантское тело киммерийца взвилось в воздух. Спустя миг он уже находился в толпе обезумевших от ужаса воительниц, со страшной размеренностью поднимая и опуская меч. Ему прежде никогда не приходилось убивать в бою женщин, но сейчас он делал это с удовольствием.

Вскоре все было кончено. На полу в лужах крови распластались двенадцать амазонок, уцелевшие с криком бежали прочь из башни. Конан и Опонта последовали за ними, не забыв запереть в сокровищнице лежащего без сознания Кхар Убу.

Едва амазонки узнали, что киммерийцу каким-то образом удалось овладеть оружием бога Ульмвана, как среди них началась паника. Воспользовавшись этим, Конан и его спутница беспрепятственно покинули дворец. Около конюшни их ждали несколько подруг Опонты, решивших присоединиться к бунту.

Одна из них подбежала к королю и склонила голову, признавая его превосходство.

— Говори! — велел Конан.

— В городе начались волнения среди ферулов. Огромная толпа вооруженных чем попало мужчин пытается взять штурмом блокдом в восточной сфере.

— Отлично! Присоединимся к ним. — Конан легко вспрыгнул на коня, но в тот же миг опомнился. — Постой. Я совершенно забыл об этом. Так Сомрис и вправду родила сына?

— Да.

— Где он?

— Должно быть в покоях царицы. Скоро его принесут в жертву Лиллит.

— Что?! — Рык варвара был подобен реву разъяренного яфанта. — Моего сына в жертву?! Ждите меня здесь!

— Конан, это опасно! — крикнула ему вслед Опонта, но киммериец уже не слышал ее. Вороной конь во весь опор несся к центральной галерее дворца. Попадавшиеся навстречу амазонки разбегались с испуганными криками. Лишь одна из них попыталась сразить короля из лука. Конан сшиб ее конем.

Вот и покои царицы. Не выпуская меча из рук Конан встал на спину нервно пляшущего жеребца и прыгнул прямо в царскую опочивальню. Составленное из ровных квадратиков слюды окно разлетелось вдребезги. Киммериец покатился по полу и тут же вскочил на ноги, отражая нацеленный в его голову удар. Ответным выпадом он пробил атаковавшей его амазонке грудь.

Со всех сторон к нему бежали вооруженные копьями девушки из личной охраны Сомрис. Волшебный меч Ульмвана блистал подобно молнии. Вскоре пол был устлан бьющимися в агонии телами и отсеченными конечностями. Скользя в лужах дымящейся крови Конан бросился к царице. Ее, совершенно ослабевшую от родов, вели под руки две кларины, пытаясь спасти повелительницу от ярости варвара.