Дмитрий Колосов - Воин

Стоп! Геракл застыл на месте. Два родника, исчезающие в буковой роще, а меж ними ровная, будто отшлифованная скала. Судя по описаниям орла, именно сюда он прилетает каждый день, чтобы клевать печень бунтаря. Геракл окинул взором уходящую в облака скалу и озадаченно потер лоб. Никаких свидетельств того, что где-то здесь прикован человек. Ни зловеще гремящих цепей, ни вбитых в гранит бронзовых клиньев. Может быть, Ата вновь набросила на его глаза пелену безумия и он сбился с пути?

— Ты пришел, куда следовало, Геракл.

Герой медленно повернул голову. Перед ним стоял высокий, могучего телосложения человек. Крупная, красиво посаженная голова свидетельствовала о благородстве, глаза были бездонны и мудры. Так как за мгновение до этого на поляне никого не было, следовало предположить, что человек вышел из рощи.

— Я ведь не ошибся? Ты Геракл?

Не дожидаясь ответа, человек добавил:

— Моя мойра [32] В ранней греческой мифологии судьба, получаемая человеком при рождении; позднее мойрами называли трех богинь, определяющих людскую судьбу: Лахесис («дающая жребий»), Клото («прядущая»), Атропос («неотвратимая»). предсказала мне, что ты явишься именно сегодня перед закатом солнца. Я как раз приготовил сытный ужин.

Человек замолчал, ожидая, какова будет реакция героя. Тот какое-то время пребывал в замешательстве, затем спросил:

— А ты кто такой?

— Я? — переспросил человек. — Прометей.

Геракл в замешательстве открыл рот.

— Но… Но ведь я должен освободить тебя.

— Правильно. Вот сейчас отужинаешь, а потом освободишь. Иди за мной. Не бойся.

Не бойся! Геракл хмыкнул и горделиво расправил плечи. Бояться? Ему? Совладавшему с самим Танатосом!

— Ступай вперед! — велел герой и, на всякий случай, проверил, легко ли выходит из ножен меч.

Идти пришлось совсем недолго. Вскоре Геракл с изумлением взирал на небольшой аккуратный домик, сооруженный из дикого камня и буковых бревен. По виду он напоминал жилище вполне обеспеченного земледельца, но никак не обиталище мученика.

— Ты живешь здесь?

— Да. А почему бы и нет?

Геракл незаметно улыбнулся в бороду. Он все понял. Темный призрак, посланный Герой [33] Гера — верховная греческая богиня, жена Зевса. , морочит ему голову, а настоящий Прометей, прикованный к скале, мучается неподалеку.

— Ну хорошо, — изобразив широкую улыбку, сказал герой. — А где же еда?

— Сейчас принесу. Трапезничать будем прямо здесь на поляне. Ночи в этих краях удивительно мягки, а небо восхитительно глубоко.

Непостижимо! Геракл лишь сейчас обратил внимание на то, что его обнаженные руки и ноги перестали мерзнуть, словно и впрямь потеплело.

Прометей тем временем сходил в дом и вернулся с корзиной, полной разной снеди. Здесь были и мягкий пшеничный хлеб, и свежий сыр, и зелень, и виноград, и бархатистые персики.

— Мясо я жарил на духовитых миртовых ветках, — сообщил титан.

Довершала это великолепие амфора, наполненная душистым вином.

Геракл вознес горячую молитву прародителю Зевсу, ожидая, что наваждение в тот же миг исчезнет и он окажется на лысой, облизанной ветрами скале, а вместо мяса и вина будет мшистый лишайник. Но все осталось по-прежнему.

— Не стесняйся, — сказал Прометей. Он сел прямо на землю и первым подал пример, вцепившись зубами в хорошо прожаренную баранью лопатку.

Геракл смотрел и ждал, что будет дальше. Но ни лопатка, ни Прометей не исчезали. Точнее, лопатка исчезала, но постепенно и в желудке Прометея. Тогда герой нерешительно взял кусок мяса.

Баранина была вполне реальной. Можно обмануть глаза — это во власти Геры, — но нельзя обмануть желудок. Геракл отбросил сомнения и, чавкая, стремительно поглощал снедь. Он был порядком голоден. Хозяин ел с не меньшим аппетитом.

Доев последний кусок мяса, Геракл откинулся на спину и хлопнул себя по животу. Тот ответил глухим бульканьем.

— Здорово, — сообщил герой. Орудуя мечом, словно столовым ножиком, он счистил веточку и поковырялся ею в зубах. — Так говоришь — Прометей?

— Точно! — сверкая веселыми искорками в глазах, подтвердил титан.

Геракл хмыкнул и сплюнул на траву подальше от себя.

— Но все в один голос уверяли, что ты прикован к скале, а орел лично сказал мне, что он ежедневно клюет твою печень.

— Если все так говорят, значит это кому-то нужно. — Прометей усмехнулся и добавил:

— Путь от Эллады до Кавказа отнимет у орла не менее десяти дней. Это при условии, что он будет махать крыльями день и ночь. Как же он может быть ежедневно и здесь, и на Олимпе?

Геракл почесал голову.

— Я как-то об этом не подумал. Так выходит, тебя не приковали?

— Ты удивительно догадлив! — съязвил Прометей. — Меня не так-то легко приковать. Я сам кого хочешь прикую.

— Но-но! — воскликнул Прометей, угрожающе поднимая руку. — Ты не заносись перед Зевсом! Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку!

Прометей остался глух к этому замечанию. Он поднял глаза вверх, любуясь красками умирающего дня, а затем внезапно спросил:

— Ты помнишь фреску в белой зале? Ту, что написана Артоиклом по слоновой кости.

Гераклу было неведомо имя Артоикла, но изображение он помнил.

— Лев, задирающий быка?

— Да.

Геракл кивнул.

— Так вот, лев на этой фреске — это я. Артоикл сотворил свой шедевр, когда не все еще было ясно. Он полагал, что победа будет на моей стороне. За это он позднее поплатился жизнью.

— Почему же Зевс не уничтожит эту мазню? — пробормотал Геракл.

— Ну, во-первых, он хочет показать, что умеет ценить прекрасное. Да и чем может быть опасна картина, сюжет которой мало кому понятен. А кто и знает о нем, для того эта фреска служит постоянным напоминанием, что не стоит заноситься слишком высоко.

Геракл хотел что-то сказать, но в последний момент передумал и лишь покачал головой. Из-за камня, лежащего неподалеку, высунулась рогатая голова змеи. Прометей бросил ей крохотный кусочек сыра. Гадюка испуганно зашипела и скрылась в своей норе.

— Не понимает, — прошептал Геракл. — Не понимает добра. И не ждет. — Титан повернул голову к Гераклу. — Ты держишь путь с востока?

— Да.

— Как поживает брат мой Атлант? Все так же держит камень?

— О каком камне ты говоришь?

— О том, что взвалили ему на спину боги, внушив, что это небесный свод.

— Но это и есть свод! — воскликнул герой. — Я собственными глазами видел!

— И своими руками держал.

— Да.

— Тогда подними вон ту скалу, — предложил Прометей, указывая на обломок гранита высотой в рост человека.

Геракл замялся.

— Вот видишь, ты не можешь поднять его, — удовлетворенно констатировал Прометей. — А свод земной равен мириад раз мириаду мириадов таких скал. Никто — ни бог, ни человек — не в состоянии удержать его.