Дмитрий Колосов - Остров

Заслышав визгливые звуки флейт, немногочисленные телохранители побросали оружие и вышли навстречу штурмующим с поднятыми руками. На них не обращали внимания. Толпы кемтян и бунтовщиков растеклись по бесчисленным залам дворца, предавая их страшному разгрому. Грогут стрелял по врагам из бластера, но рука измученного бессонными ночами ожидания атланта предательски дрожала. Упали всего двое-трое бунтовщиков, затем в плечо Грогута вонзилась стрела, и он выронил оружие.

Кемтяне бросились к раненому атланту, над его головой уже взметнулись мечи, но в последний момент на выручку подоспела Дрила. Один длинный импульс — и нападавшие рухнули замертво. Перекинув здоровую руку Грогута через свою шею, Дрила увлекла его в мрачную пасть Лабиринта.

Мягко перекатывая роликами канат, лифт доставил атлантов на стометровую глубину. Знакомый и столь незнакомый грот. Дрила была здесь тысячи раз, Грогут — ни одного.

Усадив своего спутника на мраморную скамью, Дрила присела рядом и застыла, прислушиваясь к звукам тревожно стучащего сердца. Внезапно она осознала, что ей ужасно, до смертельного ужаса, не хочется, чтобы появился Турикор. Взгляд женщины пробежал по массивным медным прутьям, отделявшим грот от Лабиринта. Невероятно толстые, они могли выдержать удар тарана, но кто знает, где грань нечеловеческой силы Турикора?

Со стороны лифта пробилась тонкая струйка дыма. Спустя несколько мгновений дым повалил гуще, затем его серую толщу пробил первый робкий язычок пламени. Бунтовщики пытались выжечь Лабиринт, бросая в него амфоры с жидким огнем. Горючая смесь ползла по стенам шахты, запекаясь черной жирной коркой. Ярко вспыхнула сделанная из кедровых досок кабинка подъемника. Дрила зачарованно смотрела на ослепительно яркий огонь. Пламя не угрожало ни ей, ни потерявшему сознание Грогуту — огню нечем было поживиться в хладно-мраморном гроте. Сильные воздушные потоки, гуляющие по Лабиринту, вдували в костер новые силы. Шахтный ствол превратился в огромный столб огня. Дрила представила себе, как пожар вырывается из шахты в залы дворца, пожирая мебель и бархатные драпировки, плавя бронзовые статуи, испепеляя людей, как прогорает и обрушивается покрытая алой, черепицей крыша. Огонь завораживал. Атлантка забыла обо всем на свете: о Турикоре и Лабиринте, о пылающем над Кефтиу Солнце, о тихо постанывающем в забытьи Грогуте. Лишь огонь, яркий магнетизм пламени.

И в этот момент она почувствовала на себе взгляд. Жадный и манящий. ОН пришел.

Дрила медленно повернула голову. В двадцати шагах от них стоял Турикор. Огромные руки его ласкали медные прутья, словно примериваясь, как вырвать их из забетонированных пазов. Глаза жадно пожирали Дрилу. В них не было ничего человеческого, лишь Зверь.

— Мама! — хрипло вымолвил Турикор и облизал губы. Животный страх ворвался в сердце Дрилы. — Мама, ты пришла…

Атлантка не произнесла ни слова, ее рука непроизвольно потянулась к бластеру, засунутому за ремешок туники.

Турикор не шевелился, но Дрила видела, как напряглись гигантские бицепсы, силясь разорвать медную решетку.

Стараясь не выдать дрожи, Дрила с трудом выдавила:

— Да, мой мальчик.

Турикор ухмыльнулся. Подобной гримасы Дрила не видела на его лице никогда.

— То, о чем я предупреждал, случилось.

— О чем ты?

— Мир рушится? — Турикор сладко вздохнул. — Осталось всего несколько мгновений — и очистительный вихрь сметет с лица Земли суетливых муравьев, по недоразумению присвоивших себе имя венца природы. Они радуются победе, не подозревая, что им осталось видеть Солнце лишь несколько мгновений.

— Да, мой мальчик, — сказала Дрила таким тоном, каким доктор разговаривает с душевнобольным — не волновать!

— Мир умрет, — с удовлетворением заметил Турикор, — а здесь все останется по-прежнему. Лабиринт не боится ни стихий, ни Вечности.

Слова монстра звучали мягко, с успокоительными интонациями, но Дрила заметила, как в очередной раз чудовищно напряглись мышцы рук, пытаясь прорвать отделявшую от атлантов преграду.

— Пусти меня, — хрипло шепнул Турикор. — Я хочу положить голову тебе на колени.

— Нет! — отрезала Дрила. Она вспомнила о ране Грогута и, оторвав подол туники, стала перевязывать окровавленную руку атланта. Турикор жадно скользнул взглядом по обнажившейся женской плоти и вновь напряг мускулы. Один из прутьев поддался и хрустнул.

Этот звук вывел Дрилу из оцепенения. В ее глазах появилась решимость.

— Прочь от решетки! — приказала она, направляя на монстра бластер.

— Хорошо, — процедил Турикор. Он сделал шаг назад и облизал губы. — Но я хочу есть.

— Ты не получишь нас!

— Я и не собирался трогать тебя, мама. Как ты могла подумать? — Голос монстра звучал укоризненно. — Мне нужен лишь Грогут. Он все равно умрет от потери крови. К тому же стрела была отравлена.

— Лжешь!

— Зачем? Посмотри на его лицо. Оно покрыто желтыми пятнами.

Дрила взглянула на Грогута. Турикор не врал — лоб и щеки атланта покрывали лимонного цвета подтеки.

— Но разве ты не умрешь от яда?

— Нет. Этот яд безвреден для меня. Он смертелен лишь для человека.

Разговаривая, Турикор незаметно приблизился к решетке и вновь ухватился за треснувший стержень.

— Назад! — тихо велела Дрила.

Турикор не послушался. Тогда она нажала на курок. Импульс опалил монстру шерсть на ноге, заставив его зашипеть от боли.

— Зачем?

— Я же сказала: назад.

На этот раз Турикор повиновался.

Потянулась липкая паутина молчания. Турикор ушел в себя, словно ловя далекие звуки Космоса. Дрила внимательно следила за его действиями. Внезапно веки Турикора поднялись, в глазах зажглись красноватые огоньки, из глаз монстра вырвался хриплый, довольный, страшный смех.

— Ты что?! — цепенея от неосознанного ужаса, закричала Дрила.

— Дворец Титанов горит, — прохрипел Турикор. — «Марс» стартует к Атлантиде. Еще несколько мгновений, и все будет кончено. Скоро этот грот заполнится водой. Ты еще можешь спастись, если пойдешь со мной.

— Нет! Ни за что!

— Если бы от твоего ответа зависела лишь твоя жизнь, — задумчиво промолвил монстр. Его горло издало тихий звук. То ли речь, то ли песню. Странный, хрипловатый, завораживающий. Дрила почувствовала, как ее мозг охватывает пелена сладкого, словно дурман, равнодушия. Ей стало хорошо и спокойно, заботы и беды ушли в никуда, зябкий мрамор скамьи превратился в подушку лебяжьего пуха. Рука атлантки безвольно разжалась, бластер выскользнул и с легким стуком упал на пол.

Косясь на Дрилу, Турикор продолжал петь, одновременно усиливая натиск на хрустящий в могучих руках прут. Медь с треском разломилась. Монстр не без труда протиснул массивное тело в образовавшееся отверстие. Не переставая издавать гипнотический звук, Турикор подошел к атлантам и ударом ноги отшвырнул бластер в сторону догорающего лифта.