Дмитрий Колосов - Остров

— Черт возьми! — выругал он себя вслух — Еще немного — и я начну кидаться на малолеток!

Он сдернул со стены какую-то шкуру и, завернувшись в нее, улегся на полу. Девчонка была удивлена, в какой-то мере даже обескуражена. Мало того, она почувствовала себя обиженной. Когда Великий царь тащил ее сюда, она испытывала странную смесь страха, жгучего стыда и желания. Она еще не знала мужчины, и ее мучил ужас перед неизведанным. Ей рассказывали, что это может принести боль. Но вместе с тем она догадывалась о наслаждении, которое это приносит. Иначе почему же взрослые так любят это?! И она чувствовала в себе женщину. Женщина оказалась оскорбленной. Раздумывая над тем, как поступить, она немного поворочалась и уснула. Командор улыбался ее мыслям. Как интересны мысли человека, жаждущего познать тайну!

А он не смог заснуть долго. Его голова гудела от раздумий. Он думал о завтрашнем дне, о возможном сражении, о будущем великом городе и о Леде. Да, и о Леде. Эта маленькая глупая девчонка, без любви занимавшаяся любовью с его сыном, волновала Командора. Он чувствовал в ней свою женщину, женщину, которая встречается только раз в жизни. В нормальной человеческой жизни, активный цикл которой ограничен тридцатью годами. Он желал ее. Конечно, что могло быть проще внушить ей, что она любит его, Командора. Но тогда бы она вечно заглядывала в глаза… А Командор хотел страсти. Он, который столетиями вытравливал страсть в атлантах, он чья жизнь была подобна бесстрастной Вечности, хотел настоящей человеческой страсти. А если тебе заглядывают в глаза, это уже не страсть-это жеманное рабство.

Как прекрасен был ее жест, когда она гладила его голову. Гладила, словно ребенка. Но это была не любовь, это была жалость. Жалость часто приводит к любви, пожалуй чаще, чем это бы следовало, но Командор не желал подобной жалостливой любви, он мечтал о любви пламенной и страстной, сжигающей все преграды и души влюбленных. Такая любовь зарождалась в одно мгновение и длилась жизнь. Командор ждал своего мгновения.

Тихо скрипела дверь. Утро роняло первые отблески света, где-то на дворе начинала волноваться странная птица-петух. Командор ждал…

Полдень застал отряд на дороге к соседнему селению. Было жарко, сухая пыль забивала рот. Атланты отплевывались и ругались. Даже обычно спокойный Инкий разбушевался и пятый раз пенял Командору, почему они не использовали десантный катер хотя бы для перемещения. Хотя прекрасно понимал, почему. За ними увязалась толпа теноссцев во главе с царьком Тромосом. Сей почтенный господин был очень воинственно настроен, и не взять его было верхом несправедливости.

Итак, по дороге двигалась походная колонна, состоящая из шести атлантов и трех десятков аборигенов. Неподалеку, прячась за холмами, неслышно следовал десантный катер, несший в своем чреве четырех атлантов. Командор по-прежнему оставался верен своей тактике — все технические чудеса оставить на крайний случай.

Вскоре показалось селение. Оно было гораздо крупнее Теносса и могло доставить куда больше неприятностей. В расчеты Командора не входило демонстрировать поддержку богов теноссцами, так как это могло привести именно к тем результатам, на которые рассчитывал любитель поживиться Тромос. Обитатели селения могли принять атлантов за своего рода «служивых» богов, работающих на Тромоса, и возложить победные лавры на голову теносского царька. А это никак не устраивало атлантов. Когда до Тромоса дошел смысл приказа, он жутко обиделся. Он почему-то вообразил, что главный бог считает его трусом. Чтобы успокоить скуксившегося царька, Командор терпеливо объяснил ему, что его воинов оставляют в качестве резерва, затем пришлось объяснять, что такое резерв и зачем он нужен, пока, наконец, Тромос не понял. Он заулыбался, выпятил грудь и стал объяснять своим воинам всю важность их задачи. Оставив царька любоваться собой, Командор двинул маленький отряд к селению. Оно, как уже отмечалось, было значительно крупнее Теносса и насчитывало несколько сот разбросанных по зеленым склонам хижин — домов. В центре его стоял дом-крепость. Маленькая крепость, но весьма большой по здешним меркам дом. В селе, видимо, уже знали о появлении каких-то необычных людей, и не успели атланты дойти до крайнего дома, как дорогу им преградила большая, воинственно настроенная толпа. Впереди нее, стараясь выстроить своих воинов в некое подобие строя, суетился предводитель. Атланты остановились и высокомерно наблюдали за этими приготовлениями.

Наконец предводитель выстроил свое войско. Оно выглядело куда более внушительно, чем шесть одиноко стоящих атлантов. Две сотни опытных, сильных, хорошо вооруженных воинов и шесть/странно одетых людей, держащих в руках бело-блестящие диковинные мечи. Предводитель дикарей выкрикнул гортанное слово, и из рядов вышел здоровенный плечистый детина, очевидно, слывший самым сильным воином. В руках у него был длинный медный меч, довольно похожий на мечи атлантов, и плотно плетенный из тростника щит. Экипировку довершали шкура какой-то дикой кошки с нашитыми на ней медными наплечниками и сандалии. Детина вышел шагов на двадцать вперед и начал издавать воинственные крики.

— Он вызывает кого-нибудь из нас на поединок, — пряча улыбку, сообщил Командор.

— Сейчас я его срежу! — Крим начал приподымать бластер. Инкий перехватил готовое выстрелить оружие на лету.

— Подожди. Командор, — взмолился он, — разреши, я обрежу этой скотине уши!

— Зачем? Я могу поставить его на колени взглядом. Мы же боги.

— Командор, мы три часа тащились по этой пыльной вонючей дороге. Эта прогулка испортила мне все настроение. Неужели мне нельзя хоть немного компенсировать эти превратности судьбы?!

— Ну, если ты так хочешь, пожалуйста.

— Вот спасибо! — Инкий развеселился — А теперь разыграем маленькую комедию. Играть так играть! Благослови меня на бой!

Засмеявшись, Командор поднял меч, коснулся им головы вставшего на одно колено Инкия и указал на врага. Инкий припал губами к мечу Командора. Атланты сдержанно засмеялись. Окинув их нарочито презрительным взглядом, Инкий встал и решительным шагом направился навстречу врагу. Не возись слишком долго! — крикнул ему вслед Командор.

— Дружище, мы прикроем тебя! — заголосил Ксерий.

— Командор, — немного тревожно сообщил Эвксий, — он оставил мне свой бластер.

— Наплевать, — скривил губы Командор, — Инкий шутя размажет, по грязи десяток таких дикарей. Если ты помнишь, когда-то он был чемпионом Атлантиды по борьбе йеп… А она включает в себя и фехтование на мечах. Надеюсь, он не забыл того, что когда-то умел. Этот дикарь не более чем мальчик для битья.

— На всякий случай я все же возьму его на мушку.