Искандар Бурнашев - Амир Икам. Третья книга романа «Икам – легенда легиона»

Эти поправки не вызвали возражений у членов арабской делегации. Как новые подданные Калифа, горожане, конечно же, имели право пасти свой скот на городских землях. Все подданные Калифа имели право беспрепятственной торговли на мусульманских землях. А стремление Ромейских чиновников остаться в городе, в качестве добровольных гарантов своевременной выплаты дани, могло только приветствоваться.

Не встретив возражений у членов Арабских представителей, Договор был быстро переписан набело проворными секретарями-писцами. Громко и торжественно зачитанная вслух для всех присутствующих, грамота легла на стол перед Халидом.

«Во имя Аллаха, милостивого, милосердного.

Это – охранная грамота (китаб ал-аман) Анастасу сыну Нестора, и жителям Димашка. Это то, что даровал Халид ибн ал-Валид жителям Дамаска, когда вступил в него, его ромеям, его персам и арабам, им самим, их имуществу, их церквам и их домам внутри города и вне его, и их мельницам. Их городская стена не будет разрушена, и ни в одном из домов не будут селиться. Ромеям [дозволяется] пасти их стада на расстоянии до пятнадцати миль от них, но они (ромеи) не будут останавливаться в обжитых селениях. А когда пройдет месяц раби» и джумада вторая, (через год) то они уйдут куда захотят. А тем из них, кто примет ислам, – то же, что и нам, и на них те же [обязанности], что на нас. А их купцам разрешается ездить куда хотят, по областям, с которыми мы заключили договор; те же из них, кто поселится постоянно, должны платить джизью. Им в этом покровительство (зимма) Аллаха и покровительство его посланника, да благословит его Аллах и да приветствует, и халифов, и верующих.»

Взяв тростниковое перо и аккуратно написав свое имя, Халид ибн аль-Валид приложил к пергаменту свою печать.

Вслед за ним, пергамент подписал и скрепил своей печатью Амир ибн. Аль-Ас, Ийад ибн Ганм и Йазид ибн Абу Суфйан. В этот момент стало известно, что ко дворцу прибыл Абу Убайда. После неизбежного переполоха, он, бегло просмотрев Грамоту и поставил на ней и свою подпись и печать. Когда Абу Убайда занял место рядом с Халидом ибн аль-Валидом, на пергаменте поставили свои подписи присутствующие здесь Амиры тысячных отрядов Му'аммар ибн Гийас, Шурахбил ибн Хасана, Умайр ибн Саад, Йазид ибн Нубайша, Убайдаллах ибн ал-Харис и Куда'а ибн Амир.

Услышав прославленные имена арабских военачальников, Мансур и Анастас переглянулись. У обоих мелькнула крамольная мысль о том, что если бы их план о захвате удался, то одним ударом, они могли бы обезглавить всю арабскую армию завоевания. Встретившись взглядом, оба грустно, криво усмехнулись.

Когда подписанная Грамота вернулась к Халиду, тот выжидательно посмотрел на Мансура.

– Уважаемый Генерал Халид ибн аль-Валид и Уважаемые Генералы! Присутствие ваших славных воинов еще непривычно для жителей Дамаска. Мы опасаемся неконтролируемых ненужных эксцессов. Мы готовы к исходу дня, доставить к восточным воротам сто тысяч динаров в золотой монете в качестве контрибуции-джизьи, если вы готовы взять на себя обеспечение безопасности при доставке золота к воротам.

Казначей замолчал, глядя на Халида. Тот повернулся к Абу Убайда. Выслушав то, что тот, негромко, сказал ему, и, кивнув в знак согласия, громко произнёс.

– С того момента, как наши войска вошли в город, его жители находятся под защитой Калифа. Любая жалоба горожан на неподобающее поведение воинов, будет немедленно рассмотрена, и виновные будут наказаны по закону шариата. Как только деньги поступят к восточным воротам, и они будут пересчитаны и переданы в Ставку, все конные отряды Даррара будут выведены за городскую черту, а Анастасу ибн Нестору, будет передана эта охранная грамота. В восточных воротах отныне постоянно будет размещен «рабита» – арабский мобильный конный гарнизон. Охрана остальных ворот и стен возлагается на власти города. Проход через ворота города остается свободным для горожан.

Мансур предложил подкрепить силы, чтобы скрасить ожидание, пока будут доставлены деньги. Он также, попросил разрешения отлучиться, чтобы дать необходимые указания. Слуги сноровисто, стали приносить небольшие столики с закуской и напитками. Патрикиос Анастас, всеми силами старался сохранять вид радушного хозяина, понимая, что является залогом безопасности арабов и не сможет покинуть зал.

Мансура внизу встретила делегация купцов, готовых ссудить его золотом для уплаты контрибуции в обмен на гарантию неприкосновенности их домов и имущества. Мансур успокоил их, добавив, что его обещание, добиться для них права беспрепятственной торговли с арабами, он тоже выполнил. Получив указание у Казначея, Старейшины купеческих кварталов, прямиком направились к командирам арабских отрядов, стоящих на Прямой улице и потребовали себе воинов для охраны перевозимого груза. Те смогли только ответить, что тем придется самим доставить деньги к Прямой улице, с которой им запрещено сходить, и на которой им будет обеспечена полная безопасность.

Вскоре к восточным воротам потянулись ослики с ценным грузом, встречаемые арабскими воинами с искренним воодушевлением.

Через некоторое время, Мансур вернулся в зал и спросил совета у Халида и Абу Убайды. Он спросил, может ли он, взамен золотых номисм, именуемых арабами динарами, включить в состав выкупа, изделия из золота, такого же веса, или, может, заменить золото на серебро, по весу, из расчета одиннадцать килограммов серебра за один килограмм золота?

Абу Убайда привел в пример слова Пророка, который говорил, что обмен золота на золотую монету, является ростовщичеством, запрещенным для мусульман. А обмен золота на серебро – это обычная торговая операция, которая не является запретной. Поэтому, он готов засчитать в качестве джизьи, серебро вместо золота, по соотношению одиннадцать к одному. Получив такое разрешение, Мансур отправился к торговым старшинам, обрадовать их этой радостной вестью. После этого денежный поток к воротам усилился. Купцы торопились сбыть своё серебро, вместо золота. Абу Убайда и Халил, втайне, тоже были очень довольны такой сделкой. Дело было в том, что для выплаты жалования воинам, им серебро подходило больше чем золото. По указу Калифа Умара, на территории Халифата был определен курс – один золотой динар равен десяти серебряным дирхемам. Предложенный им ромеями курс, давал им, десять процентов прибыли. А считать деньги эти славные воины еще не разучились.

Но и купцы Дамаска вместе с Мансуром, оказывались в выигрыше. Дело в том, что на землях империи, золото ценилось выше серебра. И за один килограмм золота менялы охотно давали четырнадцать килограммов серебра. Но об этом, ромейские купцы предпочитали не распространяться. Как бы то ни было, но до полуденной молитвы, все золото и серебро, были доставлены к восточной башне, о чем гонцы поспешили известить своих полководцев.