Бруно Арендт - Интеграл Пьявица

Элли в ответ улыбнулась и принялась уплетать уже изрядно остывший суп из солений. Её русые волосы непослушно выбивались из-под повязки и всё норовили угодить в тарелку. Дон обычно в таких случаях подходил и поправлял их, но в этот раз он просто сидел и любовался тем, как увлечённо трапезничает его внучка.

– Кфстафи, тебя дядя Генри ифкал. Утром ещё, – с набитым ртом сообщила она, подтыкая за повязку выбившийся локон.

– Мистер Эстик меня нашёл, – Дон взялся протирать очки. – Не отвлекайся, кушай, у нас будет долгая дорога.

– А чефо он фотел? – с аппетитом отправив в рот огромный кусок хлеба, полюбопытствовала Элли.

– Напутственное слово сказать хотел, вот чего он хотел… И то, что сам пока остаётся. – Дон нацепил очки на нос. – Ах да, он здесь кое-что передал тебе.

– Чафики! – обрадовано вскочила Элли и бросилась к деду.

– Никакие не «чафики»! Ешь сиди! – сдерживая улыбку, строго оборвал он её.

– А что тогда? – Элли вернулась за стол и стала доедать оставшийся на дне тарелки рассольник.

– Вот, – он достал из кармана металлический ключ с позолотой. – Сказал, тебе оно пригодится больше.

– И от чего он? – удивилась она.

– Это ключ от хранилища Гильдии Успеха в городе Примум, – он перевернул ключик на столе и указал на ручку. – Видишь номер триста пятьдесят восемь? Он сказал, что по нему нам предоставят доступ к личному хранилищу.

– Эмм, – задумалась она, – а почему мне, а не тебе? И что там? В этом хранилище?

– В хранилище ничего. Для горожан эта услуга, как я понял, платная, а мистеру Генри она досталась в пору его работы на Успех. А ключ тебе, а не мне, только для того, чтобы ты туда положила вот это, – и он достал из кармана наручные часы серебристого цвета с кожаным ремешком, положив их на стол, – чтобы не потерять, когда будешь «лазить по крышам»…

– Часики! – с ещё большим восторгом выпалила она.

– Ну, в общем да, часики, – Дон продолжал улыбаться. – А личное хранилище нам пригодится, ну и тебе, если ты захочешь убрать туда часы… – на секунду он задумался. – Я даже не знаю, большое ли оно.

Элли взяла со стола механические часы и стала их разглядывать. На обратной стороне с завинчивающейся крышкой был вытеснен круг с расходящимися линиями, в центре которого красовалась большая буква «М». По краю металлического корпуса шла гравировка с трудночитаемыми символами. Всего пара едва различимых царапин говорили о том, что металл, из которого сделаны часы – удивительного качества. Чего нельзя было сказать о стекле, закрывающем циферблат. Тёмно-зелёном, матовом, сплошь покрытом мелкими и глубокими царапинами. Непривычному человеку, беглым взглядом, довольно проблематично было бы определить время через такое стекло. Но Элли при встречах с мистером Генри частенько выпрашивала и с любопытством изучала эти часы.

– А ты не знаешь, что это за язык? – спросила она у своего деда, показывая ему обратную сторону часов.

– Хм-м, – задумался Дон, – по-моему, это немецкий, видишь много «u» и «n»?

– А ты не умеешь читать на немецком?

– Так и не выдался случай его изучить. Вот тётя Роза знала его немного… Она вообще много языков знала… Кстати, о каком чемодане ты вчера говорила?

– Да я когда увидела, что они на паром отправляются, приметила то, что с ней чемодан какой-то странный, квадратный такой и с медными пряжками.

Я его ни разу не видела у неё.

– Ну, значит, просто не показывала она тебе его. А ты сразу – воровка, – усмехнулся он.

– А откуда у неё тогда такие красивые и дорогие вещи? Живет-то она одна, где бы она взяла деньги? – стояла на своём Элли.

Дон знал, где «доставала» Роза деньги, но это был далеко не детский разговор. Буквально до вчерашнего дня он не понимал лишь одного, почему Роза всё ещё жила здесь, хотя практически ни к чему и ни к кому не была «привязана».

– Так! Давай-ка ещё раз пройдёмся по списку, – закомандовал дедушка.

– Есть! – отсалютовала ему рукой, с уже надетыми часами, Элли.

– Теплые вещи?

– Есть!

– Спальное бельё?

– Есть!

– Мыло и зубной порошок?

– Есть!

– Кружки-ложки и тому подобное?

– Есть!

– Еда и вода на сутки?

– Есть, – она указала на завёрнутые кульки с овсяным печеньем и металлические фляжки воды.

– Так, порядок. Свои-то личные вещи собрала?

– Да, и твои, и мои из тумбочек сложила, – сказала она, показав на два походных рюкзака, аккуратно сложенных на кровати деда.

– Умничка! Вот те свёртки тоже убери ко мне в рюкзак, – Дон указал на принесенные им два тюка.

– Мне кажется, я знаю, что там, – пробурчала Элли, вытянув губы трубочкой.

– А ты не умничай, а просто убери ко мне в рюкзак. Всё-то она знает! – ухмыльнулся дед. – Через час нам надо уже быть на остановке. Я немного вздремну, разбуди меня, если что! – наказал он ей.

– Есть, – сказала она, шутливо гримасничая.

Фермерское угодье номер тысяча десять, основной специализацией которого являлось выращивание пиломатериала, находилось в самом конце десятого «кармана» восточной паромной переправы города Примум. «Карманный» паром, прибывая к стыковочной площадке конечной фермы один раз в день в районе пяти вечера, доставлял мелкий провиант и путешествующих туда-сюда жителей. За последние полгода количество навсегда покидавших ферму людей выросло многократно. Люди уезжали. Желающих же вернуться сюда уже практически не было. Но транспорт продолжал послушно выполнять свою функцию, крейсируя между фермами по всей «десятой» ветке натянутых антигравиевых тросов.

– Деда, а нам долго его ждать?

– Не думаю. Время уже полпятого. Скоро прибудет.

Они стояли на открытой стыковочной площадке, протянувшейся к грузовым ангарам расположенных неподалёку складских помещений. Колючий, ледяной ветер казался в этом месте особенно пронизывающим.

Дедушка, как мог, пытался заслонять собой внучку от пробирающих, казалось, до самых костей порывистых шквалов.

– А что, если всё? – стучала зубами Элли. – Что, если вчера был последний?

Даже с учётом изменившегося климата и наличия сколь угодно тёплой одежды более-менее продолжительное пребывание на открытом пространстве становилось довольно мучительным испытанием.

Но вот, по прошествии ещё минут десяти томительных ожиданий, на горизонте появилось, становясь по мере своего приближения вдоль провисших тросов из антигравия всё виднее, транспортное средство. Продолговатая платформа метров двадцати в длину, выполненная из желтоватого, напоминающего сплавы бронзы металла, плавно и аккуратно сблизилась со стыковочной площадкой. Какое-то время ещё слышался звук оканчивающих свою работу парогенераторов, доносившийся из машинного отделения, находящегося где-то снизу.