Сергей Куприянов - Галоп

Ну точно алкаш. И как такого сюда отправили?

– Скажите ему. Пусть свяжется с кораблем. Успокоительные, наркотики. Я не знаю что, вам виднее. Я вам серьезно говорю, ничего подобного я у массипо не видел.

– Боитесь? – въедливо спросил Том, вставая и расстегивая халат.

– А вы? – внезапно разозлился Макс. – Сами-то не боитесь?

– Я? Еще как! Черт его! Где мой ком? Куда я его, что б он, сунул?! Слушайте, дайте ваш. Пока тут найдешь…

– Вон лежит, – показал Макс на стеллаж у входа. Теперь было ясно, что доктор пьян.

– А-а, спасибо. Кстати, хотите совет? Никогда не снимайте с себя эту штуку. Никогда! Тут один снял… – Он неловко пытался прицепить на себя коммуникатор. – И что же? Съели!

– Давайте помогу.

– Не надо. Настоящий военный врач в любой момент должен быть готов исполнить свой долг и обрезание. Вы никогда не видели, как делают обрезание взрослым мужчинам?

– Нет. И, главное, никогда не хотел.

– Да? Странно. Мне казалось, что у вас большие интеллектуальные запросы. А вы и правда чемпион?

– Бывший. Командиру…

– Да помню я! – Доктор таки справился с коммуникатором. – Господин полковник? Я, да. Мы тут с новым тренером обсудили ситуацию с животными. Словом, есть проблемы. Требуется запросить корабль на наличие у них транквилизаторов. Наших запасов недостаточно. Пока он еще здесь.

– Вы уверены? – прозвучал отчетливый голос Кинга.

– По крайней мере есть такая опасность. Полагаю, нам они не откажут. Любые успокоительные. Мы, как военная база особого режима деятельности, вправе получить любую потребную нам помощь в необходимых количествах. Седативные, наркосодержащие – все, что есть в наличии.

– Допустим. А что с ДНК?

– Сто процентов!

В боксе повисла нехорошая тишина. Макс не мог видеть лица полковника, зато он прекрасно видел доктора, лицо которого стало вдруг не то что трезвым – застывшим. Такое бывает у вышедших в тирах спортсменов, когда-то бывших большими и знаменитыми, которых время от времени по случаю приглашают на торжественные мероприятия, где они, играя, а может и в самом деле веря, изображают одновременно демонстративное достоинство, приличную скорбь и остаточную гордость. Некоторые, говорят, неплохо этим кормятся.

– Спасибо, – прозвучало после паузы.

– Пошли. Мавр сделал свое черное дело. Да, лед! Не в службу. Вон там в холодильнике лоток стоит. Расколоть чем найдется?

Макс неопределенно пожал плечами и достал из морозильной камеры емкость со льдом килограмм так на пять весом. Внутри остались еще две такие же. Широко тут гуляют.

– Скажите, чемпион. Ничего, что я вас так называю?

– Тогда уж лучше бывший, – без особого энтузиазма ответил Макс, прижимая к себе холодный бюкс, отчего по коже побежали мурашки. Сколько же там градусов-то?

– Бывших чемпионов не бывает. Бывают бывшие военные, бывшие бургомистры, бывшие проститутки, но чемпион – это навсегда. Потому что это не должность, не звание – это титул. Вы не будете против, если к нам присоединится наш, точнее, где-то даже ваш коллега?

– Коллега?

– Нет, не чемпион, конечно, – поморщился доктор. – Я про Винера. Некоторые называют его гробокопателем, но я вас уверяю – ни одной могилы он не вскрыл.

– Пусть приходит. Но с него анекдот. Или хорошая история, – решительно заявил Макс, чувствуя себя в полном праве.

– И это правильно, – поддержал доктор, ткнув пальцем в коммуникатор. – Кальвин! Сегодня тренер проставляется. Узким кругом. Приходи. Он джин обещает.

– Скоро у Кинга совещание.

– Тогда как закончишь. И не тяни! Придешь?

После некоторой паузы Винер сказал: «Буду».

Когда подходили к тренерскому жилью, Макс еще издали увидел Рэма, усевшегося на корточках в теньке неподалеку от его двери. От одного только его вида у него зачесались кулаки. Интересно, что он теперь задумал? Или у него, как у профессионального пьяницы, чутье на выпивку?

А тот, увидев тренера, сначала встрепенулся, но сразу сник. Видно, присутствие эскулапа разом охладило его пыл. Не исключено, что Рэм и возле него крутится. Когда специалисты подошли, он встал, здороваясь, стараясь при этом больше смотреть на тренера, точно силился послать ему какой-то сигнал. Макс предпочел этот сигнал не понять.

Отперев дверь блока – теперь он не оставлял ее открытой, – предложил доктору пройти первым, и тут же поплатился за свою вежливость; сзади его схватили за рукав.

– Чего тебе? – резко обернулся Макс.

– Разговор есть, – зашипел Рэм, кривя лицо. – Я потом зайду. Вечером.

В общем, он примерно предполагал, какого рода может быть разговор. Наверняка человеку просто захотелось выпить и он собирается предложить какую-нибудь сделку или услугу в обмен на спиртное.

Отвернувшись, Макс вошел в блок, плотно прикрыв за собой дверь. Доктор уже успел расположиться за столом, оглядывая помещение. Собственно, тут особо не на что было смотреть, если не считать неубранной постели и настенного календаря с изображением морды массипо, с которой падала пена.

– Ваш? – спросил доктор, когда Макс поставил перед ним бюкс со людом, от которого у него порядком озябли руки.

– Да, после скачек. Наколите лед, а?

– Давайте, а чем?

«Чем» нашлось без труда; Макс достал из шкафа крюк погонщика.

– Пойдет?

– Продезинфицировать бы, – с сомнением оглядел железку доктор. – Хотя у нас такие прививки, что ни одна зараза не берет. Не поверите, но за все время моего тут пребывания никто даже не продристался.

– А вы давно здесь?

– Второй год. Скоро конец контракту.

– Домой вернетесь?

– Не знаю, – вяло ответил доктор, ковыряя железом замерзшую воду. Получалось у него не то чтобы очень. – Вроде, привык уже. Да и платят прилично. Ну и где ваш джин?

– А где лед? – парировал Макс, извлекая из сундука литровую емкость.

– На пару порций хватит, а потом еще наколем, – бодро заявил Том, лаская взглядом бутылку. – Знаете, а вы мне отдайте ее потом. В смысле, пустую. Я ее поставлю на полку и стану любоваться.

Макс засомневался, что в опытных руках медика бутылка долго будет оставаться пустой, но озвучивать свои сомнения не стал. Вместо этого разлил пахнущий можжевельником напиток и провозгласил тост за знакомство.

– Все хочу спросить, а что здесь такие стены? Просто крепость.

– Ну, где-то так оно и есть. Наш полковник опасается нападения аборигенов.

– И что, случалось?

– Бросьте! Знаете, что я скажу? Я, конечно, не ксенолог и даже не психолог, хотя с основами знаком. Но из того, что я знаю, могу сделать вывод: здешние – самый миролюбивый народ на свете. Уж сколько Строг им подлянок устраивал! Другие бы на их месте давно бы войной пошли. А эти ничего, терпят.

– А зачем?

– Терпят-то?

– Подлянки устраивать.