Сергей Куприянов - Галоп

– Не в этом же суть, – горячо возразил Макс.

– Так в чем?

– Интересно же! Жажда познаний. Это все внутренние, глубинные, если хочешь, человеческие мотивы.

– Хорошо. Ты познал. Что дальше?

– Ну… И дальше то же. Где предел познания? Вот ты знаешь?

– Знаю. Только, не обижайся, мы все это уже давно прошли.

– Ты мне еще скажи, что вы в космос летали!

– Скажу. Летали.

Врет ведь, подлец, врет! Не может быть такого! Дикари и – в космос. Ага! Из пушки на ядре. Туда и обратно. Ну и где же эта пушечка?

– Только не так, как вы, – поспешил добавить говорун. – Не в физическом смысле.

– Типа полета мысли? – усмехнулся Макс.

– Ты очень точно сформулировал.

– А ты, случаем, такие особенные грибочки не принимаешь, а?

– Какие такие грибочки? – искренне, кажется, удивился говорун.

Настроение было не то, чтобы пускаться в разъяснения, и Макс отмахнулся.

– Ладно, проехали. – Но потом, прикинув, как будто даже усовестившись, скупо пояснил. – Это что-то вроде наркотиков. Или спиртного.

– Это которое у тебя во фляжке?

– Ну… Вроде того. Только – ты не обижайся – что-то не верится.

Макс, ясное дело, чувствовал, что несколько перегибает палку. Все же он пленник, а говорун, ну, вроде хозяина у него, что ли. Раза два им, спортсменам и тренерам, спецы из охранной службы читали лекции по безопасности, в том числе рассказывали о том, как вести себя в случае захвата террористами или – такое тоже бывало – чересчур перегретыми болельщиками. Так вот, одним из пунктов там значилось: не вступать с террористами в пререкания, не геройствовать, вести себя подчеркнуто спокойно, не повышать голоса и всячески демонстрировать покорность. Словом, вести себя тише воды, ниже травы, а все остальное предоставить спецслужбам. Те же рекомендации, надо полагать, распространяются и на поведение в плену. Но тут появилась некая тональность, непредсказуемая специфика отношений, за которой не проглядывалась угроза, что он несколько распоясался, откровенно провоцируя собеседника.

– Ну хорошо. Что тебе рассказать о твоей Земле, чтобы ты поверил?

Макс ошарашено уставился на говоруна. Ничего себе! И вдруг сообразил.

– Нет, дорогой. Этот фокус у тебя не пройдет. Ты, я чую, про мою Землю прямо у меня из башки все и скачал. Ты мне расскажи про то, где я не был. То, что я не знаю и знать не могу.

– Вот видишь. Ровно то же самое и со всеми остальными.

– Это которые… – Макс изобразил на пальцах что-то вроде краба, намекая на показанное ему «кино».

– Со всеми, Максим.

Макс взял со своей тарелки остывший плод и принялся медленно его пережевывать, глядя в стену, на которой висела шкура, здорово похожая на шубу того гада, который напал на него у горной реки. Толстый мех пестрой окраски смотрелся богато. На его взгляд, на ней не хватало парочки перекрещенных сабель, тогда композиция выглядела бы законченной. Мысль, которая пришла ему в голову, была ослепительно невероятной, по ощущениям сходной с тем состоянием, когда он взял свой первый кубок.

– Ты хочешь сказать, что в каждой цивилизации есть люди типа меня? Ну, то есть, с которыми ты… Вы контактируете?

– Не совсем так. Большинство контактов установлено с теми, кто бывал у нас. С ними нужно, как вы говорите, глаза в глаза. Но некоторые цивилизации легко идут на контакт и так.

– И много таких? С которыми вы вот так, на расстоянии?

– Цифра большая, но в данном случае это не имеет значения.

– Нет, погоди, не уходи от вопроса. Или это секрет? Военная тайна.

– Да какая там тайна! – усмехнулся Ин. – Считай, на каждого нашего по одной.

Макс попытался вспомнить статистические данные, которыми его загружали при подготовке к этой командировке. Диаметр планеты, длина суток, среднегодовая температура, давление… Муры, которая в жизни не пригодится, наговорено было через край. А вот про численность населения… Он как-то упустил это. Миллион? Нет, больше. Ареолы расселения, племенной состав, жизненный уклад, размеры освоенных территорий… Несколько миллионов, это точно. Несколько миллионов на всю планету. Да в одной Москве больше. Так что же выходит? Сотни миллионов? Да нет, городов тут не существует, это факт. А такие вот укрытия? Гор-то тут – копай себе и копай.

– Погоди. Ты сказал большинство. Не знаю, сколько вас всего, миллион, два, десять, сто, но если, как ты сказал, с большинством нужно глаза в глаза… Ты хочешь сказать, что у вас тут был миллион гостей? Здесь, на планете? Не… Как сказать? Не особей, а экспедиций, что ли. Типа нашей.

– Да конечно нет. У нас все же не такая длинная культурная история, хотя в последнее время частота визитов увеличилась. Прогресс, надо полагать. Но ничего, скоро наступит спад. Мы входим в контакт по цепочке. Это понятно?

– Чего уж не понять, – проговорил пораженный Макс.

Это как болезнь, как грипп. Заразился один, другой, третий – и пошла гулять эпидемия, передаваемая воздушно-капельным путем. Контактно-мозговым в данном случае. Это даже не просто болезнь. Это настоящая, стопроцентная экспансия! Захват всего и вся. Только… Где доказательства? Разговоры и всякие картинки вкупе с подземными реками – все это хорошо. Но, в условиях, скажем так, гипноза, это не факт.

– Красиво. То есть ты хочешь сказать, что у вас, как ты говоришь, контакт со всем миром?

– Не, естественно. С некоторыми расами мы не контактируем принципиально. С некоторыми это невозможно. Скажем, какой нам интерес поддерживать отношения с цивилизацией… Водной цивилизацией акул, так скажу. Мы этот канал не поддерживаем.

– Это у нас, что ли?

– Нет, это я к примеру. Там вообще жидкий аммиак и все очень сложно. Они же просто убийцы. Все как бы мыслят, но при этом думают только о еде и размножении. Ошибка мироздания. Впрочем… Вы пока тоже. Только давай так! Мы никого не осуждаем. Даже вон, – говорун кивнул на шкуру.

– Вы сними тоже в контакте?

– Нет. Все попытки закончились ничем. Одни голые инстинкты. Но у них своя роль, своя задача.

– А массипо?

– Чего спрашивать, когда сам знаешь. Они, конечно, примитивные, но, так сказать, на связи. За миллион лет из них так и не удалось делать по-настоящему разумных созданий. Да, как выясняется, это и ни к чему.

– За сколько? – вкрадчиво спросил Макс.

– Это примерно, я огрубляю.

– Не, погоди. Ты хочешь сказать, что вам миллион лет?

– Ну, наш год короче вашего.

– На пятнадцать процентов.

– Я же говорил, что цифры слишком коварная вещь. Дело же ведь не в них.

Макс замотал головой, словно отгоняя видение.

– Слушай, по-моему, ты просто врешь. Миллион лет, миллионы цивилизаций. Может, скажешь еще, что тебе, не знаю, сто тысяч лет?!

– Если говорить о моем теле, я столько не прожил бы ни при каких условиях. Сто пятьдесят – абсолютный предел. Но это уже глубокая старость, до которой мало кто дотягивает.