Никита Чирков - Декорации

– Мы проверили все саркофаги четыре раза: ни одного отклонения, ни каких-либо сбоев или смещения показателей, – сразу объявила Мария, главный инженер и один из создателей данной системы. Она не покидала Кесслер вот уже пять лет, с того момента, как оказалась здесь для первых тестов саркофагов, что обернулись полномасштабным стартом для развития и совершенствования системы.

– Нервничаешь? – спокойно спросила Агата, видя, как Мария чуть ли не зубами стучит, бросая взгляд с планшета на творение собственных рук и обратно. Рыжие волосы были закручены в клубок на голове, оголяя крайне молодое для тридцатилетней девушки лицо. Её легко могли принять за только-только вступившую в совершеннолетие юную девочку, и, как она сама утверждала, этой особенностью могли похвастаться все женщины в ее семье.

– Не то слово, – оторвавшись от бесконечных проверок, она взглянула на Агату, – я ведь уже спрашивала, как тебе удается быть всегда такой спокойной?

– Много раз. Но сегодня не тот день, когда нам стоит отвлекаться на собственные чувства.

– На удивление, твой ответ даже несколько успокаивает. Есть с кем разделить страх неудачи, хотя положения у нас, конечно, разные в этом вопросе, – почти тараторила она от нервов, на некотором взводе.

– Что ты имеешь в виду?

– Эти люди доверились моей разработке, как и все те, кто сейчас наблюдает за стартом, кто верит и надеется, что это сработает. Я вот все думаю, чего боюсь больше – того что люди могут погибнуть в случае какой-либо поломки или, что моя работа поставит на мне, как и на тех, кто со мной работает, клеймо. И не подумай неправильно – люди важнее карьеры – просто, если что-то случится, я готова буду костьми лечь, но лишь бы всё исправить, а списав меня со счетов…

– Соберись и верь цифрам, – Мария лишь кивнула, а Агата добавила, – поверь, если что-то случится с кем-либо из вас или с Пилигримом, первой отвечать буду я, а не вы.

Сложно было отрицать перспективы, которые предоставляло изобретение Марии и её людей, случившееся больше пяти лет назад в ЦРТ, и быстро начатая практика в Кесслере, ведь время – всегда было камнем преткновения любых путешествий или условий реализации проектов. Эти десять людей, прошедшие сложнейшую подготовку на физическом и психологическом уровне, с бессчетным количеством тестов, добровольно взяли на себя великое бремя, доказать не только работоспособность саркофага, но и самим себе – значимость собственных жизней, записанных в историю.

Приглядывать за десятью жизнями будет группа из пяти человек, являющаяся основным экипажем корабля Пилигрим. Полет составит тридцать девять дней, благодаря минимальному расстоянию между планетами, из-за чего данная операция не имеет право перенестись на более поздний срок. Это была нелюбимая часть ее работы – думать о деньгах и выгоде «высоких людей», больше беспокоящихся о финансовых отчетах, нежели о вкладе в развитие собственного вида. А главное – исполнение множества приказов свыше, с которыми она далеко не всегда была согласна.

Вся подготовка и проверка оборудования проходила с особой точностью и ответственностью, ведь нельзя было допустить неудачу, но, как сама Агата понимала четко и ясно – будь всё это в ее руках, времени на подготовку она уделила бы куда больше. Она поднимала вопрос о чрезмерной спешке, указывая на слишком уж сжатые сроки, но в ответ получала лишь благодарность за беспокойство, что было просто вежливой версией отказа от дальнейших обсуждений. И это было ее небольшой проблемой, как считали многие работающие с ней: слишком буквальное следование субординации.

Последние сорок восемь часов, работали обе смены.

Начался отчет, все и каждый внимательно следили за временем, машинально просчитывая в голове все свои задачи, боясь, что могли что-то упустить. За отсчетом через камеры прямого эфира из Кесслера наблюдало население Мегаполиса, так же ожидавшее данного полета долгие годы, ведь популяризация как науки, так и космических программ, не сбавляла обороты ни на день.

Запуск, двигатели включились, ознаменовав это событие сильной вибрацией для команды челнока – мгновение – и Агата уже смотрит, как объект с людьми устремляется вдаль, к другой планете. Все показатели, датчики и словесный отчет подтверждает благополучный старт и полет. Овации заполонили мостик. Агата парила в невесомости почти вплотную к стеклу, сквозь который, не моргая, смотрела на удаляющийся корабль, преисполненная чувством удовлетворения и гордости, пока за ее спиной бушуют овации. Долгая работа, которой, казалось, нет конца, была частью ее жизни, и вот – труды дали результаты. Но, вопреки собственным приоритетам и порой строжайшей дисциплине, ей было, впрочем, как и всем, страшно… но не за возможную неудачу, хоть и отрицать это было бы ложью, ведь провал был для нее недопустим. Безуспешно она убеждала себя, что это из-за ответственности за жизни людей, где страх чьей-либо смерти или какого-либо ущерба здоровью может сказаться на успешности выполнении задания. Истина же, сокрытая ото всех, была в том, что для нее, в реальности, важна была жизнь лишь одного из них.

Место прибытия было видно издалека. Одноэтажные строения распространились по полю, исчерченному тропинками протоптанными людьми, которые помогали укрепить дома на своих позициях. Последний месяц вертолеты доставляли уже собранные дома, высотой в два этажа, общим размером в шесть на шесть метров, внутри которых было четыре комнаты с обогревом и полным набором для жилья. Крыша под небольшим склоном, окна со всех сторон, двери с замками. Кухня стояла отдельным зданием, неподалеку от этих скромных жилищ. Вокруг ходили люди – в основном это были сотрудники Саламиса. Кто-то делал замеры, кто-то помогал в техническом вопросе, доводя строения до полной готовности, всё же, хоть их и привозят собранными, многое надо докрутить на месте. Были так же и люди с Природных земель – в потрепанной, старой одежде, иногда с лошадьми, иногда целыми семьями, сновали туда-сюда и озирались по сторонам, интересуясь у сотрудников об этом месте. Ещё бы установить ограждения, усовершенствовать дороги и улучшить охрану – почти будет напоминать пригороды. Но Майя хотела сохранить максимальную схожесть с естеством Природных земель, как минимум, на первое время, необходимое для усвоения.

Колоссальные траты и вся данная система была рассчитана на зимнее время, чтобы люди могли пережить холода. Разумеется, никто не будет никого выгонять в более теплое время года, но именно через приближавшуюся зиму было решено дать людям возможность жить более цивилизованно, как решило вышестоящее начальство. Майя не особо была довольна таким подходом, но, как ни посмотри, такой вариант был не самым худшим, да и вступать в распри ей хотелось меньше всего. Такой безвозмездный шаг кажется проявлением лучших качеств тех, кто прячется за подписями и чековыми книжками – многие так считают. Но Майе, как и Соломону, известно, какой рычаг давления вынуждает их сделать этот жест добрый воли, но это не мешает им двоим искренне насладиться результатом, разворачивающимся прямо перед глазами.