Роберт Шекли - Игра агента X

Затем последовал долгий период изучения отчетов наружного наблюдения и просто ожидания. Наконец, организация Бейкера с достаточной степенью точности определила человека, который, как им казалось, и был Кариновски.

Далее последовала тщательная разработка операции. Пришлось также изрядно побегать и даже применить ловкость рук. Все это завершилось созданием плана под кодовым названием «Ловушка». Через два дня Кариновски должен отправиться поездом в Барселону. Я поеду тем же поездом. Я должен стать наживкой. На причудливом жаргоне спецслужб я именовался «живцом».

— Хорошо, я все понял, но должен предупредить, что не держал в руках огнестрельного оружия с тех пор, как демобилизовался из армии, — сказал я полковнику.

Бейкер состроил гримасу:

— Разве Джордж вам не сказал? Никакого оружия.

— Он предупредил, и меня это устраивает. Но будет ли Кариновски играть по нашим правилам?

— Не будет никакого насилия, — сказал Бейкер. — От вас требуется только выполнять наши указания.

— Слушаюсь и повинуюсь, — ответил я, и колеса завертелись.

Сутки спустя некий американский генерал с одной звездочкой на погонах получил от другого генерала, с двумя звездочками, командовавшего 22 бронетанковой дивизией, расположенной в Сангюэса, срочный запрос. Первый генерал порылся в своих бумагах, пришел к неутешительному выводу и отправил шифрованную телеграмму в Париж. Вскоре после этого некий человек в штатском нанес визит в штаб 3-кй армии на Авеню де Нейи. На втором этаже здания штаба хмурый полковник передал этому симпатичному молодому человеку портфель. Молодой человек ленивой походкой вышел из штаба, внимательно огляделся по сторонам и поймал такси. Молодой человек был хорош спортивная рубашка, легкий пиджак в итальянском стиле, начищенные до зеркального блеска туфли ручной работы. И только носовой платок казенного цвета хаки выпадал из ансамбля.

Этим красавчиком был ни кто иной как я, центральная фигура в затеянной полковником Бейкером византийской интриге. Предполагалось, что я тайно доставлю некие документы своему краснорожему генералу. Я должен был выглядеть человеком, который, извините за такой каламбур, изо всех сил пытается не выглядеть американским военным атташе. Однако сообразить, как Кариновски это поймет, было выше моего разумения. На мой взгляд, вся операция была слишком усложнена, чтобы быть успешной. Я же не знал, как тернисты и неисповедимы пути секретного агента. Кроме того, полковник Бейкер говорил, что мне не надо ни о чем беспокоиться.

Я добрался до Лионского вокзала и вскоре уже сидел в купе первого класса южного экспресса, на котором отпускники освершали ежегодное паломничество в Памплону. Таким образом: «живец» занял свое место. Как ни странно, но и «щука» была неподалеку.

Мне не пришлось искать Кариновски, как и ожидалось, он сам меня нашел. Мы оказались в одном купе. Это был человек средних лет с грубым лицом. У него были темные усы, мешки под глазами, коротко стриженные седые волосы и большие уши. С такой внешностью он мог быть кем угодно: футбольным защитником, венгерским пехотным полковником, сицилийским бандитом. Но представился он как швейцарский торговец часами по фамилии Шонер. Я назвался Лимингтоном, помощником управляющего туристическим агентством.

Мы разговорились. Вернее, говорил Кариновски. Он оказался завзятым футбольным болельщиком и строил бесконечные прогнозы относительно шансов команды Швейцарии в предстоящем матче с Миланом. Воздух в купе был синим от табачного дыма. Его крепчайшие сигареты «Голуаз» заметно перебивали мой «Честерфильд». Когда поезд подходил к Виши, Кариновски исчерпал футбольную тему и переключился на автогонки. Я буквально оглох от рева моторов «феррари», «альфа ромео» и «лотусов». Пачку сигарет я прикончил в два часа, пришлось начать новую. Дышать в купе было нечем, и я достал свой армейский носовой платок. Мне показалось, что в мутных глазах Кариновски что-то блеснуло, но его монолог не прервался. Этого человека ничем нельзя было остановить. Мой мочевой пузырь готов был лопнуть (как я позже выяснил, это профессиональное заболевание шпионов), а табачный вкус во рту напоминал пепельницу. Когда мы подъезжали к Перигье, Кариновски переключился на рассках о своей нелегкой жизни торговца часами. Он буквально заговорил меня до смерти. Нервы мои были на пределе. Я вконец отупел от его дребезжащего голоса, обрушившего на меня потоки спортивной информации, банальных суждений и древних анекдотов.

Я едва удержался от того, чтобы не прихлопнуть его. Вместо этого я извинился и отправился в туалет. Портфель я прихватил с собой. Отсутствовал я не более пяти минут, и монолог Кариновски возобновился, пока, наконец, поезд не начал притормаживать перед пограничной станцией Андайе.

Притормозил и Кариновски. Он начал покусывать ус и вообще как-то скис. Похоже, ему стало плохо, и я отправился за проводником. По возвращении я обнаружил Кариновски скорчившимся в углу купе. Мы с проводником даже заподозрили приступ аппендицита.

Вдвоем мы помогли Кариновски сойти с поезда. Когда я вернулся в купе, то сразу бросился к своему портфелю. Я сразу же обнаружил, что это не тот портфель, хотя он и был похож на мой. Должно быть, Кариновски подменил его, когда я ходил за проводником. Оставшийся в купе портфель был набит газетами. В том же портфеле, который он украл у меня, были бумаги министерства обороны (с грифом «секретно») и тысяча долларов в дорожных чеках. Таким образом, все шло по плану.

На следующей станции я сошел с поезда и направился в кафе под названием «Голубая мышка», куда мне должны были позвонить. Прождав напрасно три часа, я вернулся в Париж и побаловал себя прекрасным обедом.

На следующий день я отчитывался перед полковником Бейкером. И его, и Джорджа просто распирало от удовольствия. Бейкер откупорил шампанское и поведал мне, чем кончилась эта история.

Бейкер, Джордж и ещё двое подхватили Кариновски, как только он сошел с поезда, и вежливо, но настойчиво затащили его в ближайшее кафе, где выложили ему все факты. А они были таковы: Кариновски похитил портфель с секретными документами министерства обороны плюс тысячу долларов. Портфель легко опознается, свидетели имеются, а хозяин портфеля ожидает на соседней станции, готовый немедленно обратиться к властям с соответствующей жалобой и просьбой наказать виновного со всей возможной по французским законам строгостью. Это будет означать по меньшей мере десять лет тюрьмы.

Кариновски понял, что угодил в ловушку. Деваться ему было некуда, и он согласился перейти к деловой части разговора. Это заняло ещё полчаса. До чего они договорились, Бейкер не сказал, но видно было, что он остался доволен. Дело было сделано.