Роберт Шекли - Игра агента X

— Сюда, — сказал Беппо, намереваясь ухватить меня за руку.

Как только он попытался это сделать, я рванулся к выходу. Карло мгновенно перекрыл мне дорогу. Его револьвер был направлен в мою сторону.

— Остановитесь-ка, — посоветовал он мне, — не то придется прострелить вам правое колено.

Подобная перспектива показалась мне малопривлекательной, и я остановился.

— Руки за голову! — скомандовал Карло. Я так и сделал, но тем не менее мне попало револьвером по лбу.

Послышались аплодисменты. Мы все подняли глаза.

Одна из балконных дверей была раскрыта. На балконе стоял человек. Он с издевкой похлопал в ладоши, эхо негромко прокатилось от стены к стене.

— Странно, — проговорил он, — как обладание оружием действует на некоторых. Сказывается на умственных способностях, не так ли, Карло?

— Он пытался убежать… — начал оправдываться Карло.

— Но я же особо подчеркнул, что товар должен быть доставлен в целости и сохранности, — мягко сказал человек, стоявший на балконе. — То, что у вас есть оружие, вовсе не означает, что вы должны использовать его в ущерб собственным интересам.

— Простите, мистер Форстер, — сказал Карло.

Человек на балконе кивнул и продолжил, обращаясь ко мне:

— Заходите, мистер Най. Мы можем обсудить наши дела в более приятной обстановке.

Он развернулся и исчез с балкона. Карло и Беппо, встав по обе стороны от меня, направились ко входу в мастерскую. Водитель достал из кармана кусок замши и начал протирать капот своего автомобиля.

— Добро пожаловать в солнечную Италию! — сказал Форстер.

— Очень рад здесь оказаться, — отвечал я. Но чувствовал я себя далеко не так беспечно, как хотел показаться.

Мы сидели в большой, мрачной комнате на втором этаже. До этого Карло и Беппо обыскали меня, но оружия не нашли. Форстер отпустил обоих. Не знаю, был ли у него самого револьвер, но походил он на человека, которому такие игрушки без надобности.

Я узнал его сразу по фотографии из досье. Резкие, даже грубые черты лица, широко поставленные глаза, открытый взгляд, едва заметная усмешка все было на месте. К чему я оказался не готов, так это к его размерам. Согласно описанию, его рост должен был составлять шесть футов два дюйма, вес — 220 фунтов. Сейчас я дал бы ему фунтов на тридцать больше, да и выше он был не меньше, чем на целый дюйм.

Одним словом, он был верзилой. В досье говорилось о том, что он помешан на спорте, является чемпионом по стрельбе и имеет черный пояс по карате. В этих обстоятельствах я принял правильное решение не набрасываться на него, чтобы задушить или покончить со всем разом.

— Вы не поверите, мистер Най, — сказал Форстер, — с каким нетерпением я ждал нашей встречи.

— Неужели?

Форстер кивнул.

— Я и представить себе не мог, что когда-нибудь буду сидеть рядом со знаменитым Агентом Х.

Дело принимало скверный оборот. Полковник Бейкер извлек немалую выгоду из созданного его воображением суперагента, но мне это не обещало ничего хорошего.

— А кто это — Агент Х? — спросил я.

Форстер покачал головой и сказал:

— Простите, старина, но надо смотреть правде в глаза — ваше прикрытие лопнуло. Я понимаю, что это неприятно слышать человкеку с вашей репутацией, но таковы факты.

Это было более чем неприятно, но я решил ни в чем не признаваться.

— Не знаю, о чем вы говорите.

— Просто скажите мне, где можно найти Кариновски.

— Был бы рад вам помочь, но я не знаю никакого Кариновски.

— Значит, отказываетесь говорить?

— Как я могу рассказать вам о том, что мне неизвестно?

Форстер поджал губы и задумался над моими словами. Судя по акценту, он был немцем или австрийцем. Он пытался вести беседу непринужденно, но со скрытой угрозой в голосе. Возможно, его обучили этому здесь, в Италии. К сожалению, речь его была просто грубой. Изящное фехтование словами не было его стилем, он предпочитал дубину. Присущее ему тевтонское чувство юмора многие расценили бы иначе. Я посчитал его фигуру столь же нелепой, сколь и смертельно опасной.

— Может быть хватит, Най? — негромко спросил он. — Вы же не хуже меня знаете, что в нашем узком мирке не так уж много секретов. Форд всегда знает, чем занимаются в «Дженерал моторс». То же самое и у нас, у секретных служб. В конце концов, речь идет о наших традициях, пусть неписанных, но реально существующих.

Я слушал его с интересом. Все это было мне в диковинку.

— Шпионы всегда шпионят друг с другом, — продолжал Форстер, — и гораздо больше, чем за чужими правительствами или армиями. И когда секретный агент оказывается в ситуации, при которой всякое запирательство становится бессмысленным, он должен быть мужчиной и рассказать все, что от него требуется, оставив гордое молчание профессиональным патриотам. Живи и давай жить другим. История — вещь длинная, но жизнь-то коротка. Вот наша традиция. Разве она не разумна, мистер Най?

— Очень разумна, — согласился я.

Форстер победно улыбнулся:

— Понимаю ваши чувства. Ваша репутация великолепна, и вы хотите ей соответствовать. Но, надеюсь, вы не страдаете манией величия? Все мы люди, и у каждого из нас порой случаются неудачи. Даже вы от этого не застрахованы. И если вы потерпели поражение, следует принять его с пониманием, сохранив свою жизнь для дальнейшей борьбы. Разве вы думаете по-другому, мистер Най?

Эта была лучшая проповедь, что я слышал за последние годы. Я с трудом сдерживал слезы.

— Полностью с вами согласен, — признался я.

— В таком случае вы скажете мне, где Кариновски?

— Я не знаю, где он.

— Но вы признаете, что являетесь Агентом Х?

— Конечно. Я готов признаться, что являюсь Агентом Х, или У, или Z только чтоб вас порадовать. Но я все равно не знаю, где находится Кариновски.

— Простите, — возразил Форстер, — но вы должны знать. Ведь это ваша операция.

— Нет, не моя. — Это был не самый лучший ответ, но, оказалось, Форстер все знал о Гвеши.

— Гвеши не мог взять это на себя, — сказал Форстер, — он недостаточно компетентен.

Услышать подобное было неприятно. Момент был явно неподходящий.

— Гвеши можно не брать в расчет, — продолжал Форстер, — занимаетесь всем вы, и у вас должна быть вся информация.

— Я не знаю, где он, — повторил я, наверное, в пятнадцатый раз.

Форстер изучающе посмотрел на меня.

— Мистер Най, я обращаюсь к вашему чувству партнерства. Очень прошу не заставляйте меня прибегать к насилию.

Он говорил это совершенно откровенно. Я всей душой был на его стороне, и мне действительно хотелось сделать так, чтобы ему не пришлось идти на крайности.

— Я бы очень хотел вам помочь, но не могу. Поверьте мне на слово.

Форстер вновь изучающе посмотрел на меня и, наконец, сказал: