Елена Забродина - Карантинная Мадонна. Враг не снаружи, враг – внутри

Возле магазина Инга замедлила шаг. Небольшое помещение торговой точки было забито до отказа. Через распахнутую дверь высовывался хвост из длинной человеческой очереди. Люди стояли на крыльце магазина и на ступеньках, недовольно переминались, не привыкшие к такой сутолоке. Кое-где слышались тихие жалобы на правительство, которое закрыло их, хотя были и такие, что смеялись. Ну, это оптимисты по жизни.

Инга тихо пристроилась за женщиной в цветастом халатике. Та вполголоса разговаривала с другой, пышногрудой. Обе были среднего возраста, любительницы посплетничать. Инга не особо прислушивалась, но делать все равно было нечего – очередь двигалась медленно.

– Валентину-то увезли вчера в город. Успели.

– Как хоть она там? Бедняжка, она так плакала, муж-то тут остался.

– Да кто ж теперь знает, что с нею стало? Дозвониться-то до нас невозможно.

Инга не удержалась и вступила в беседу.

– Это почему невозможно?

Женщины разом повернулись в ее сторону, внимательно осмотрели чужачку с ног до головы. Одна из женщин неохотно ответила.

– Так ведь на вышке-то наши сигналы перекрывают. Чтобы мы никому не сообщали, панику, так сказать, не сеяли. – Она посмотрела на Ингу как на глупую, типа, как это можно таких элементарных вещей не знать?

Ну что ж, вполне логично. Теперь понятно, почему она дозвониться не могла до Егора. Да и он, наверное, звонил ей раз сто. По крайней мере, в это хотелось верить. На душе стало немного теплее. Он в порядке, просто так сложились обстоятельства. И очень скоро они будут снова вместе. Они и их малыш.

Кто-то случайно толкнул Ингу. Она слегка отодвинулась. Странно, что при заразной болезни, для которой нужен карантин, народ стоит так плотно. Это же потенциально опасно. Чем больше народу, тем большая вероятность заразиться. Инга отодвигалась и отодвигалась и таким образом рисковала никогда не дойти до кассы. И уйти было нельзя. А может быть, болезнь не переносится воздушно-капельным путем?

– А что за болезнь здесь? – спросила она и народ, до этого гудящий о своем, замолчал. Инга растерялась, все взирали на нее.

– Что? Что я такого сказала?..

Люди запереглядывались между собой, и только одна женщина произнесла:

– А никто не знает.

У Инги мороз прошел по коже. И остальные как-то подавленно замолчали. Им напомнили о страшном. Нехорошо, что напомнили. Народ заозирался, стал приглядываться к тем, кто рядом.

Из магазина послышался душераздирающий женский визг, и внимание мигом перенеслось на новый объект. Люди ожили. На крылечко, распихивая всех по сторонам, вылетел щупленький мужичонка в мятом трико и вылинявшей футболке. В руках он держал палку колбасы. На лице мужичонки читалось бесшабашное отчаяние. Черт подери, да он – пьяный! Довольный собой, он припустил вдоль по улице. Никто и не подумал его задержать, так все были обескуражены.

– Эй, держи его! – продолжал надрываться женский голос. Народ в проходе снова недовольно расступился, на этот раз пропуская немолодую продавщицу. Лицо ее раскраснелось.

– Вот ведь гад! Украл!

Из магазина высунулись те, кто еще минуту назад был внутри, всем было любопытно.

– Мужики, ну что же вы? Что стоите-то? – напирала продавщица, еще не осознавая, что все ее призывы бесполезны.

– Да его уж теперь и не догнать, – со знанием дела сказал один из поселковых. Другие слишком активно подхватили: «Да, да…» «Вон как летит»… Бежать никто не хотел. Да и кому было надо? Вот если бы это у них из рук вырвали палку колбасы, разговор был бы другой. А так…

– Мужики, вы че? – почти шепотом спросила продавщица, и на глаза навернулись слезы отчаянья.

А воришка все бежал. Улица, по которой он удирал, состояла из небольших частных домиков, тянущихся вдоль дороги одной большой стеной, примыкая друг к другу заборами и воротами, создавая некий коридор и не давая преступнику увильнуть в сторону. А впереди маячил парк – еще метров двадцать и преступник скроется из вида. Ошалев от безнаказанности, наглец даже перешел на шаг. И тут из-за угла, ему навстречу вылетел автомобиль зеленого цвета, скорее отечественного завода, чем иномарка, чуть не врезался в воришку, резко тормознул. Мужичонка с колбасой хотел обогнуть его, но автомобиль взревел мотором, дернулся рывком в его сторону, загораживая проход. Из машины вышел мужчина лет пятидесяти, поджарый и хорошо сложенный. Какая-то женщина громко вскрикнула, всплеснув руками: «Да это ж Бобров!» Остальные радостно закричали, наблюдая, как следом за Бобровым из машины выпрыгнула большая собака и кинулась следом за преступником. Мужичонка прыгнул на забор, с намерением скрыться дворами. Одним молниеносным прыжком ротвейлер настиг его, сомкнув на его ноге свои мощные челюсти. Никогда раньше Инга не слышала крика громче и пронзительнее. Воришка, свалившись с забора, корчился, пытаясь скинуть с себя собаку, но та реагировала не больше, чем железный локомотив.

Мужчина подошел уверенной походкой, не спеша. Лохматые, сурово сомкнутые брови, резко очерченные губы, твердый подбородок. Его можно было бы назвать красивым, но отталкивала циничная полу-улыбка, застывшая на лице. Инга помрачнела. Радость от восторжествовавшей справедливости мигом схлынула, пришло отрезвление. Жертва, продолжая отбиваться от огромного ротвейлера, перешла на откровенный визг. Народ даже начал жалеть горемыку. А продавщица, еще сама недавно готовая насылать на голову преступника проклятия, сердобольно крикнула: «Ой! Собаку-то убери! Больно же ему!» Народ потихоньку стал подбираться к месту действия. Инга тоже двинулась вместе со всеми. Коллективный разум, черт бы его побрал. Зов толпы.

Бобров, не обращая ни на кого внимания, подошел к поверженному. Склонился. И неожиданно по-отечески так заговорил:

– Что ж ты, Василий делаешь-то? А? Как не стыдно, у своих же воруешь?

Мужичонка заискивающе заскулил, держась за ногу. Собака по-прежнему не отпускала его.

– Прости, черт попутал. Сам не знаю, как вышло…

– Эх ты, – пожурил Бобров и протянул руку, – давай сюда.

Бедолага не сразу понял, что от него требуется. Сначала подал свою руку, но по наморщенному лицу Боброва понял, что не то. Оглянулся. В траве, рядом с ним валялась палка колбасы. Василий дернул головой, как будто спрашивая, это ли нужно, суетливо схватил ее и протянул. Бобров бесстрастно принял продукт и передал всхлипывающей продавщице.

– Спасибо, Дмитрий Степанович, – благодарственно пролепетала она. Инге показалось, что еще немного, и та кинется целовать его руки. Стало как-то неуютно.

– А кто он? Полицейский? – тихо спросила она рядом стоящую женщину в халатике.

– Да нет. Зам главы администрации, из города, – прошелестело в ответ. Глаза подобострастно и немного испуганно устремились на Боброва. – Хороший человек.