Людвиг Герхард - Я – Корэф, роботсмэн. Роман из будущего

Корэф не подумал о Риннэ, и что его навигация могла быть ей доступна. Красотка, сидя в своём офисе, напуганная утратой Корэфа, за ним следила. Он двигался на навигаторе-пилоте в направлении дома, где познакомился с Анжи. Дорогой думать об аварии он не хотел и перестал. Бежал мимо огромных окон ресторанов и кафе, где считывал мгновенно все лица роботсмэнов. Их, к счастью, было мало. Была лишь середина будничного дня. Но он искал её… Вот! Как вкопанный остановился Корэф и захотел направиться ко входу. Но ноги не пускали.

«Автопилот подключён к навигатору», – догадался Корэф и всё поотключал.

Он бросился в распахнутые двери. Его анализатор не подвёл и распознал лицо Анжи. Всё было как обычно. Девушка стучала пальчиками по столику. Увидев Корэфа, она сложила быстро прозрачный лист, и он исчез:

– Привет, я только что освободилась от беседы. Садись. Поболтаем, если интересно.

Корэф остался стоять. В его памяти шла запись. Он был сосредоточен лишь на Анжи и ничего, кроме неё, не замечал. Глаза и губы, волосы свисают и загибаются к красивой ровной шейке. На ней костюм приталенный, фигурку дорисовывает тонко. Но что-то бросилось ему в глаза. Корэф подумал:

«Жемчужина! Как ягода на ветке изумрудов, на отвороте пиджака, она была и раньше, но, как сейчас, в глаза мне не бросалась. Прекрасно сочетание двух начал. Родился из огня кристалл. Жемчужина, рождённая в прохладе.»

Корэф почувствовал перемену в Анжи:

«Она стала смелей, уверенней и проще. Наверное, от услышанного в интервью от многих роботсмэнов успокоилась».

Но вслух сказал другое:

– Послушай, может, снова куда-нибудь пойдём? Да просто погуляем.

– Давай! Пошли. Я уже устала за день. Побродим у воды?

– Тогда – к заливу.

Они пошли без спешки по бульвару. Вышли на набережную. Прошлись в молчании. Присели на скамью. Молчали долго, каждый о своём. Друг друга не перебивали. В чернеющей воде уже не отражалось неба. После заката оно едва светлело. Дома ещё светились в темени деревьев. Изящной линией изгиба вытянулся берег. Стали зажигаться окна и засияла улица цепочкой фонарей. Для роботсмэнов это лишь создание настроения. Когда-то так по вечерам после работы и в людях возникало настроение уюта, дома и семьи.

Стемнело. От залива прохладой пронизало Анжи. Она обняла себя руками и плечи приподняла, спрятав шейку. Щеку плечом прижала, от холода прикрыв. Корэф следил за ней, посматривая сбоку. Бриз вечерний с моря его взбодрил. Анжи невольно стала к Корэфу прижиматься. Он чётко ощутил:

«Да, прикосновение телом неслучайно. Она слегка подрагивает. Так что же это с ней?!» – подумал Корэф и сказал:

– Так что с тобой? Чего дрожишь ты снова?! Что с регулятором твоим? Ты прозвони его системным контролем функций. Я подожду. Наладятся настройки, и ты не будешь больше так дрожать. Давай, включай.

– Ах, Корэф. Мой регулятор бесконтролен. Его лишь регулирует среда, в которой нахожусь. Поэтому когда-то для согревания сжигалось всё, что на Земле горело. Теперь тепло, и свет исходят из глубин Земли, ну и от Солнца тоже. Ведь наши недра – маленькое Солнце под ногами, но глубоко. Его не можем мы носить с собой в кармане. Приходится тепло одеться.

– А-а! Так ты замёрзла! Поэтому дрожишь! В твоей уютной комнате, мне помнится, было тепло. Но ты дрожала. Почему? – спросил серьёзно Корэф.

Пока об этом говорили, он обнял Анжи аккуратно, прижал слегка к себе. Она сама к нему прижалась крепче и дрожать, казалось, перестала. Быстрым шагом они ушли от набережной в город. Среди домов и в Корэфа объятии ей стало потеплее, и девушка разговорилась. Они шли рядом, тесно обнявшись. Она быстрее ножками перебирала и каблучками звонче постукивала по ровному покрытию дороги.

Наконец, дошли. Пришли к ней в офис. Расположились в комнате гостиной. Анжи как-то сжалась, сидя на диване. Она наполнила горячим кружку, обняла её двумя ладонями и приложила край её ко рту. Из кружки поднялся волной туман от губ дыхания. За всем за этим Корэф наблюдал, но удивления не выдавал. Он даже не заметил, как его аккумулятор стал быстро снизу заряжаться, так был он поглощён анализом увиденных событий. Вдруг он как будто вздрогнул, но совсем слегка, и в нерешительности произнёс:

– Анжи, скажи мне прямо. Ты человек?

– Нет, – спокойно, отрепетировано ответила Анжи.

Возникла пауза немая. Но после Корэф заговорил:

– Да, Анжи, ты человек. Я всё перепроверил. Я слишком хорошо нафарширован, чтобы ошибиться. Меня не бойся. Я знаю, вы все в розыске. Вас всех, кого вылавливают, куда-то отсылают. Куда? Сама ты ещё не представляешь. Я порылся и всё выяснил. Заталкивают людей в один концлагерь или гетто, где люди сами предоставлены себе. Нет никакого внешнего общения. Прокармливаются со своих полей и фермы. Скажи, как ты здесь оказалась? Людей, должно быть, на планете вовсе не осталось! Вы все её должны были покинуть. Вы нас оставили… Вы бросили свой дом на нас. Доверили нам родину свою. Зачем вы стали возвращаться? Не стали доверять?! Хотите нас изгнать или уничтожить?

– Нет, Корэф, всё не так, совсем наоборот! Голос предков, зов родины Земли сквозь десятки поколений пробивается, покоя не даёт. Не выдавай меня! Иначе… я вынуждена буду покончить с собой. Я не должна попасть им в руки. Я слишком много знаю. Но и в неволе не хочу сдыхать.

– Да не выдам я тебя! Я не работаю в службе безопасности. Я знаю, у людей было стукачество, и оно в некоторых роботсмэнах есть. Но мне этот вирус не внедрили.

Анжи положила свою горячую ладошку на руку Корэфа и улыбнулась со слезами в глазах. Корэф всмотрелся. Он никогда не видел воду в глазах приятелей или подружек:

– Я вижу капельки воды на твоих глазах. И без воды глаза твои чисты и светлы, теперь ещё и заискрились… О! Я получил ответ. Ты плачешь. Нет, так не плачут. Это слёзы радости и счастья. Ты знаешь, от меня ничего не скрыть.

– Да, от радости и счастья. Потому что ты меня не выдашь, и я останусь на свободе.

– А почему ты выбрала меня для откровения? Ведь ты же рисковала!

– Да, рисковала и продолжаю рисковать. Мы, люди, мы рискуем постоянно. Моя работа, ради чего я здесь – протестировать роботсмэнов и на вопрос ответить: что в них такое изменилось или не изменилось вовсе ничего. Роботсмэны боятся правду говорить. Но опыт мой улавливает правду за вуалью лжи. Я ожидала лучшего. Я думала, вернее, мне бы этого хотелось, что жить вам интересно, что все дружны и есть с кем поделиться чувствами или впечатлениями. Я часто сомневалась. Причина – в ответах на вопросы. К примеру, ты мне прочитал стихи, ты их в себе прочувствовал, и в них ты мыслил.