Диана Шарапова - По-марсиански

– Оно у тебя есть, конечно, но с ним—то не ладиться. Может тогда, и оставить тщетные попытки?

– Как будто я не пробовал. – Джозеф, действительно, пытался найти себе другого партнёра, что вызывало у Куна приступы ярости. В свою очередь, такое бурное проявление чувств льстила самолюбию Джозефа. Кроме того, в том возрасте, в котором пребывал тогда мастер у-шу, пора было иметь репутацию крепкого семьянина. Ролевая игра «поймай меня на горячем» вносила разнообразие в процесс построения светлого образа в глазах почтенной публики. Но откуда-то появлялось подавленное настроение и приступы мизантропии. Потому что вместо эмоциональной разрядки и физического удовольствия психика получала на свои запросы только абстрактные для неё плюсы в репутацию.

Наличие рядом с ним женщины-фрика наводило на размышления фанатов, но съёмки сериала продолжались и ребята выдавали её за дизайнера костюмов. Тем более, что интимных отношений между ними на тот момент больше не было.

– А если участников сериала всё—таки вычислят? Мы же обещаем им конфиденциальность. – Спросила щепетильная Настя.

– Ты не знаешь журналистов в КНР, чтобы они вычислили, придётся специально везде улики разбросать. В пресс—релизах мы отписываемся, что тема – наркотики, подростковые отношения и рок—музыка, в антураже присутствуют «зелёные человечки». Люди ленивы и не любопытны в принципе. – Ответил Ма Кун, имеющий право на эти высказывания, благодаря личному опыту. Перечень сериалов, в которых он принимал участие и как актёр и как продюсер был довольно велик.

– Ага. А чем будем брать публику? Нет, ведь, ни наркоты, ни секса, ни криминала?

– Будем давить на то, что проект социально значимый. – Сказал Джозеф, полагая, что привёл весомый аргумент.

Настя же посчитала эту фразу начальной точкой, от которой она стала строить новые параметры графика своей параболы. Человек под гримом абсолютно свободен от давления социума и даже от жёстких оценок окружающих, он может высказывать мысли, могущие повлиять на тысячи людей. Только нужно, чтобы они увидели и услышали, конечно, не все, и даже не большинство проникнуться сутью этого формата. Очень важно будет правильно подать идею. Те три предложения, которые будут предварять показ. Сами костюмы не должны получиться броскими, не отвлекать от того, что говорят персонажи. Может быть, некоторые фразы пустить хаотично по всей площади экрана, выделяя их как значимые. Как назвать проект, возможно, это не самое определяющее.

– Как ты думаешь Ма, почему я не привлекаю её как мужчина, она вовсе не проявляет ко мне интереса? – Задумчиво произнёс Цинь. Половина первого ночи парочка сидела у большого дерева рядом с детским парком.

– Ты же читаешь мысли, почему задаешь мне этот вопрос? – Лениво ответил Ма.

– Я спрашиваю о причине. Почему. Она по—прежнему считает меня кумиром и относится ко мне по—дружески. Но не проявляет желания.

– Знаешь, почему не хочу тебя я? Хотя и считаю по—прежнему неординарным человеком. Когда ты подходишь ко мне с определёнными намерениями, твои глаза стекленеют, движения напоминают дикого хищника. Я чувствую себя в опасности. Ну и я другой ориентации.

– Во—первых, я спрашивал о ней. А ты обманываешься на свой счёт самым серьёзным образом. А если я так неприятен с виду, может, займёмся сексом в темноте? Вон в том укромном уголке, где заканчиваются круги от фонарей. – Джозеф, я тебя ударю, видишь офицера правопорядка невдалеке, он догадается сразу, если ты схватишь меня и потащишь туда.

– Мы можем отправиться в чудесные развалины! В какой—то твоей киноленте, не помню название, у тебя было там свидание с героиней. – Цинь сказал это намного более спокойным тоном.

– Оно закончилось взрывом. – Намекнул Ма.

– Понял. А может, ты хочешь пойти в одно увеселительное заведение в двух километрах отсюда, там есть танцзал со стриптизом. Ни мне, ни тебе.

– Оп па, ну поехали, хоть сегодня обойдётся без драки. – Они дошли до места пешком, вошли внутрь и сели за столик. На сцене плясали девочки, но через несколько минут вышли и парни в стрингах, один из них направился к Джозефу. «Хорошенький, – подумал тот, – если он меня позовёт с собой, то я соглашусь». Ма посмотрел один танец с девочками, другой, местечко было неприятное, грязное, задымлённое. Вдруг вышли мальчики и один из них пошёл в их сторону для приватного танца. «Так, деньги я спрятал надёжно. Если ко мне пристанет, получит в морду».

– Пойдём в туалет. – Шепнул стриптизёр, наклонившись к Джозефу, и тот согласился. «Подожди—ка, а зачем они туда идут? – подумал Ма, – Этот садист его так отделает, что придётся вызывать полицию и скорую помощь одновременно. Попробую остановить». То, что увидел Ма на месте, вызвало у него ярость. Плохо соображая, что делает, он схватил стриптизёра за волосы и направил головой на выход, а потом разжал пальцы. И парень молча пустился наутёк. Ма приблизился к стоящему у стены Циню и без лишних слов стал его партнёром по сексу. Как будто бы не испытывая больше ни ревности, ни ненависти, ничего, кроме волн сладкого удовольствия. После необходимых гигиенических процедур оба оделись и вышли на свежий воздух.

– Почему—то даже курить не хочется, так хорошо! – На лице Джозефа была довольная улыбка.

– Это ты спровоцировал меня. Специально всё подстроил. Я не люблю тебя. – Угрюмо сказал Ма.

Цинь похлопал по плечу милого мальчика модельной внешности, который в ответ на это развернулся и ударил кулаком по почкам. Но промахнулся, потому что тот был готов к атаке. Драка закончилась как всегда, один скрутил другого, прижав голову близко к асфальту.

Можно быть правым, безупречно правым, но если бы мир был соткан из добра и справедливости. Добро мастера кунг-фу было с кулаками. Можно ли назвать конец этой истории счастливо разрешившимся? Один процесс завершился, а другие, крупнее и мрачнее этого словно волны наводнения лизали обувь этой пары.

– Я принёс тебе мягкого большого зайку. – Сказал Винсент, протягивая игрушку Насте.

– Вот, здорово-то! Я уж думала, что мне никто никогда не подарит такую прелесть!

– Он теперь мой! И я был прав!

– Вы больше не будете драться? Ой, нет, вы ещё и подрались потом?

– Он не сможет меня одолеть никогда.

– В честном бою, Джозеф. А вдруг с его мрачной натурой он захочет расправиться с тобой чужими руками?

– А вдруг. – Заметно вздрогнув, он закусил губу. – Мой тигр опасный и глупый зверь.

Прощать – это умалять зло в мире. Или поощрять его. И не предотвратить новое. Ма Кун мог бы, действительно, сделать над собой гигантское усилие, чтобы увидеть в сильном, добром человеке только любовь и нежность по отношению к себе. Только всякий раз, когда тот намекал ему на интимные отношения, память выдавала отвратительные детали. Ссадины на коленях, ушибы на плечах и шее, остекленевшие невидящие глаза, перекошенный рот, ощущение неотвратимого ужаса, и ещё и ещё. Предательство он переживал не впервые, но выработать привычку к жестокости и подлости невозможно без окончательной деформации личности. «Он не будет больше чувствовать себя неуязвимым, лишиться самоуверенной улыбки, переживёт всю боль унижения, испытает страх». Бормотал про себя высокий мускулистый ухоженный мальчик, оставаясь наедине с собой.