Сергей Кулагин - Космос-2020

– Она и сейчас есть!

Конечно. И наверное, сейчас гораздо круче. Но всё же это не то, хоть сейчас, хоть тогда. Играл вот и думал – не то. Не то!

А по ночам снилось поле. Пружинил под ногами натуральный травяной газон, пахло ветром; орал, надрываясь, Михалыч. И сетка на воротах трепыхалась, как птица, когда мокрый от дождя мяч со свистом влетал в её объятия.

* * *

Школу я закончил, занимаясь на дому, без особых трудностей. Начал читать, хотя раньше мне это не особо нравилось, смотрел научные и околонаучные видео. Прокачал, короче, интеллект.

Но потом подвис.

Можно было поступать и учиться дальше, онлайн, но мир к тому времени изменился. Многие профессии, вызывавшие у меня интерес, уже исчезли. А взамен появились новые. Много новых – даже более предпочтительных для такого калеки, как я, но все они были теперь так или иначе связаны с новыми технологиями. Их технологиями. А их я ненавидел.

Пару лет провёл в бессистемном сёрфинге по сетям, перебиваясь подработками на опросах и рекламных акциях. Может, и дальше бы так жил, но внезапно умер отец. А вскоре слегла мать, и дальняя родня забрала её с собой в колонию на Марсе.

Да, это как раз было время первых колонизаций – тридцать второй год или… точно не скажу, середина тридцатых. Технологии иных уже вовсю использовались.

Те, что они отдали сначала. Поступательное обучение, так они говорят?

Сначала двигатели для Солнечной системы, потом межгалактические.

Сначала чипы под кожу, потом в мозг.

Сначала вылечим рак, потом СПИД. Поступательно.

Так вот, лечить рак они тогда ещё якобы не могли, а построить для нас колонию на Марсе – пожалуйста. Уже можно. Отвозили желающих на своих кораблях, помогали им там.

И вот эта родня, двоюродный дядя с женой – полетели поселенцами. А мать забрали, ей вроде как с ними удобнее – я-то, бездельник и псих, как я о ней позабочусь?

И я остался один. Старый наш дом-муравейник уже начинал разваливаться, а денег на новую квартиру не было. Опросы и реклама к тому времени почти не приносили прибыли. Выйти на улицу я по-прежнему не мог.

Нужно было что-то решать, но я не хотел. Сидел и играл целыми днями в новые игры.

И вот тогда-то среди этих игр и всплыл первый симулятор.

«Первый пилот», так он и назывался.

Одеваешь очки, перчатки и – ты внутри маленького шаттла. Перед тобой панель управления, над ней табло, на которое выводится нужное тебе изображение. Можно сделать прозрачным, будет иллюминатор. Я в первую же минуту сделал. И обалдел – такие натуральные звёзды. Словно в детстве в деревне и даже ярче. А управлять оказалось легко, там всё дело было в правильной постановке корпуса – кладёшь корпус вправо или влево, словно готовишься пробить по воротам, и шаттл поворачивает. По сути ты как бы сам становишься этим шаттлом, сливаешься с ним. И только переключаешь скорости и режимы на панели.

Что ж, честно скажу, подсел я. В первый раз целый день так пролетал – сначала по орбите гонял, потом спустился в атмосферу Земли. Летал над облаками, под облаками, над лесом. Открыл боковые иллюминаторы, смотрел. Вдыхал. Казалось, даже запах чувствовал, честно.

А вскоре объявили, что симулятор этот – не совсем игра. А это они так готовили нас к пилотированию. Поступательно, ага.

Когда открылся курс обучения, я одним из первых записался. Даже не посмотрел, что это ведь их, иных этих курс. Чувствовал – моё.

Поначалу обучение легко давалось, когда из дома на симуляторе пробовали. А вот когда настоящий шаттл подогнали, я чуть было не взвис по-крупному. Как же, выходить, ехать куда-то, потом там среди людей толкаться… но оказалось, всё просто. Указал в письме, что агорафоб, и они без вопросов пригнали эту штуковину к самому моему окну. Переходишь из одного помещения в другое – только и всего. Вот как ты сейчас из своего шаттла в мой, по стыковочному шлюзу.

А внутри всё было как в симуляторе. И летать оказалось легко.

И круто. Я пролетел над городом, где родился и провёл детство. Над парком, где встретил иных в первый раз. Потом над стадионом. Не поверил своим глазам, он всё ещё был на месте, только реконструировали его, конечно. Камеры новые везде понаставили, сиденья переделали – чтобы и иным, с их странными телами, и нам удобно было.

И газон новый постелили, по всем супер-технологиям.

В тот момент там как раз тренировалась юношеская команда. Я пролетел над ними, и чуть не заплакал.

Работа оказалась не пыльная. Когда первую категорию получил, возил граждан на экскурсии между городами. А потом стал между колониями курсировать, перевозить грузы. У меня тогда был «Flyer-7», так-то скоростной, конечно, но очень уж непослушный. Приятно было подчинять его, типа – кто тут босс, детка, а? А? То-то же.

В колониях поселенцы часто просили меня выйти, пообедать с ними. И мать на Марсе очень ждала в гости. Но я по-прежнему не мог. Внутри кабины отлично себя чувствовал, как у бабушки на печке, а вот любая попытка выбраться наружу – и всё, приехали. Боли, спазмы, страх.

Интересно, что иные были совсем не против моих особенностей. Агорафоб? Ну и ладно, это же вам не мешает. Окей, мистер Полоз, окей. Работайте. И я себя чувствовал… нет, не таким же, как все. Круче всех. Когда до Юпитера в первый раз долетел, то – словно с тридцати метров по воротам попал, как тогда.

Помню, как увидел его в иллюминаторе над приборной панелью. Карамельно-светящийся, странный. Полосатый, как мяч или, скорее, как конфета, разрисованная жжёным сахаром. Такие тёмно-коричневые полосы на белом. А вокруг него – чернота, бездна. И я тогда подумал – а может, и не для футбола я был рождён? Что футбол, игра просто. Может, я был рождён для космоса? Для того, чтобы покинуть старушку Землю и отправиться в бескрайние просторы, полные звёзд, планет, цивилизаций и чёрт ещё знает каких тайн?

И снова ощутил тогда счастье. Ну, почти счастье. Почти…

Но скоро всё кончилось.

* * *

– Разве? – Он медленно встал и посмотрел на меня сверху вниз. – Всё кончилось? Мне казалось, после этого-то всё как раз и началось.

– Эй, эй, сядь на место! – я снова направил шутер ему в лицо.

– Не волнуйтесь. Мне просто нужен этот ракурс, хочу, чтобы зрители увидели вас таким: печальным, сломленным… Опустите оружие. Впрочем, не опускайте – так даже лучше.

– Ракурс? – я прицелился ему в лоб. – А если я тебе мозги вышибу, красиво будет смотреться? А? Как думаешь? Огненная вспышка, а потом – бу-ум!

Он улыбнулся.

– Ну, мы ведь этого не узнаем, мистер Полоз. Нам уже будет всё равно, красиво или нет. А какой смысл создавать красоту, если сам её не увидишь?

Я пригляделся – ни следа волнения, как будто не этот парень боялся зайти ко мне всего час назад. Не прост, точно не прост. И теперь я понял, кого он мне напомнил: моего отца. Да, вылитый отец тридцать лет назад. Только папа не носил позёрские куртки и щетину на подбородке – он был инженером, а не блогером.