Сергей Кулагин - Космос-2020

– Ага, – кричу я, – спёкся!

Пыль оседает, и я вижу…

Поднявшись из обломков скафандра уродливого жителя системы Дракона, ко мне идёт девушка, одетая…

Скажем так: одетая очень легко.

– Что пялишься, хам, – кричит она, – сейчас ответишь мне за угнанный плутоний!

Я стою, замерев.

Чёрные волосы, зелёные глаза.

Она протирает закопчённое лицо.

Одновременно:

– Ты?!

Спрутс нервничает:

– Э-э, чего встали? Игра не закончена.

Я хватаю её за руку и бегу вверх по склону. Остаётся совсем немного, когда она просит:

– Не так быстро.

Я идиот. Её нога распорота и наспех смазана заживляющим гелем, но я не заметил: смотрел только в глаза.

Поднимаю её на руки. Несу.

– Пополам, – говорю я.

– Э, не так резво. А компенсация за контейнер плутония?

Целую в губы.

– Это аванс.

– Ладно. Тогда вот тебе плата за доставку на ручках.

Она отвечает поцелуем – чуть более долгим, чем позволяет ситуация. Опускаю её возле ящика.

– По два с половиной миллиона – неплохо, да?

Откидываю крышку. Замираю. Она смотрит на меня непонимающе. Заглядывает тоже.

– Эй, каракатица! Что за идиотские шутки? Где приз?

Спрутс хохочет. Хохот всё громче и громче, и вот уже заполняет всё вокруг грохотом. Мелкие камешки дрожат и с шуршанием скатываются по склону.

– Спасибо, детки. Развлекли старика. А вот и финал.

Рокочут роторы тяжёлого коптера имперской полиции. Жандармы выскакивают, окружают, берут на прицел. Наклоняюсь, ищу камень потяжелее. Она встаёт в боевую стойку. Мамина печень, я любуюсь, вместо того, чтобы драться.

Шипит парализатор. Последнее, что я вижу – огромные зелёные глаза, пылающие болью.

* * *

– Господин Спрутс, но я не получил приказа от начальства.

– Мне плевать на вашу бюрократию! Я выпущу вас из дворца только после оплаты.

Открываю глаза. Мы сидим спина к спине, она тоже в наручниках. Спрашивает шёпотом:

– Где это мы?

Щурюсь на фиолетовый свет:

– Во дворце этого ублюдка. Как ты?

– Голова трещит и во рту кисло.

– Так всегда после парализатора. Скоро пройдёт.

Диалог триллионера и жандарма продолжается:

– Вы препятствуете имперской полиции?

– Слушай сюда, майоришка, – визжит Спрутс, – здесь Миля, а не твоя вонючая Империя. Мне только знак подать – и вас переработают на консервы.

Я спрашиваю:

– Что тут происходит?

Спрутс плещется в своей ванне. Хихикает:

– Ничего личного, детки, только бизнес. Империя давно разыскивает двух самых опасных наёмников. Посулила за ваши головы или трупы, без разницы, десять миллионов. И закрытие парочки налоговых дел. Так что я и заработал, и немного развлёкся. Спасибо, вы меня дважды порадовали. А теперь заткнитесь, пока я обсуждаю с дядей детали.

Она возится, пытаясь что-то сделать. Потом шепчет:

– Мне никак, а у тебя руки сзади. Ты можешь дотянуться и порвать резинку на моих трусиках?

– Милая, это возбуждает, но не совсем ко времени.

– Делай, что говорю, балбес, – шипит она, – там сигнализатор тревоги на мой корабль.

– Остроумно. У меня был передатчик, но сгорел вместе с комбезом.

– Потому что мужчины просты, как шпалы.

Нащупываю тонкую проволочку. Разрываю.

Проходят бесконечные три минуты, и стена падает с жутким грохотом.

В пролом просовывается тупая морда драконовского броневика. Грохот заполняет зал, вспышки выстрелов опрокидывают жандармов. Алмазная ванна Спрутса раскалывается, хлещет синяя жидкость; в луже корчится, изрыгая слизь, тошнотворный комок щупальцев.

Рогачи прорываются. Поднимают нас и тащат к пролому.

– Сними наручники, – кричу я.

Чудовище достаёт резак; вспышка – и я потираю горящие от боли запястья. До пролома десяток шагов, когда в зал вваливаются стрелки из охраны Спрутса. Мой спаситель неуклюже разворачивается и получает заряд в грудь.

– Не прорваться, – хрипит другой рогач, – снаружи нас поджали имперцы.

– Вызывайте моих, – кричу я, – код двенадцать, второй диапазон.

Поднимаю чей-то бластер, стреляю по вспышкам. Она прячется за колонной и помогает мне из трофейного плазмогана.

Рогач протягивает гарнитуру:

– Твои на связи.

– Умник, – кричу я, – вы где?

И замираю, вспомнив тело без головы.

– Спалили имперский коптер, пять минут – и на месте. Держись, кэп.

– Живой! Как я рад, что ты живой, Умничек.

– Тебя там контузило, что ли? Отбой связи.

Отбрасываю пустой бластер. Вырываю из разгрузки мёртвого рогача гранату и швыряю. Взрыв сметает напирающих имперцев, но за колоннами появляются другие.

Вторая граната. И последняя.

– Как ты, милая? – кричу я.

– Хреново. Всего три заряда.

Оглядываюсь. Чем бы кинуть? В вазе какие-то шарики. Беру один и бросаю в жандармов: они падают, прикрыв затылки руками. Кругляш разбрасывает искры и визжит, словно от боли.

Набираю горсть шариков.

Снаружи доносится вой. Это пушка Верзилы, её ни с чем не спутаешь. Из гарнитуры:

– Кэп, чисто! Выходите.

Отходим. Последний рогач несёт майора-имперца под мышкой.

– Зачем тебе эта падаль?

– Сгодится в заложники, – хмыкает дракон.

Вываливаемся из пролома. Вся Миля на ушах: дым заволакивает улицы, под стальным потолком мечутся прожектора коптеров.

– Давай, давай! – Полоз хватает меня и затаскивает в катер.

Я успеваю бросить взгляд на броневик рогачей. Тонкая смуглая рука высовывается из люка и машет.

Надеюсь, что мне.

* * *

– Странное дело, – ворчит клерк, – на что годится этот кусок мёртвого камня? Двадцать лет никому не был нужен, и вдруг такой ажиотаж. И ведь недёшево – миллион!

– Тебе какое дело? – злюсь я. – У меня всё при себе. Давай документы, и разбежались.

Клерк втыкается носом в экран. Шмыгает.

– Так, система Гелиос, третья планета. Уровень радиации запретный, атмосферы нет, воды нет. Ну и труп. Хотя… Технологии позволяют: вложить ещё миллиона три, тридцать лет, и будет, как новенькая.

– Вот именно.

– За такие деньги можно купить отличную планету, высший сорт, под ключ. Хотите Наяду? Плюс тридцать, розовый океан, синие луга. А девчонки там какие, а? С фиолетовыми глазами.

– Запомни, дружок: трава и глаза девчонок должны быть зелёными.

– Ваше право. Оформляю.

Меня трясёт от волнения, мамина печень.

– Упс, – говорит клерк, – Извините, мистер, но нет.

Я хватаю шмыгающего ублюдка за грудки.

– Придушу. Что значит «упс»?

– Продано, – сипит клерк, – пять минут назад.

– Кому?!

– Не могу знать.

Опускаюсь на стул.

– Так, может, посмотрим Наяду?

– Нет.

– Не понимаю я вас.

– У меня была Мечта. У меня была любимая. А теперь ни того, ни другого. Сейчас понимаешь?

Я поднимаюсь. Надо идти, но куда и зачем – не знаю.

– Подождите. Давайте, я вам выпишу смотровую. Встретитесь с новым хозяином. И, быть может, перекупите.