Кристи Лоовус - Архетипы вечности

Что ж, будем считать, что профессор вызывает меня не из-за брата. Видимо, мне как старшему группы надо просто получить индивидуальный инструктаж или официальное напутствие от руководителя проекта.

В просторном кабинете профессора всегда было прохладно. Я поёжилась. Босс не пользовался искусственными окнами, и обычно сероватые стены его рабочего кубика освещало равномерное холодное свечение. Сегодня оно было приглушено, и в тёмных углах скопились сухие тени. Чалых стоял ко мне спиной, скрестив руки на груди и будто бы изучая многочисленные панели шкафчиков с документами, занимавших всю стену перед ним. Его спина была прямой и строгой, гладкий широкий череп отражал тусклое освещение. Профессор так гармонично вписывался в свой кабинет, что я с трудом могла представить его работающим вне стен лаборатории.

Наконец, он небрежно повернулся вполоборота и указал жестом на кресло. Я обрадовалась, что не придётся слушать всю его речь стоя, и сразу села – у него очень удобные, просто роскошные тёмно-серые кресла с высокими мягкими спинками и широкими подлокотниками.

– Никита, – сказал он не оборачиваясь. – Ты готова к экспедиции?

– Да, – бойко ответила я.

– Я знаю, ты всё уже собрала и проверила. У нас отличное оборудование и сплочённая команда. Мы знаем наши цели и имеем большой выбор даров для представителей этнических племён. – Он спокойно произносил всё то, что заставляло моё сердце вздрагивать в грудной клетке. – Всё должно пройти как нельзя лучше. – Чалых наконец-то повернулся ко мне лицом, подошёл и оперся руками о массивный светлый стол. – Но в случае неудачного контакта ты должна действовать по Плану Ипсилон.

У меня что-то оборвалось внутри и упало ледяным камнем прямо в живот. Профессор открыто начал разговор на тему, которую я избегала даже в мыслях. Конечно, мы все прошли инструктаж по Плану В – отсутствие контакта в случае, если никто из представителей аборигенов не появится в течение 14 суток. Однако это была настолько краткая и базовая информация, что мало кто воспринимал её всерьёз, скорее как необходимую галочку в списке выполненных действий, но точно не как инструкцию к действию. Кажется, теперь становилось понятно почему.

Сурово-отчуждённое выражение лица моего руководителя заставило бы напрячься даже камень, что уж говорить о молодом учёном, отправляющемся на своё первое серьёзное полевое задание. Мне не удавалось полностью сосредоточиться на его словах, сердце бухало в висках, живот предательски сводило судорогой. Когда я собрала все свои физические и моральные силы и начала снова адекватно воспринимать информацию, он говорил уже следующее:

– …незамедлительно связаться со мной и сообщить подробности ситуации: время, количество и состав прибывших, наличие или отсутствие оружия и его спецификацию, уровень агрессии по шкале Васовски, время и направление ухода, потенциальную скорость передвижения, а также любые другие подробности, которые могут иметь значение для последующего поиска объектов. Также необходимо безотлагательно переслать все аудио- и видеоматериалы, доступные на данный момент. Сам звонок должен оставаться строго конфиденциальным. Остальные участники команды не должны быть посвящены в План Ипсилон – они осведомлены о Плане В «Возвращение на базу», и этого достаточно для общей безопасности. Ни один из членов команды не должен предпринимать никаких действий, отличных от указанных Планом В. План Ипсилон включает в себя План В, но также содержит набор инструкций для тебя лично. Я доверяю тебе необходимую документацию, – и передо мной на столе оказался маленький внешний хранитель данных с маркировкой «Y». – Без эмоций, только краткие инструкции. Ты справишься.

У меня пересохло в горле, я облизнула губы и спросила чужим голосом:

– А что включает в себя План Ипсилон, помимо немедленного и строго конфиденциального оповещения Базы и предоставления исчерпывающей информации о ситуации?

Чалых одарил меня ледяным взглядом и прикрыл глаза. Он медлил с ответом заметно дольше, чем было допустимо в рамках обычного делового этикета между подчинённым и начальником. Неужели босс тоже нервничал? Он несколько раз моргнул, прищурился и наконец сказал:

– Твоей обязанностью является следить за неукоснительным исполнением всех инструкций Плана и немедленно рапортовать о нарушениях. К нарушителям разрешено применение паралитического оружия.

Я замерла в кресле не дыша.

– Остальное решаем не мы, – закончил он, отошёл от стола, приблизился ко мне и протянул руку.

На дрожащих ногах я с трудом выбралась из его удобного кресла, казавшегося теперь приспособлением для пыток, и пожала протянутую руку. Рукопожатие профессора Серафима Серджио Бата Чалых было холодным и крепким, как металлические тиски. Я забрала носитель данных.

– Желаю тебе удачи, Никита, – сказал он ровным голосом.

Дверь позади меня мягко скользнула в сторону, и я вышла, не говоря ни слова. Команда уже ждала меня около квадроптера. Пора было собираться к отлёту.

Я плохо запомнила сам полёт до Карнаки. Кажется, всё прошло гладко. Пока мы летели над СтарСити, команда весело щебетала и подшучивала друг над другом и над прошлыми контактами с этническими племенами, отчёты о которых мы подробно штудировали последние месяцы. Я молча сидела справа от носа квадроптера и не участвовала в общем веселье. Дэм попытался было меня расшевелить, но я сослалась на плохой сон и желание отключиться от всех проблем до прилёта на Базу. Он видел, что я действительно разбита, и не только оставил меня в покое, но и ненавязчиво отгонял остальных членов команды.

Как только мы прошли пограничный пункт и вылетели за пределы Кумпола, все собрались перед фронтальным обзорным стеклом, как-то сразу притихли и лишь изумлённо смотрели на чужие пейзажи. Сначала мы пролетали песчаную полосу отчуждения кирпичного цвета, но вскоре стали появляться настоящие живые растения: мелкие диковинные кустарники и клочки рыжей травы, постепенно занимающей всю поверхность почвы. Через затемнённое от ультрафиолета стекло мне было видно кусочек неба непривычно яркого, режущего глаз голубого цвета. Небесного светила я не видела, но в любом случае смотреть на солнце без специальных очков или без защиты костюмов нам запрещалось. Профессор тоже был здесь, стоял вместе с командой, но не встречался со мной взглядом.

Я закрыла глаза, не в силах подойти к окну, и просто пребывала в тупом оцепенении оставшиеся несколько часов полёта, пока мы не приземлились позади острова Карнаки. На самом пограничном острове нам не было необходимости задерживаться, поэтому, пройдя формальные проверки пропусков и разрешённой техники, мы сразу отправились до конечного пункта перелёта – на Базу. База находилась ещё в часе лёта от острова и представляла собой серый куб на коротких сваях. База была расположена непосредственно на границе с труднопроходимыми джунглями, словно последний оплот цивилизации под натиском дикой, необузданной природы.