Максим Курочкин - Аниськин и шантажист

Несмотря на то, что урожай, добытый на таможенном посту, оказался довольно неожиданным, Костик не отменил абордаж колонии. Та информация, которую раскрыла перед ним подставка под горячее, была важна, но не выводила на след шайки. Не сама же бабушка Пелагея заправляла бригадой шантажистов! В этом случае она просто никогда не дала бы участковому дискету, будь она хоть трижды битая.

Значит, необходимо было выяснить, каким образом дискета попала к ней в дом. Крестная Бабка никогда не лгала, любила Костика как родного внука и вряд ли стала бы препятствовать ему в деле борьбы с преступным миром Но-Пасарана. Костя со злорадством вспомнил разбитое окно, полусъеденную Мухтаром записку с угрозами и прошептал:

– Мы еще поборемся с тобой, Рыбий Глаз!

Но сначала, как и планировалось, колония.

С начальником колонии Костя никак не мог наладить отношения, что его очень удручало. Этот человек вообще был чрезвычайно противоречивым, как в старой песенке: «На лицо ужасные, добрые внутри». Лицо у него, правда, было самое обыкновенное, если не сказать, заурядное, а вот характер – ужасный. Всегда озабоченный, раздраженный, он ни разу не согласился пойти на контакт, который предлагал ему Комаров.

А с другой стороны, тот факт, что он поощрял инициативу Инессы Васильевны и позволял заключенным шефствовать над домом престарелых, красноречивее всех слов говорил в его пользу.

Костику вообще всегда были симпатичны люди, молча и без лишних оваций делающие свое дело. И все-таки он жалел, что никак не мог пробить брешь в защитной оболочке этого скромного и некичливого трудяги.

Вот и сейчас, стоило только Комарову заикнуться о своей просьбе – он повторил уловку, к которой прибегнул на таможне – лицо начальника колонии побагровело:

– Доступ к информации, имеющейся в нашем компьютере, оформляется не одним днем, – процедил он.

– Да мне не нужна информация с вашего компьютера, – предпринял еще одну попытку Костик, – мне только просмотреть кое-какую информацию на своей дискете. Всего и делов, что на пять минут.

– У нас жесткие правила, которые действуют для всех, – развел руками начальник, – даже для таких важных персон, как участковый местного совхоза. Так что ничем помочь вам не могу. Кстати, у меня для вас сюрприз, – глазки начальника залоснились, – тут на наше имя пришла жалоба, касаемая непосредственно вас. Не думаю, что ей необходимо давать ход, но советую жить в мире с местным населением. Сами понимаете, раз вам это сойдет с рук, два сойдет, а там и до тюрьмы недалеко. А у нас милиционеров не любят.

Костя взял надорванный конверт со знакомым почерком.

– Да это же Белокурова, она всегда на меня пишет, я на ее дочери жениться не захотел.

– А это уже не докажешь, – довольно развел руками начальник колонии, – жалоба есть, и ваше счастье, что она анонимная, что мы вполне можем не отправлять ее куда следует. Всего хорошего.

– Всего хорошего, – вздохнул Костик, в душе желая начальнику колонии побольше плохого.

Интересно, в чем обвиняет его на этот раз мать Калерии, Анфиса Афанасьевна Белокурова?

– У меня сведения более скромные, но зато и более конкретные, – отчитывался Кирилл. – Школа местная бедная, впрочем, как и везде, на два несчастных компьютера молятся, как на святыню. Учитывая пронырливый и познавательный характер местной молодежи, директор распорядился охранять компьютерный класс как алмазный фонд России. Ключ от него имеет только учитель информатики, даже уборщица работает в присутствии педагога. Через окно попасть невозможно, сам проверял, учитель отличается непроходимой принципиальностью, тоже сам проверял.

– Кто учитель? – не смог припомнить Костик.

– Людмила Николаевна Болотникова.

– Пионервожатая? Она же филолог!

– А еще преподает физкультуру, информатику, ОЮЖ и ОЗОЖ. Деревня! Учителей не хватает. Кстати, она предложила мне свою помощь в любом деле.

– Она всегда мне помогает. Верный, надежный товарищ.

– Ее обожают ученики, особенно пионеры, она принципиально и открыто борется за торжество справедливости во всем мире, имеет неограниченный доступ к компьютерам, может отправлять к абонентскому ящику всех учащихся школы по очереди, у нее была возможность распространить по школе новую кличку директора. Пионеры – они такие, – выразил сомнения Кирилл.

– Людку будем проверять в последнюю очередь, – отрезал Костя, – я ей верю, почти как Мухтару. В первую очередь нам необходимо подмазаться к бабушке Пелагее и узнать, откуда она взяла дискету.

– Дай-ка посмотреть, – протянул руку Кирилл.

– Зачем? Без компа она все равно вроде подставки под горячее.

– Хочу подержать в руках компромат на местную мафию, – усмехнулся Кирилл.

Костя достал из кармана драгоценную дискету. Вместе с ней он зацепил письмо, которое дал ему начальник колонии. Он попытался спрятать конверт от Кирилла, но было уже поздно.

– Любовное послание?

– Если бы, – вздохнул Костик и достал из конверта сложенный вдвое лист.

"Что же это делается на белом свете, граждане начальники, – эта наевшая оскомину фраза была визитной карточкой анонимщицы. – Уже и до того докатилось чудовище это, Комаров, что самого дорогого лишает. Вот и меня лишил этого самого дорогого. Я этого дорогого растила с пеленок, холила, грудью кормила, когда маменьку его дикие собаки динго задрали, нарадоваться не могла, все ждала, когда наступит день моего торжества и торжества всей вселенной. Да не будет справедливости на свете, пока кованные сапоги Комарова топчут белое тело земли нашей.

Да, я не сказала, кого я имею ввиду. В смысле, кого я холила-то. А холила я козлика моего, редкой и дорогой гонноверской породы. Достался мне козлик этот в наследство от прабабки, жила она за границей, не то в Австрии, не то в Австралии, померла недавно и завещала этого немолодого уже рекордсмена мне. Каких трудов стоило мне, бедной вдове, переправить его к нам в Но-Пасаран через Атлантический океан! И вот все понапрасну. Потому как захапал моего редкого козлика себе Комаров и держит взаперти, даже на свет белый не выпускает, а самое страшное, что породу портит, заставляет бедного животного жениться на местных беспородных шалавах, козах, то есть.

И ведь что самое страшное – так это последствия! Вы представляете, что будет, если в Австралии или хотя бы в Австрии об этом узнают? Они ведь и какое оружие против нас поднять за справедливость могут. Биологическое там, например. Например, тараканов нездоровых наслать или кенгуру. Мы же не потерпим и тоже на них чего-нибудь нашлем. И будет четвертая мировая война (или какая там по счету), а как следствие – всемирный потоп. А все из-за Комарова, нашего участкового.