Оуэн Баркер - Как во сне… Или идиллия дюн. Рассказы

Для меня рассказ испортился в том месте, когда в сюжете появилось казино. Как же всё банально, просто и предсказуемо! Игроман, и этим объясняется зрительная галлюцинация Луиса Диаша. Я вспомнил лекции, архивные материалы на тему пристрастий и зависимостей, и стало как-то скучновато. Казалось, диагноз Луиса известен, и больше ничего нового своим рассказом он нам не привнесёт. Доктор тоже, как показалось, заскучал. Наверное, он уже понимал, с кем имеет дело. Возможно, он даже вынес в уме собственный вердикт, как и я, обозначив предварительный диагноз. Вернувшись за стол, Стоун сделал несколько пометок в журнале и посмотрел на Луиса, призывая того продолжить повествование.

– Я тоже не дурак, – не унимался Диаш, – и умею находить нужную информацию, доктор. И точно знаю, что ничем не страдаю, никакой зависимостью. Я же не заядлый игроман, как многие. По мне так хоть все казино в стране закрой, не расстроюсь. Мне вообще плевать, есть ли в мире игровые автоматы и покер или нет. – «Да, верно, – рассуждал я, – именно так вы и оправдываетесь». – Даже у заядлых игроков нет, и не может быть никаких галлюцинаций, я читал об этом. Может кому и снится зелёное сукно покерного стола, если его не допускают к игре насильно, может кого и преследуют крутящиеся барабаны одноруких бандитов, если его не подпускать к автоматам, не стану спорить. Но чтобы оживали герои сюжетов игр, увы, таких случаев я в справочниках не обнаружил. Игроманов преследует страсть, а меня – сами фрукты, понимаете? Чтобы… чтобы… – Луис облизал пересохшие губы.

– Не стоит не доверять нам, Луис. – Доктор знаком руки попросил меня приготовить кофе. – Пока что в моих глазах вы не выглядите зависимым от игры человеком, и ваше откровение тому доказательство. – «Ну, док, ну хитрец!» – подумал я. – Продолжайте, а потом решим: что с вами происходит и как с этим бороться. Итак, с какой целью, как вы считаете, преследуют вас эти самые фрукты?

Я приготовил кофе и подал им. Диаш поблагодарил меня, жадно отхлебнул пару глотков.

– Для того чтобы меня убить! – отрезал Луис, и я чуть не выронил поднос. – Сейчас, сейчас вы поймёте меня. Осталось немного. Поверите – хорошо; а нет, и на том спасибо, значит не судьба мне избавиться от них. Придётся с этим как-то смириться.

Фрукты продолжали жить своей жизнью в нашем доме: то улыбались, то злились, и всё чаще смотрели на меня с ненавистью и предпринимали попытки приблизиться ко мне. Иногда ночью я слышал ИХ; слышал, как тихо открывается дверца шкафа на кухне, а потом что-то мягкое глухо падает на пол. Вскоре, стало привычным с утра находить то тут, то там на полу или редис, или помидор, или гроздь винограда. ОНИ пытались добраться до меня, но только не успевали до утра преодолеть большое для них расстояние от кухни до спальни, что и спасало меня. И по-прежнему их рожи видел только я. Лишь однажды мне показалось, что Дэнни тоже видит ИХ. Однажды я протянул ему мандарин, а он, вдруг, как одёрнет ручку, как отпрянет от него, будто я в руке держал голову злой собаки. Сын, помню, заплакал, завизжал, стал отмахиваться от цитруса, и давай скорее лезть ко мне на руки, испуганно озираясь на мандарин, как на куклу Анабель. И пока жена не убрала мандарин из поля его зрения, Дэнни исходил плачем в моих объятиях. Сильно я тогда испугался. Уже подумал было, что и он ИХ видит тоже. Но в дальнейшем такое не повторялось, и я успокоился. Правда, после того случая мандарины он всё-таки ел с неохотой. – Диаш лукаво прищурил глаза. – Вы понимаете, что произошло? – Доктор пожал плечами. – Они дали понять мне, что не я один могу видеть их рожи. Этим случаем они давали мне знак, так сказать, делали намёк. Это позже я понял всё, расшифровал их язык. А тогда ещё не догадывался. Оказывается, они пока не торопили события, они просто терпеливо выжидали. Ночами шуршали в пакетах, скребли по полу и приближались, приближались ко мне… Звучит, конечно, смешно.

Однажды утром Люси обнаружила приоткрытую дверь холодильника. И что же вы думаете? Виноватым оказался, как и всегда, я, и моя рассеянность. Она решила, что это я не закрыл холодильник, когда якобы решил ночью втихаря похомячить. Да вот беда – я спал всю ночь, как убитый! Но Люси меня не слушала. Или не слышала. А может не хотела слышать. Не поверила ещё и потому, что заметила вишенку, зажатую между уплотнителями корпуса и дверцы. Ягода была немного сплющена, с одной стороны на кожуре зияла трещинка, из которой, как кровь из ранки, сочился тёмно-красный сок. Жена высвободила вишню и с укором посмотрела на меня, демонстрируя улику. Глазки вишенки в этот момент были закрыты, длинные ресницы – я решил, что она женского рода – накрывали условные щёчки: казалось, она спала. Но к моей радости, вишня была давно мертва. В то утро я сделал очередную и последнюю попытку поговорить с Люси и поделиться своими видениями, хотя получилось это у меня как-то неуклюже: я ощутил неловкость, и даже сам себе показался смешным, рассказывая про ожившие оливки и помидоры, выпрыгивающие из вазы.

– И всё же, если можно дословно: как отреагировала супруга? – попросил уточнить доктор.

– Как? Ха! Помню, как Я отреагировал! Да так, что до сих пор реагирую…

– Не говорите загадками.

– «Это всё твои автоматы! Скоро совсем свихнёшься!» – вот как она отреагировала. Женщине только дай повод, и она найдёт к чему придраться, сразу определит причину всех бед. У них вечно виноватые: виски, карты да наши холостые друзья. Но только не здравый смысл. Хотя, мне с того дня было уже наплевать на её мнение, потому что именно тогда, после тех её слов, ко мне, наконец-то, пришло озарение. Да-да, я начал понимать… до меня дошло. И это даже хорошо, что она упомянула про казино – мне тогда стало понятно, откуда ветер дует. Объяснение всему происходящему было простым: фрукты из игрового автомата преследуют меня, преследуют всюду и будут преследовать всегда!

– Зачем? – Стоун задал вопрос, который вертелся и у меня на языке.

– А вот зачем. В этом я убедился спустя неделю, когда вернулся на выходные домой. Понял вот каким образом. Стал вспоминать, когда и при каких обстоятельствах фрукты меняли своё настроение. И пришёл к выводу, что, когда я нахожусь в Атлантик, когда каждый вечер играю, когда рядом с Ними, – Они счастливые и добрые. В такие дни я про них забываю, а их рожицы не проявляются, даже если Они попадаются в поле моего зрения. Но стоит мне только покинуть казино надолго, возвратиться домой, как Они тут же появляются, и тогда их агрессия налицо: Они становятся злыми. Вновь ночами оживают и двигаются. Таким образом, они воздействуют на меня, понимаете?

– С какой целью?

– Они хотят, чтобы я играл. Понимаете? Чтобы продолжал играть. Ведь пока я играю – всё тихо и спокойно, как только перестаю – они тут как тут. Они хотят, чтобы я не покидал их даже ненадолго.