Эжен энд Урд - На просторах судьбы

Дикарей, подбежавших к нему на расстояние нескольких шагов, не остановило и это. Они не могли переступить через невидимую стену, но не переставали пытаться это сделать и по-прежнему швыряли в жреца камни, которые, отскакивая от стены, попадали в них самих. Дикие люди, имея зачаточный интеллект, просто не понимали, с чем имеют дело, и продолжали ломиться через круг одновременно со всех сторон.

Прошло несколько часов. Жрец, по-прежнему находясь в защищающем его круге, был в большом затруднении, ибо не знал, что ему делать дальше. Дикари, судя по всему, не собирались никуда уходить до тех пор, пока он не попадёт к ним в руки, и с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Конечно, жрец мог держать подобную стену достаточно долго, во всяком случае, до утра следующего дня время у него было, но это не решало проблему, дикари явно не собирались отступать, и он понимал почему. Без особого труда, читая их примитивные мыслеобразы, жрец быстро уловил то главное, что послужило причиной совершённого на него нападения. Диким людям было необходимо человеческое тело, чтобы принести его в жертву какому-то своему идолу. Жрец также узнал, что племя живёт не здесь, а где-то в горах к северу отсюда.

В сущности, дикари не представляли для жреца большой угрозы. Он мог снять стену и мгновенно использовать построившие её энергии для полного и быстрого уничтожения врагов. Но хотя всё его существо просило это сделать, жрец держался, надеясь в этот раз обойтись без трупов. Он хорошо понимал – эта встреча неслучайна и очень важна для его будущего, которое во многом будет зависеть от того, как ему удастся выкрутиться из этой ситуации.

Уже наступал вечер, когда жрец, чьё сознание всё больше и больше наполняла ненависть и жажда истребления, решил действовать, опасаясь, что дальнейшее ожидание заставит его окончательно потерять голову. Он сел на песок и настроившись необходимым образом, некоторое время втягивал в себя энергии окружающей природы, усиливая этим оба своих тела – видимое и невидимое. Затем, поднялся на ноги, резко раздвинул круг в стороны, далеко отбросив находившихся с той стороны дикарей, и бросился бежать. Дикарей это не смутило, и с громкими негоду-ющими криками они ринулись следом.

Несясь по берегу так, как уже давно не бегал, жрец всей кожей ощущал десятки направленных ему в спину глаз, чьи обладатели горели одним единственным желанием – поймать, а затем предать жестокой смерти. Это позорное бегство приводило жреца в бешенство, которое захлёстывало сознание и прямо подбивало на то, чтобы остановится и уничтожить дикарей – всех до единого!

Жрец уже достаточно далеко оторвался от своих преследователей, ибо кроме физических органов у него были хорошо развиты невидимые жизненные центры, когда тёмное начало по имени самолюбие, всего чуть-чуть перевесив чашу весов, мгновенно лишило его самоконтроля. Оно заставило остановиться и, развернув лицом к доставшим его дикарям, которые в свою очередь служили только орудием, нанести яростный, многократно усиленный ненавистью энергетический удар, разом сваливший не менее пяти человек. Удар был настолько силён, что тела погибших лёжа на песке, некоторое время дымились, словно были изнутри пожираемы огнём.

Такое успешное начало придало жрецу ярости и удесятерило его силы. Сконцентрировавшись, буквально сжавшись в одну точку, он с наслаждением бил силовыми ударами по ставшим ему врагами дикарям, никому не давая приблизиться к себе достаточно близко. Однако дикарей это не останавливало, и они продолжали энергично нападать, меча в него камни и примитивные топоры.

Уже полтора десятка тел лежало на песке, когда этой странной битве, от которой жрец даже почувствовал некоторое удовольствие, неожиданно пришёл конец. В то время, ему ещё не было известно одно из главных правил войны, призывавшее помнить о тыле. Этим-то и воспользовался один из противников и, зайдя сзади, нанёс ему сильный удар по голове. Тело жреца в этот миг в прямом смысле слова напоминавшее грозовую тучу, было столь сильно наполнено токами, что дикарь погиб на месте, словно действительно был внезапно поражён молнией. Но и жрец от удара потерял сознание и упал на землю. Оставшиеся в живых дикари, испуская радостные вопли, подбежали к нему, связали по рукам и ногам и, подвесив на палку, быстро понесли в северном направлении.

Раскачиваясь на палке, молодой человек медленно приходил в себя. Наконец, сознание вернулось окончательно, и он получил время обдумать создавшуюся ситуацию и свои собственные дальнейшие действия. Итак, он не выдержал экзамен, поддался эмоциям, и состояние пленника есть следствие его собственной неразумности и слабости, честно и с некоторой иронией признался жрец сам себе. Немного поразмыслив, он решил, что сможет без особого труда уйти от пленивших его дикарей. Для этого нужно было лишь выждать время, когда они перед выполнением своего обряда жертвоприношения поставят его на ноги. А пока в ожидании нужного часа не предпринимая ничего видимого, следовало как можно скорее восстановить затраченные силы.

Странное положение тела не доставляло жрецу неудобств и не мешало размышлять. Не особенно повлиял на него и удар по голове. И хотя травма была достаточно серьёзной, жрец знал – такой пустяк не мог сколько-нибудь существенно ограничить его искусство магии. Другое дело, что, нанося по дикарям энергетические удары, он очень сильно себя перенапряг. И сейчас, спокойно обдумывая произошедшее, сам удивлялся, как его внутренние органы не спеклись от той страшной силы, которую он пропустил через себя за такой короткий промежуток времени и в столь большом объёме. Получалось что его потенциальные возможности много выше тех, чем он сам предполагал.

Когда дикари дошли до стоянки своего племени, наступило утро следующего дня. Ещё ночью прочитав их примитивные мыслеобразы, жрец узнал, что обряд жертвоприношения осуществляется на закате солнца. Это устраивало его как нельзя кстати. Теперь он заранее был в курсе всех действий своих противников, без труда читая их мысли, да и язык на котором они между собой общались, был столь же прост, как язык животных.

В стойбище дикари сняли жреца с палки и, не развязывая, положили возле жертвенного столба. К нему подошёл местный колдун, который и был тем, кто непосредственно осуществлял сам процесс жертвоприношения. Оглядев пленника, колдун поинтересовался, как именно его захватили. Показывая в сторону жреца пальцами, дикари заговорили все сразу, описывая во всех подробностях, что происходило во время схватки. Рассказ, судя по всему, несколько озадачил колдуна, и присев около жреца он осторожно ткнул его в грудь. Затем, видя, что ничего не произошло, он уже довольно бесцеремонно схватил жреца рукой за лицо и повернул в разные стороны.