Эжен энд Урд - На просторах судьбы

Жрец неторопливо возвращался к месту, где оставил Анкур. Ещё издали он увидел её в окружении неподвижных рабов, страшно растерянную и озиравшуюся по сторонам. Этот вид девушки, которая явно не знала, что ей делать, породил в невозмутимой и жесткой душе жреца, то теплое чувство, которое называют нежностью.

– Где ты был? – заметив его, даже подскочила Анкур. – Я проснулась, а тебя нет, и мне стало так страшно. Я даже подумала, что ты меня бросил! Куда ты ходил?

– Узнавал волю богов, или вернее свою собственную, – улыбнулся жрец.

Следуя его мысленному приказу, рабы подняли носилки. Восходящее солнце отражалось в их широко открытых, ничего не выражающих глазах.

Долог был их путь. Уже подходила к концу вторая луна, когда они, наконец, пересекли большую пустыню и остановились на отдых среди первых, появившихся за долгие дни деревьев.

Найдя подходящую поляну, жрец приказал рабам остановиться, но едва носилки коснулись земли, как из растущих рядом кустов послышалось угрожающее рычание. Анкур вскрикнула и отбежала в сторону, а жрец наоборот подошел ближе и раздвинул кустарник. Рычание усилилось, почти переходя в яростное шипение – перед его глазами лежал раненный зверь, большая дикая кошка.

– Осторожнее, там какой-то зверь! – крикнула Анкур.

Жрец с недоумением взглянул на девушку.

– Здесь кошка, она сильно ранена и нуждается в нашей помощи.

– Тебе так дорог этот зверь, что ты готов рисковать ради него своей жизнью? – в свою очередь удивилась Анкур.

– Я ни чем не рискую, а теперь, пожалуйста, отойди и не мешай мне, – вопросил жрец.

Почти мгновенно его лицо стало сосредоточенно-каменным и скоро рычание прекратилось. Как только это произошло, жрец шагнул в кустарник, опустился на колени и начал что-то делать. Не выдержав, Анкур подошла поближе и, встав за его спиной, увидела неподвижно лежащую на боку кошку, вернее огромного кота, который мог запросто убить даже вооружённого человека. Однако сейчас зверь лежал совершенно неподвижно, лишь злобно водил из стороны в сторону своими беспощадными, но очень выразительными и умными глазами. Его правая задняя лапа и частью спина, представляли собой страшную рану – вот её то и обрабатывал жрец.

Он долго и добросовестно чистил рану, словно перед ним был человек, а не дикое животное и поднялся на ноги, только когда вытащил застрявший наконечник копья и приложил к ране какой-то большой лист, не поленившись хорошенько его закрепить.

– Придётся нам пожить здесь несколько дней, – сказал жрец, обращаясь к девушке. – Животному необходимо менять повязки, к тому же оно голодно, а добывать себе пищу самостоятельно пока не может.

– Ты столь сильно жалеешь дикого кота, что готов ради него жить здесь? – с неописуемым изумлением воскликнула Анкур. – Но ведь сам недавно говорил, что нам нужно идти быстрее, если мы хотим чтобы они, – девушка показала рукой в сторону рабов, – остались в живых.

– Не имеет значения, теперь мы всё равно дойдем даже и без них. Сейчас я чувствую, что должен помочь этому животному.

– Ты странный человек, твое отношение к хищному зверю гораздо лучше, чем к людям.

– Да это так. И в принципе, жизни этих дикарей не имеют для меня большого значения, они сами выбрали свой путь и сейчас просто несут за это наказание. Но этот зверь ранен человеком, значит, человек и должен его вылечить. К тому же я вообще люблю животных, они всегда бывают благодарны и никогда не предают.

Следующие четыре дня жрец был занят только лечением зверя. Чтобы спокойно работать, он ввёл кота в такое же сатуеобразное состояние, как и восьмерых носильщиков. Но если животное просто не могло двигаться, при этом, кажется, всё прекрасно понимая, то люди были просто ходячие трупы. Иногда жрец бросал на них свой проницательный взгляд и думал, что всё же следует торопиться, ибо и его возможности были не безграничны, он уже достаточно долго держал рабов в таком состоянии всего лишь своими собственными силами. В тоже время его действительно не очень волновало, останутся в живых пленники или нет, лишь бы они дошли до реки, а там он всё равно решил отпустить их на все четыре стороны, полностью предоставив собственной судьбе.

Наконец утром пятого дня жрец снял с кота повязку, оставил перед ним полумертвую змею и чуть отступив, сделал рукой уже знакомый девушке жест. В кустах послышалось шевеление, затем урчание, и молодой человек, довольно улыбаясь, подошел к Анкур.

– Вот и всё, садись, пора идти дальше, – сказал он.

– А что твой зверь? – поинтересовалась девушка.

– Теперь с ним всё будет хорошо, через два дня он окончательно оклемается, а пока ему хватит пищи и здесь.

Когда молодые люди покидали поляну, жрец обернулся – кот, который выбрался из своего убежища, внимательно смотрел им в след. Глаза животного были уже не злы, а наоборот выражали благодарность, и жрец, подняв руку, помахал ею в воздухе, в ответ кот мяукнул.

Через день, когда они отдыхали в тени деревьев, жрец услышал чью-то осторожную поступь. Человек так ходить не умеет, поэтому, не особенно напрягаясь, он спокойно повернулся к источнику звука – всего в десятке шагов от него важно восседал недавний пациент.

– Ты откуда здесь взялся? Я же сказал, чтобы ты несколько дней никуда не уходил, – с удивлением произнес жрец.

Зверь, по-видимому, достаточно хорошо понял смысл обращенных к нему слов, а может, просто уловил дружелюбную интонацию в голосе жреца. Как бы там ни было, он немедленно оставил место, где сидел, подошёл к своему лекарю вплотную, показывая чистоту намерений, лизнул ему руку и, несколько раз мяукнув, лег возле у ног.

Жрец ласково улыбнулся.

– Ну, ты и хитрец. Ладно, давай посмотрю твою лапу.

Как он и предполагал, рана у зверя почти затянулась, и было не понятно, для чего тот вообще пришёл следом за ними. Внезапно озарённый невероятной мыслью жрец наклонился и на короткое мгновение прикоснулся своим лбом ко лбу зверя, а затем, отстранившись, внимательно посмотрел в его зелёные глаза.

– Тебе хочется идти вместе со мной, я правильно понял? – спросил он.

В ответ кот промяукал целую фразу на своём языке, и жрец от удивления даже покачал головой. Никогда ранее он не встречал столь разумное четвероногое существо, которое вдобавок предлагало ему свою дружбу.

Со слов Мудрого жрецу было известно, что и человек, уже прошедший стадию животного развития, может снова попасть в звериную шкуру. Для этого было необходимо совершить страшные, непоправимые деяния, направленные против божественного равновесия. Эти, имевшие звериное обличье существа были особенно злы и коварны. Частично сохранив бывший у них в прошлом принцип человеческого мышления, они люто ненавидели тех, кто передвигался на двух ногах. Однако этот кот никогда не был человеком, от него шли только чистые животные излучения, напрочь лишённые обычного людского коварства. И, тем не менее, он являл собой подлинный образец высокого, много выше, чем у большинства людей интеллекта.