Пол Андерсон - Аватара

— Какова же эта сила? — воскликнул Лейно. Бригит подняла лицо.

— Сила эта дает ей право стать одной из нас, — отвечала она. Энгус:

— Будь мы на деле богами, то сумели бы заглянуть прямо в ваши души. Но мы всего лишь Иные и умеем лишь прикоснуться к тончайшему верхнему слою разума и не способны найти глубин внутренней сути существа, которое их не имеет.

Бродерсен выдохнул:

— Так какого же черта вы из себя представляете? Бестелесные интеллекты, затерянные в пространстве и времени, или что-то еще?

Бригит чуточку улыбнулась, обращаясь скорей к Кейтлин, чем к нему:

— О нет! Что, кроме тела, может породить и носить разум? Если бы такое оказалось возможным, чистый дух, лишенный чувств, счастья, которое может дать космос, оказался бы жалким созданием! Мы, кого вы зовете Иными, как и вы сами, — создания плотские; нас родила материя, возникшая в звездах, и мы ощущаем все животные потребности. Мы ваша родня.

Бродерсен:

— Ха! А таковы ли на самом деле вы под своими масками? Энгус:

— А ты уверен в том, что это маски?

Бригит:

— Это лишь мелкие изменения — сделанные ради нашей аватары. Будь она другой, как бывает среди людей, вы, быть может, увидели нас чернокожими, косоглазыми или низколобыми — такими, какими нужно. Не в глубине… мы пришли сюда с Земли, просто потому, что случайно там оказались, отвечая на вызов Дэниэла.

Энгус:

— Но не будем продолжать, пока не узнаем от Кейтлин всю вашу историю глубже, чем ее могут передать слова или мысли. — Он вдруг посерьезнел и взглядом буквально распял Бродерсена. — Пойми, капитан, мы еще не поняли вас. Мы верим, что вы хотите добра, и тем не менее, вернувшись домой, вы можете принести туда погибель, открыв людям то, что, быть может, отчасти им не следует знать в годину бед. Но если мы не сможем отправить вас домой, вы доживете всю отпущенную вам жизнь в приятном месте, которое мы для вас подготовим. Но пока я считаю, что вы скорее всего отправитесь домой.

Экипаж и Бродерсен отозвались хором:

— Да, о да. Энгус:

— А теперь давайте отложим разговоры; сперва нужно понять, что именно следует обсудить. Кейтлин будет для нас сосудом открытия.

Бригит:

— Если захочет, — и обратилась к девушке, которую все еще держала в объятиях. — Дорогая, ты не испытаешь ни вреда, ни боли, кроме той, которую ты потом предпочтешь выбрать сама. У воспоминаний своя цена, но, если ты решишь, тебя освободят от них. — Она поцеловала ее в лоб. — Я предупредила тебя, и надеюсь, что ты поступишь правильно. Подумай хорошо, дитя. Подумай. Мы не станем заставлять тебя или торопить. Мы не знаем заранее, как именно отразится на тебе единство с нами. Подумай, спроси нас, посоветуйся со своими друзьями, побудь среди них, сколько тебе нужно, и не бойся сказать «нет».

Кейтлин подняла свое лицо к той, в ком видела богиню, и отвечала сквозь слезы:

— Но если я не сделаю этого, мы не сможем вернуться домой, так ведь? — Она рассмеялась, и на этот раз веселье казалось неподдельным. — К тому же передо мной сам повелитель любви.

На озабоченном лице Иного появилась улыбка, он отвечал негромко:

— Все мы любим тебя.

— Достаточно разговоров, — сказала Бригит. — Пусть теперь будет песня. — Она взяла арфу парившую в воздухе возле нее.

Потом никто не мог сказать, что в точности произошло. Наконец они последовали за Энгусом, Бригит и Кейтлин к воздушному шлюзу и среди музыки распрощались. К тому времени девушка была полностью зачарована. На прощанье она поцеловала всех, как во сне.

Оба сверкающих корабля оставили «Чинук».

Я была аватарой, которой выпала более странная участь, чем предвидели те, кто предоставил мне жизнь. Останься я дома, в какой-то час один из тех, кто следит за людьми, призвал бы меня. И тогда они разделили бы со мной много счастья, толику печали, многочисленные желания и недоумения, узнали мой гнев, измерили деяния, услышали зовы, несчастья, страхи, удивление, желания, обязанности, потери, быть может, даже обнаружили капельку мудрости, прибавившуюся за годы жизни. Но случай и желание привели меня к ним, обитающим у предела нашей вселенной.

Что случилось потом, я не знаю. Тело мое помнит об этом слишком немного, сохранив лишь призрак воспоминания, но и для него у меня нет слов. Остались лишь краса и величие… но можно ли спеть картину, скульптуру, положить их на музыку? Однако и они были самыми маленькими в той реальности.

Понимаешь, я не просто соединилась с Иными, мы стали единым целым. Их восприятие, интеллект, чувства, воспоминания, ощущения, облик и даже души стали моими, а я — всей душой одной среди них. Они были мною, и я была ими, и я была Иной.

На что это похоже, теперь даже не могу представить в уме, не говоря о том, чтобы облечь в слова. Век, в котором я родилась, познакомил меня со своими идеями; их я пытаюсь использовать, чтобы высказать запавшее в память из того, что узнала тогда. Не знаю, в какой мере они пригодны для такой цели; быть может, первый аватар нашей расы, обитавший на Земле тридцать тысяч лет назад, сделал бы это лучше… быть может, инстинкты животного или ощущения растений оказались бы полезнее.

Жизнь самых первых Иных началась в мире, сформировавшемся еще до образования галактики. Наверно, скудные запасы металлов ограничили скорость развития науки и техники; они продвигались вперед очень медленно и всякий раз успевали достичь гармонии, прежде чем сделать очередной шаг. Возможно, сперва они сумели приспособить себя, сому и психику, к более быстрому шагу. Наконец они отправились к только что родившимся звездам на кораблях, путешествовавших почти со скоростью света. Встречи с чуждым разумом и обмен с ним идеями давали всякий раз могучий толчок, позволивший наконец набрать силу и построить огромные транспортные машины. К этому времени Иные перестали быть единой расой; и, продвигаясь сквозь пространство и время, их исследователи обнаруживали все больше сушеств, которые, если хотели, могли присоединиться к ним.

Но в основном разумные не были готовы. Не многие вообще способны на это. Иные не пытались настаивать или втайне руководить. Только в редких случаях открывали они свое существование. Они не считали, что каждому народу суждено сделаться им подобным; они вообще не верили в судьбу. Каждый вид жизни драгоценен, всякий имеет право направляться своим собственным путем. Более того, подобное разнообразие и поставляет ту пищу, на которой может расти их собственный дух.

Но не будем звать их безразличными. Нет, обладая всем нужным знанием, интеллектом и восприимчивостью, прожив столько разделенных жизней на многих планетах, познав всю историю вселенной от огненного ее рождения до пепельной смерти, Иные познали такие глубины и высоты трагедии, которых я не могу вспомнить; мой нынешний разум один не справится с болью. Они помогали — как могли, — если безвредное воздействие направляло народ к единению. Но чаще всего просто наблюдали и скорбели.