Ноэми Норд - Пятый день. Перезагрузка. Ангельский туннель

– А мне нужен бурильщик!

– Ладно, кэп, скажу по-секрету: с парнем не все гладко.

– Да ты врешь, док!

– Хочешь всю команду положить на мой стол?

– Не заразно – сам сказал.

– Не заразно первые четыре дня, а на пятый…

– Док, мы же не в рулетке, так?

– Да, но наука требует…

– Я здесь главная наука. И если что не по мне… Хотя, мне и самому интересно знать, что происходит.

– На-ка выпей лучше холодного, – док открыл пиво.

Капитан отпил полбаллона, удовлетворительно крякнул и махнул рукой:

– Ладно, док, денек подождем. Посмотрим, что из этого получится.

Ганс с надеждой наблюдал за ссорой кэпа с доком. Но увидев примирение, понял, что свободы ему еще долго не видать. Он ударил кулаком по пластику изолятора. Кэп бросил в его сторону сочувствующий взгляд:

– Эх, парень, жаль тебя, но посиди еще во имя науки, денек.

– Не денек, а пять дней, запомни – пять! – повторил доктор.

– Пошел ты! – кэп в сердцах удалился.

В последнее время старпом сблизился с доктором. Они по вечерам отдельно от команды пили чистый этил и высказывали догадки о происходящем.

– Давай начистоту, – сказал старпом доктору. – Ты говоришь: не заразно, не опасно, а люди мрут?

– Планету что-то не устраивает в нас. И она словно стирает с себя каждый пятый день вместе с пришельцем.

– Почему стирает? Убивает!

– Нет, именно стирает. Покажу тебе кое – что. Но только никому ни слова. Даже капитану. Никто об этом не должен знать.

– А я тут при чем?

– Ты нужен для консультации. И на тот случай, если меня или тебя изберут.

– «Изберут» все-таки, значит – не случайность?

Изолятор Ганса отделяла от кабинета доктора отделяла лишь пластиковая прозрачная стена. Он прислушался к разговору. Док и старпом спорили о трупах, точнее о причине Пятого Дня.

Старпом разбирался в математике, но был абсолютным профаном в биохимии. Док пытался ему кое-что растолковать:

– Непонятных явлений в мире нет. Главное – точка отсчета. Например, с позиции Миринды, непонятное и странное явление – мы, наша станция и сорок живых белковых тел, наполненных горячей живой субстанцией. Что такое экосистема? Она своего рода кристалл, в котором каждый элемент жестко связан с другими. Кристалл стабилен и прочен, потому что его структура отработана временем. Он такой, потому что все другие состояния не выдержали проверку временем. Стабилен, потому что не разрушен, жив, потому что не умер.

– Док, ты ничего не путаешь? Кристалл – жив?

– Да, он жив. Кристаллы не только растут, но и самовоспроизводятся. По сути, белок – тоже кристалл, только менее устойчивый к внешним изменениям. У нас с кристаллами иной отсчет времени, и оно базовое отличие любой системы воспроизведения.

– Убедил. Химия – твой аспект, – старпом снова плеснул неразбавленного.

– Так вот, миллиарды лет природа обтесывала жизнестойкость Миринды, и вдруг что-то инородное падает с неба, вгрызается в недра, дробит скалы, выбрасывает на поверхность разное дерьмо из клозетов на ее стерильную поверхность. Иными словами – ломает привычную структуру кристаллической решетки.

Ганс выглянул в иллюминатор. Горячая багровая субстанция за окном ритмично пульсировала, меняя оттенки от густо – малинового до темно – багрового.

– С точки зрения этой субстанции, наша органика противоестественна. И не вписывается ни в местный пейзаж, ни в категорию ценностей, – продолжал док. – Происходит необычное явление. Мы вторглись в девственное пространство Миринды, и, тем самым, кого-то грубо и нагло потеснили. Экосистема планеты пытается восстановить привычный баланс и каждый пятый день кого-то вынимает из своего кристалла, заменяя пустую ячейку чем-то для нас инородным и непознанным.

– Так, так, так, – задумался старпом. – Кажется, я что-то начал понимать. Если экологическое здоровье Миринды – пустота, то она, естественно, будет заменять белки на вакуум.

– Ну, не вакуум, конечно, а нечто, способное поглощать фотоны, – продолжил док, аккуратно поставив пустой бокал на стол. – Наша органика – производная земного океана. Мы вода. А местная природа – черт знает что такое. Она не имеет никакого отношения ни к биологии, ни к минералогии. Так или иначе, каждый пятый день кто-то из нас становится лишним в пространстве Миринды.

– Как прыщ, обнаруженный на лице! Нах он нужен, выдавить – и конец! – вставил кэп, который показался в двери, присоединился к разговору и заново наполнил мензурки, не забыв о себе и Гансе:

– Эй, парень, выпей с нами! День был трудный, – он протянул бокал к изолятору, откуда Ганс наблюдал за происходящим в кабинете доктора.

Док всполошился:

– Нет, нет, ему не стоит, ни грамма.

– Что не так? – нахмурился кэп.

– Этил может внести существенные поправки в эксперимент.

– Так, док, значит, все-таки скормишь механика твари? Отдашь на растерзание, вернее на высасывание? Убьешь?

– Эксперимент – не убийство, так как дает шанс на выживание, – сказал док.

– Думаю, что планета не убивает, а перестраивает, – сказал старпом. – Чуждой органике не хватает координат, и она медленно переходит в другое измерение.

– При этом нужно учесть, что пять дней – это наш, человеческий отсчет. В другой системе это, возможно, не пять дней… А…

– Пять метров!

– Да, или километров, если не парсеков.

– Смерть выпадает, как шанс?

– Плата кровью, как у аборигенов Сильтии.

– Вы слишком заумно объясняете, – капитан поморщился. – Вот что главное: Дориан уверен, что Фукалка сгорела в топке заживо.

– Ожила, значит, стукачка? – захохотал док.

– Стукачи – вечные, как все дерьмо этого мира, добавил старпом.

– Да, нет, не может быть! Салаге показалось, – возразил док. – Клянусь своим скальпелем!

– Гарантируешь?

– Мертвее мертвого! Ты обвиняешь меня? Хочешь сказать, что я кремирую живых? Старую зануду я вот этим скальпелем разрезал вдоль и поперек. Не дева. Но и не беременна. Я не поленился даже в мозги заглянуть, там была такая же лейкозная муть, а не мозги. Стекла ваша Фукалка, как гнойная жижа. Вот сюда, на мой кафель.

– Но Дориан видел, как двигались руки, – сказал кэп. – Тетка агонировала, если не воскресала.

– Ни единой мышцы, поверь, ни единой косточки, как у всех остальных я не обнаружил. Механику померещилось.

– Верю. Но все это странно, – добавил выпивки кэп.

Старпом сказал:

– А не может ли экосистема Миринды заменить стертое не на пустоту, а допустим, на что-то иное, свое? А так называемая нами обнаруженная пустота – всего лишь расчистка места для другого наполнителя?

– Хочешь сказать, что умершие не умерли, а перешли в другую форму существования. Но разве для этого имеются какие-то посылки? Лично я склонен констатировать галлюциногенный эффект, – ответил док.