Кирилл Кузин - Ореховая скорлупка

– Ларс! Ларс!

Созерцание своей клетки на ближайшие полтора-два часа и размышления о том, что лучше бы сдохнуть от жара, чем идти в таком состоянии внутрь, прервал Саша – режиссер всех шести выпусков шоу этого года. Его борода, стриженная под эспаньолку, мелькала среди многочисленного персонала, пробираясь к Ларсу.

– Ларс! Вот ты где. Что так долго? До эфира осталось всего четырнадцать минут!

Голос Саши казался раздраженным, но уши Ларса заложило и ему было сложно расслышать в многозвучном гаме голос режиссера, поэтому он старался прочитать сказанное по губам, отрешенно рассматривая лицо говорившего. Его испещрили морщины, такие глубокие, что заставляли задуматься об истинном возрасте этого человека. Залысины старались скрыться за оставшимися волосами, но не особо справлялись с этой задачей.

– Я готовился, – ответил Ларс с натугой.

– Лучше бы ты готовился еще и вчера. А то я сильно жалею, что доверил тебе три эфира. Запомни, это только из-за того, что меня попросил твой отец. Не из-за того, что ты знаешь три языка. Оступишься и сегодня – больше сюда тебя не пущу. Сам знаешь какие люди будут сильно недовольны случившимся. Ясно?

Ларс кивну головой. Ему все было предельно ясно. Еще тогда, когда отец вызвал сына к себе и высказал ему свою идею. Несмотря на то, что Ларс сопротивлялся решению отца, тот остался непреклонен: или Ларс начинает чем-то заниматься, или же он может катиться на все четыре стороны без упоминания в завещании и надежды на содержание. Это означало только одно: в современном обществе социальный лифт в подавляющем большинстве случаев работает лишь вниз, а падшего суммуса, как известно, сторонятся все, в том числе и имусы. Тем более, что, лишившись поддержки семьи, Ларсу точно придется работать, чтобы прокормить себя. Это не входило в его планы на жизнь, поэтому-то сейчас ему и приходилось стараться, чтобы показать себя.

– Ясно.

– Что с тобой? Выглядишь ты не очень. Уже убиваешься по поводу поражения? Да не переживай. Сегодня же есть шанс на то, чтобы победить, – вдруг сменил гнев на милость Саша.

– Все в порядке. Просто не выспался.

Но Ларс устало смотрел на режиссера и надеялся умереть во время прямого эфира. А что? Такого еще не случалось. Рейтинги пойдут вверх, значит все будут довольны. И о его позоре забудут. Или по крайней мере ему никто не напомнит о произошедшем в стенах студии на том свете.

– Ладно. Но все-таки может выпьешь чего?

Пожилой человек явно беспокоился за здоровье Ларса не просто так. Это участие выглядело слишком учтивым. Режиссер конечно же больше переживал за свою трансляцию, чем за судьбу и самочувствие ведущего.

– Я в порядке. Я смогу провести этот эфир, – как можно тверже постарался ответить ведущий. – Мне только нужна моя вода.

– Хорошо, хорошо, – покачал головой Саша. – Тогда готовься.

– Сколько игрок там сидит один?

– Эм… Тарас. Тарас! Как давно вы привели участника?

На это имя откликнулся человек, больше похожий на прямоугольник – так он выглядел из-за своего костюма, что был ему мал по его несусветно мощным габаритам.

– Минут тридцать назад. Самое малое двадцать минут назад, босс.

– Понял. Ну вот. Двадцать минут имус уже сидит один. Надеюсь, он разнервничался и тебе будет легче, чем вчера. Я не давлю, но напоминаю, что если сегодня ты проиграешь…

– Я понял, – огрызнулся Ларс. – Если проиграю, то и моя прежняя жизнь кончится. Мне об этом уже сто раз сказали. Сегодня все будет так, как должно быть.

– Очень на это надеюсь.

С этими словами Саша отвлекся на очень настойчивого ассистента и наконец оставил Ларса одного. Парню тут же принесли стакан теплой воды, сразу выпитой им за пару глотков. Съеденные ранее таблетки никак не помогали, а новые лекарства он пить не хотел – могла проявиться сонливость, а значит снижалась концентрация и повышались шансы на проигрыш, чего Ларс допустить не мог.

Он стоял перед каплей, всматриваясь в свое тусклое отражение, наслаждаясь минутой ослабления боли в горле и тая каплями пота от жара, что все никак не отпускал его. Ему вдруг пришло в голову, что эта блеклая тень и отражает то, кем он сейчас является – потерянным, уставшим, ослабленным Ларсом. Причин насчитывалось множество, но главной сейчас являлась одна из них – никто не хотел принять его таким любителем жизни и развлечений, каким он являлся по своей натуре, кроме нескольких постоянных собутыльников, с которыми он не раз устраивал потрясающие вечеринки, становившиеся причинами множества слухов и сплетен. На такие вечеринки желали попасть многие молодые суммусы. Зато старшее поколение, не разделявшее гедонизм своих детей, всячески старалось пресечь всевозможные развлечения, плодящиеся у их детей от скуки. Становилось немного обидно, что старшая сестра и младший брат оказались полной противоположностью Ларсу, добиваясь в глазах родителей большего уважения, чем их средний сын, с трудом окончивший университет.

Однако Ларс погнал от себя все эти мысли, приказал принести бутылку теплой воды, уточнил время до выхода в прямой эфир и остался стоять у входа в студию, еще раз вчитываясь в биографию ожидающего его имуса. Но ничего особого не бросалось в глаза. И это означало, что Ларсу придется не так легко, как ему бы хотелось, ведь задачей ведущих являлось подогревать интерес публики к происходящему действу и сбивать играющего с толку, умело манипулируя его вниманием и настроением. Но он не двигался с места, читая одно и то же предложение по нескольку раз. Во-первых, он ждал воды, а во-вторых он рассудил, что чем дольше его будет ожидать этот имус, тем больше нервов у того сожжется. В ожидании воды он постоянно слышал подозрительные шептания за своей спиной, но ни разу не обернулся, чтобы не дать никому понять, что он их услышал. Ларс молча водил глазами по электронной бумаге, а затем посмотрел сквозь нее на то место, где должна была находиться дверь. Она настолько идеально встала на отведенное ей место, что, даже стоя в трех метрах от нее, не получалось обнаружить ни малейшего стыка. Воду ему принесли еще минуты через три. Горло, успокоенное ею, пока что не болело так, как оно могло болеть, поэтому Ларс просто взял бутылку в руку.

«Ну что же, – подумал он, посмотрев на свои часы, – пора входить.»

Обернувшись, Ларс поднял свою руку, в которой он сжимал биографию своего противника, и дал понять Саше, стоящему на своем капитанском мостике, что лично он готов зайти внутрь. Практически сразу послышался легкий гул и в казавшейся монолитной скорлупке появилась трещина, медленно расходящаяся в стороны и проникающая в мир людей с помощью тонкой полоски света. Ларс повернулся и натянуто улыбнулся Саше, помахав тому рукой, а затем шагнул прямо в расширившуюся трещину, сжимая в руке бутылку с водой и биографию имуса.