Андрей Мартьянов - Последняя война

Шад отдыхал. Впервые за несколько дней его сон был почти безмятежен.

…Боевые корабли великолепной Аррантиады подошли к Мельсинской гавани вскоре после полуночи. Встречать столь долго ожидаемое, но не слишком многочисленное аррантское войско отправились Хадибу со своими тысячниками и, разумеется, посланник Гермед. Даманхур, стоя у окна одной из дворцовых башен, вглядывался в темноту, прореженную лишь редкими пятнами факельных огней, и ждал. Только когда со стороны окруженной стенами дороги к порту послышался невнятный металлический шум и слитный ритмичный топот нескольких сотен ног, шад удовлетворенно улыбнулся и, послав телохранителя за Энареком, отправился в оружейную. Туда же через некоторое время явились верховный дейвани, Хадибу, трое конногвардейских командиров и, разумеется, долгожданные гости с Великого Острова. Гермед привел с собой двух молчаливых лавагетов-сотников и легата самого аррантского басилевса, представленного именем Гая Септимия.

— От имени басилевса и Сената Аррантиады счастлив приветствовать тебя, царственный владыка. — Гай отсалютовал вытянутой рукой. — Прими послание моего кесаря.

Энарек, так и не сменивший свой потрепанный золотисто-желтый халат на более подобающее случаю одеяние, забрал у арранта пергаментный свиток накрученный на бронзовый стержень, и с поклоном передал Даманхуру. Шад, вскрыв печать, пробежался глазами по ровным строчкам угловатых аррантских букв, оглядел размашистую подпись басилевса Тибериса и подумал: "То что я и ожидал. Сочувствия, соболезнования, изложенные высоким поэтическим стилем, сожаления… Интересно: повелитель аррантов сам предлагает мне "в случае трудностей" стать его гостем в Арре. Значит, подозревает, что в Саккареме далеко не все благополучно. И, конечно же, ворох обещаний. Два легиона через седмицу-полторы. Это неплохо. Пешее войско кесаря пока не знало поражений".

Взгляд Даманхура остановился на завершающей фразе письма, вычерченной прямо под вежливыми пожеланиями благополучия и вечного благоденствия "царственному брату". Как обычно, аррант ничего не сказал прямо, ограничившись полунамеком: "Уверен, что все вопросы, сопутствующие дальнейшему пребыванию в Саккареме нашего панцирного воинства, обсудит с тобой, государь, светлейший Гермед".

Ясно, что за «вопросы» имеются в виду. Оплата воинам и командирам, обеспечение продовольствием и безусловная компенсация в золоте семьям погибших. Разорение! Каждый панцирник центурии по уговору должен получать каждодневное жалованье в размере одного шади и двух гепт, что равно содержанию сотника саккаремской конницы!

Однако, глядя на Гая Септимия, шад решительно отогнал раздумья о презренном металле. Пускай степняков ровно в сто раз больше, чем аррантов, но пехотная «черепаха» попросту снесет лагерь мергейтов. Если в армии Аррантиады все воины похожи на благородного Гая, значит, недаром Остров никогда не видел захватчиков на своей земле — легат был на полторы головы выше шада, производил впечатление невероятно сильного человека, а его покрытые золотом доспехи выгля дели столь внушительно, что казалось, сокрушить этот гиганта не смогут и полсотни низкорослых слабосильных степняков.

— Светлейший Гермед уже сообщил мне, что первая вылазка из города планируется на грядущее утро. — Гай вел речь негромко и спокойно. — Хотелось бы, о царственный, осмотреть место будущего сражения и узнать, на что способен противник.

Даманхур перевел взгляд на Хадибу и кивнул, дозволяя младшему брату говорить. Десятник дворцовой гвардии уже развернул на столе подробный план окрестностей Мельсины.

— Прошу сюда. — Хадибу подвел аррантов к столику, указывая на карту. Дикари сделали серьезнейшую ошибку, встав укрепленным лагерем и выстроив круг из своих ветхих кибиток в семистах шагах от Синих ворот города. Если мы подожжем их колесницы аррантским огнем, а затем уничтожим палатки, заодно нанеся серьезный ущерб коннице, половина победы окажется в наших руках. Я предлагаю вот что…

Шад отдыхал после ночного разговора в садике на дворцовой террасе. Первый открытый бой под стенами Мельсины обещал быть удачным. Разбудил Даманхура спешно прибывший от Хадибу гонец — брат повелителя приглашал своего шада посмотреть со стен на истребление степных варваров.

Не позавтракав, Даманхур спустился в конюшни, где уже стояла наготове оседланная лошадь, и, как обычно, в сопровождении небольшого отряда охраны отправился через полусонный утренний город к стене.

Арранты за минувшую ночь постарались на славу. Создавалось впечатление, будто ни один воин из пяти центурий-сотен вовсе не ложился спать. Впрочем, Даманхур прекрасно знал, насколько строгие порядки царят в воинстве басилевса. Любые проступки карались беспощадно: за сон на посту или оставление поста без разрешения следовала смертная казнь, за неисполнение приказа — тоже, за небрежение к доспеху или оружию полагалось полсотни палок…

Привезенные на триерах катапульты и баллисты к утру с помощью веревочных блоков и противовесов очутились на стене и башнях, возвышавшихся над стоянкой мергейтов, аррантские мастера готовили запечатанные горшки с жуткой горючей жидкостью, которая пылала всепожирающим горячим пламенем и в воде, громоздкие баллисты, больше смахивавшие на гигантские арбалеты, были заряжены еще одним хитроумным изобретением аррантов — связками отточенных металлических стрел длиной едва с ладонь. Баллиста отправляла пучок из сотни отдаленно похожих на копейный наконечник болтов высоко в воздух, затем связка рассыпалась, накрывая довольно большую территорию смертоносным ливнем сыплющегося с неба металла. Очень действенное оружие — если идущая в плотном строю конница попадет под такой «дождик», не меньше половины всадников и лошадей будут убиты или серьезно ранены.

По созданному за короткие ночные часы плану Хадибу и Гая Септимия вначале следовало как можно сильнее напугать степных дикарей. Для этой цели выбрали небольшой отряд конной гвардии шада, уже готовившийся покинуть город внутренние ворота Синей башни и перегораживающая проход металлическая решетка стояли открытыми. Оставалось только распахнуть створки основных ворот, чтобы конная сотня могла выйти на равнину перед городом.

Даманхур, как и вчера, устроился неподалеку от бойниц в кресле, потребовал вина и стал с нетерпением ждать. Далеко внизу слышались ко роткие гортанные команды аррантских лавагетов выстраивавших центурии в боевой порядок, грохотали по мельсинским улицам копыта лошадей кавалерии, городская стража оттесняла в глубь города собравшийся поглазеть на невиданное развлечение плебс… Шад вспомнил, как рано утром пожелал удачи нардарцу Хенрику Лауру, которого по просьбе Даманхура Гай взял в свою центурию. Пускай повоюет. Хенрик не особо рискует жизнью, находясь под прикрытием щитов «черепахи», а уж коли желает вдоволь помахать мечом — пожалуйста. Кроме того, молодой нардарский посланник неплохо владеет копьем и, конечно же, знаком с основами боя в плотном строю пехоты.