Андрей Мартьянов - Возрождение надежды

— Нардарец, — устало сообщил бывший гериор. — Один чрезвычайно любознательный молодой человек, обладавший к тому же кое-какими магическими способностями. Вряд ли кто-нибудь из вас о нем слышал, но если вам нужно его имя — извольте. Его звали Драйбеном Лауром-Хельком из Кешта. Он приехал в Аррантиаду за знаниями, и мы дали ему их. Выбор оказался правильным, высокородный глупец, жаждавший возвращения Золотого Века, оправдал наши надежды.

Кэрис скрипнул зубами, в который уже раз дивясь умению мерзавцев вовлекать в свои подлые замыслы самых достойных людей, превращая их в орудия злой воли.

После допроса Лурий Витир был препровожден под надежной охраной в одно из своих загородных поместий, — кровь его Лоллия проливать не решилась, дабы не усложнять своего и без того не простого положения.

Покончив с гериором, царица настояла на том, чтобы вместо задуманной им свадьбы в храме Отца Созидателя состоялась ее с Кзрисом помолвка, по окончании коей они поспешили в Арр. Здесь, в здании Совета Эпитиаров, она, переговорив с отцами города и командирами трех лагиторов, приняла ряд эдиктов, направленных преимущественно против бесчисленных дядюшек, племянников, двоюродных и троюродных братьев, а также незаконнорожденных детей Тиргила.

Изымались в казну земли и поместья, кое-кого согнали с высоких должностей, некоторых отправили в провинцию и даже в колонии, а наиболее отличившихся решено было предать суду.

— Земля! Мне нужна земля, на которую я посажу оставшихся в Аррантиаде бездельников! — бормотала Ва-лерида, скрепляя печатью Царя-Солнца указы, составленные по ее распоряжению перепуганными чиновниками. — Для начала неплохо, но по-настоящему я развернусь, когда будут проведены выборы в новый Высочайший Кворум, где мы всерьез прижмем эпитиаров. Пустующие земли заменят нам колонии! Слышишь, Кэрис, именно они — истинное богатство Аррантиады, и поверь мне, через десять, самое позднее — пятнадцать лет ты не узнаешь мою родину!

Кэрис не сомневался, что так оно и будет, ибо уже сейчас столица Аррантиады успела претерпеть значительные изменения. Еще вчера, сразу же после того как первые корабли, предназначенные якобы для того, чтобь вывезти из города напуганный угрозой варварского вторжения люд, взяли курс на восток, новый сберегатель Арра Квард Липп — приказал войскам отсечь Верхний город от Нижнего и оцепить районы проживания черни. На рассвете, в день Праздника Морского Хозяина, панцирники начали сужать круг, вытесняя народ из Нижнего города в гавань. Воины трех лагиторов выгоняли людей из лачуг и где уговорами, где угрозами, а где силой оружия направляли к трем главным, ведущим в сторону моря улицам.

Дома, окружавшие эти улицы, были загодя заняты стрелками, так что, когда по ним со стороны Верхнего города двинулись под пронзительные звуки труб и грохот барабанов три неуклюжие на вид черепахи, бездельному люду не оставалось ничего иного, как устремиться в порт. А потом в Нижнем городе вспыхнул пожар и уже не панцирники, стрелки и копейщики стали загонять на корабли перепуганных, озлобленных, ничего не понимающих горожан, а огонь, распространившийся среди лепившихся друг к другу хибар с умопомрачительной быстротой.

К вечеру были загружены и вышли из столичного порта более тридцати вместительных кораблей, которые сопровождали галеры и суда, предназначенные для перевозки через море Седьмого, Девятого и Двенадцатого лагиторов.

Никакого организованного сопротивления обитатели Нижнего города не оказали — слишком продуманно и решительно действовали введенные в Арр войска и городская стража. Вспыхивавшие тут и там драки между горожанами и панцирниками длились недолго, ибо недовольных тотчас расстреливали сопровождавшие панцирников лучники из колониальных лагиторов, имевшие большой опыт усмирения мятежей. И все же "чистка Арра", как назвал происходящее Квард Липп, заняла два дня, но даже через сутки после того, как последний корабль с переселенцами вышел из гавани, столица Аррантиады была затянута черным дымом. Нижний город со всеми своими притонами и лачугами еще только догорал, а вызванные в здание Совета Эпитиаров зодчие и художники уже получили от царицы распоряжение продумать и начать чертить и рисовать новые дома и кварталы, которые будут возведены на месте пожарища. Новая Аррангиада должна была, по мысли Лоллии, начаться с перестройки ее столицы.

Трое суток Валерида, Кэрис, Агрик и их сподвижники не выходили из здания Совета Эпитиаров, а к концу четвертых осунувшаяся и осипшая царица заявила, что желает навестить свою подругу — Ректину Нуцерию. Ей необходим был хотя бы короткий отдых, тем паче что порядок в столице был восстановлен. Согласно донесениям, поступавшим из Лаваланги, Аланиола, Каври и других портовых городов, «чистка» в них закончилась успешно. Сторонники Тиргила, ежели таковые у него и остались, выступить открыто против провозглашенной правительницей Аррантиады Лоллии не осмелились. Приказы ее исполнялись беспрекословно, а к чему это приведет в будущем — можно будет сказать только па прошествии времени.

В заведении Ректины Нуцерии вот уже который день было безлюдно и невесело. Да и какого веселья можно ожидать, ежели большинство эпитиаров уехало из столицы в загородные особняки, половина города в огне, а в дом, того и гляди, вломятся воины колониальных лагиторов, ведущие себя, если верить слухам, так, словно Арр отдан им на разграбление.

Хуже всего, впрочем, был страх, овладевшей самой Ректиной и, словно тяжкий недуг, передавшийся ее «девочкам». Госпожа Нуцерия, под крылышком которой Валерида развлекалась неподобающим жене Божественного и царице Аррантиады образом, сильно опасалась того, что, избавившись от постылого супруга и сделавшись полновластной повелительницей страны, Лоллия пожелает избавиться и от бывшей приятельницы, знавшей о ней слишком многое. Владыки Аррантиады недолюбливали, как правило, своих старых друзей, и только Богам Небесной Горы ведомо, что произойдет, когда у царицы найдется время вспомнить о "милой Ректине". Дело могло кончиться ссылкой, а могло и чем-то неизмеримо более скверным, но об этом почтенной хозяйке веселого заведения даже думать не хотелось.

Несколько утешали ее те обстоятельства, что Лоллия, уезжая на Хрустальный мыс, во-первых, предупредила подругу о грядущих в столице беспорядках, а во-вторых, поручила присмотреть за своим юным другом — некоем Фарре атт-Кадире. Это вселяло в сердце Нуцерии надежду, что она еще пользуется доверием царицы, все еще нужна ей, и потому Фарр был окружен исключительными заботами, которые очень скоро стали его тяготить.