Андрей Мартьянов - Эпоха бедствий

Драйбен, отдавшись полностью этому потоку, такому спокойному, постоянному и дружелюбному, начал впитывать лиловое пламя с жадностью недоучки (каковым, впрочем, и являлся), желающего получить для себя новые знания. И вот шар теплого, мирного огня образовался у него в голове, губы сами прошептали затверженное наизусть заклятие... Хотелось еще и еще. Только сейчас Драйбен начал понимать, что значит быть волшебником: магия подобна дурманящим снадобьям, с каждым разом хочется все больше и больше...

- Эй, эй, достаточно! - Из волшебного полусна нардарца пробудил сильный тычок кулака в грудь. Кэрис смотрел неодобрительно. - Я тебя что просил сделать? Две монеты. Две! Куда тебе столько?

Драйбен помотал головой, стряхивая последние остатки наводнившей его тело силы, и оторопело посмотрел на ковер. Да-а...

- Не меньше двухсот золотых шади, - фыркнул вельх, как и Драйбен, глядя на кучу золотых, валяющуюся между ними. - Можно купить эту чайхану, постоялый двор Бен-Аххаза и потом безбедно существовать целый год. Нам всем вчетвером, вместе с Фарром и Фейран. Впрочем, я сам виноват. Надо было тебя вовремя остановить. Я слышал твои мысли - ты совершенно прав, приятель. Владение силой завораживает. Каждому хочется хоть немного побыть в роли создателя.

- Что делать? - сквозь зубы процедил очухавшийся Драйбен. - Чайханщик заметит, и эти мардибы... Воображаю, какие слухи поползут по Меддаи! В карман ведь не положишь - оторвется.

- А ты закрой глаза, - вкрадчиво сказал вельх. - Представь себе площадь у Восходных ворот... Понимаешь?

- Кажется... - Драйбен широко улыбнулся. - Кажется, понимаю. Я попробую.

- Только не отправь туда всю чайхану вместе с нами, а то шум поднимется на весь город.

...На следующее утро мардибы в храмах возвестили о чуде Атта-Хаджа: неподалеку от водоема, где брали воду самые нищие и оставшиеся без единого медяка беженцы из Междуречья, просыпался золотой дождь. Чудо чудом, но немедля вспыхнула безобразная драка, где за каждую монету пришлось пролить кровь. Халитты - стражники Священного города - с трудом навели порядок. К счастью, обошлось без серьезно раненных или убитых.

- Хотели как лучше, а вышло... - сокрушенно вздыхал Кэрис на рассвете, когда он, ничего не понимающий Фарр и безмерно гордый собой, совершенно уподобившийся бойцовому гусю Драйбен отправились из постоялого двора Бен-Аххаза к библиотеке. - За столько лет можно было как следует изучить человеческую натуру. Для вас, людей, самое желанное - дармовщина. Впрочем, ты, чудотворец, тоже хорош. Мог бы сначала хоть немного подумать, прежде чем делать. Я, между прочим, тоже могу ошибаться.

* * *

Через несколько дней шатер Бен-Аххаза почти опустел. Саккаремские гвардейцы переселились в военный лагерь на окраине города, многочисленное купеческое семейство уехало в Акко Халисунский, к родственникам, а нарлакский торговец Бжеско из Влощева, купив на последние деньги запас еды, отбыл на полночь, к границам Вольных конисатов.

- Никто не в силах долго выносить наше общество, - смеялся Кэрис. - Вот и нарлак уехал... Старина Бен-Аххаз, почитай, остался без постояльцев. Знаете, что сегодня он поднял цену за постой на два сиккилла? Ой, Драйбен, только не строй такое лицо! Чего-чего, а денег у нас в достатке.

- Зато времени совсем нет, - угрюмо промычал бывший нардарский эрл. Вскоре приезжает шад, я видел в городе гонцов. Мардибы объявили о прибытии Солнцеликого во всех храмах. Мне что-то это все не нравится.

- И у меня нехорошее предчувствие, - поддержала Драйбена Фейран, хлопотавшая возле котла. Ей было немного стыдно оттого, что их бесшабашная четверка каждый день плотно и вкусно кушает (неиссякаемый поток серебра, производимый Кэрисовым мешком, позволял жить, мягко говоря, безбедно. Кэрис, у которого напрочь отсутствовало малейшее представление о рачительности, швырялся деньгами направо и налево, покупая для Фейран дорогие украшения, самую лучшую баранину, безумно вздорожавшие специи и книги для Драйбена с Фарром), а в то же время семьи, жившие в палатках по соседству, голодали. Фейран тайком от своих друзей носила беженцам то овсяный хлеб, то требуху, и это при условии, что Кэрис только сегодня выбросил целых тридцать сиккиллов на серебряную посуду и фигурный чайник, выкованный мастерами-джайдами из Акко.

На вопрос "Зачем?" вельх ответил:

- Мир надо спасать с комфортом. Никому не будет хуже, если мы станем есть не грязными ложками прямиком из закопченного котла, а шо-ситайнскими палочками красного дерева из серебряных тарелок. Знаешь, сколько людей в Мед дай скорбны животом из-за царящей вокруг грязи?

На заявления Фейран о "дурных предчувствиях" все, а особенно Кэрис, непременно обращали самое пристальное внимание. Ее пророческий талант вельх оценивал как "потрясающий", ибо существа, именуемые у вельхов броллайханами, а в Саккареме - дэвами, куда острее чувствовали магические способности других. Если Кэрис в глаза обзывал Драйбена "зазнавшимся типчиком со способностями, но без знаний" (на что тот непременно обижался), то к девушке из Шехдада дэв, принявший обличье человека, относился с редкостным уважением, ибо дар пророка редок даже у волшебных существ.

- Ну-ка, ну-ка. - Полулежавший в позе аррантского патриция вельх насторожился и приподнялся на локте. - Фейран, ты можешь выразить свои мысли более четко? Что не нравится? Почему?

- На закате, - прошелестела девушка, машинально помешивая громадной серебряной ложкой в котелке пахнущее травами и мясом варево, - я выходила к водоемам, за чистой водой... Кэрис, ты знаешь о магических часах ночи?

- Я знаю, - влез Фарр. - Читал. Всего существует четыре подобных часа, причем каждый из них длится куда дольше, чем простой оборот клепсидры. Время от заката до полуночи - час Совы. Тогда появляются первые просыпающиеся вслед за ясным днем ночные твари. Затем - час Волка, от полуночи до захода луны. Самое опасное время. Оборотни, гхоли, призраки выходят на охоту за живой кровью. Вслед за волчьим временем следует час Быка - наиболее таинственная Грань перед самым рассветом, когда на восходе небо оранжевое, а на закате черное. Тогда происходит смешение миров Тьмы и Света и приходит время волшебников, придерживающихся Равновесия. И последний - час Жаворонка, торжество света и благородного волшебства, когда новорожденное солнце отдает свою силу тем, кто почитает добро.

- Молодец, - похвалил Фарра Кэрис. - Все смотрю на тебя и не перестаю удивляться. Нахватался самых разных знаний из мельком прочитанных книжек, но запомнил самое важное и умеешь изложить свои мысли простым и доходчивым языком.

Вельх развернулся к Фейран:

- Так что ты хотела сказать о магических часах?

- Я стояла, - медленно, будто нехотя начала Фейран, - у ограды водоема Священных Камней и, когда край солнца исчез за гранью пустыни, отчетливо увидела бурый туман, наползающий на Меддаи со стороны восхода и полуденного восхода. Он охватывал город полукольцом. Не простой туман, живой. Он словно скрывал неких тварей, подбирающихся к нам...